Татьяна Ясникова - Девочки играли в апокалипсис

«Едем в лес», – сказал он Крышечкиной. Крышечкина согласилась. Лес – это вам не ВДНХ. Господин Ч. купил вина, в тетрапаке, потому что штопоры для бутылок в лесу не валяются. Бананы купил – их можно не мыть, сыр и хлеб. Крышечкина подумала: простить господину Ч. пряник, или нет? Один раз он уже просил у нее прощения, но не сказал за что. Может за пряник? Крышечкина так и не решила тогда, прощать его или нет. Не решила она этого и сейчас. Господин Ч. предложил поехать в Березовку. Крышечкина не согласилась. Березовки есть везде. Можно нечаянно приехать в какую-нибудь не ту. С господином Ч. надо быть начеку.

Они вышли из автобуса и увидели дружную гряду гор, отступающих в сторону (…). Увидели высокую насыпь железной дороги, осыпанную белым доломитом и поезд «Москва-Владивосток». Читатель отсюда может догадаться, что они находились где-то между Москвой и Владивостоком. В отдалении они увидели холмы, бледные наносы песков с воткнутыми в них сосенками. Это была Сосновка, дикий лес самого удивительного вида. За одним высоким наносом, чуть поросшим сухой травой, они и укрылись. Крышечкина сняла бело-малиновую куртку «Everose» и постелила ее внутренней стороной к песку, чтобы уберечь внешнюю парадную. Было тепло. Господин Ч. размотал и снял свой полосатый шарф, но куртку не снял. Она у него была такая дорогая, что пачкать ее было нельзя. На свой полосатый шарф Крышечкина положила еду и поставила два пластиковых стаканчика. Господин Ч. разлил вино и ничего не сказал. Молча они выпили. Может быть потому молча, что слово сказанное есть ложь. Мимо них, испуганно косясь, прошел мальчик лет двенадцати, с ранцем. Он шел откуда-то издалека в сторону недостроенных домов с башенными кранами. У домов стояли вагончики. Мальчик был домашний, русский. В вагончиках если и живет кто, то строители из Средней Азии. Мальчик шел и все оглядывался. Потом дальше мальчика прошел мужчина простецкого вида. Потом слева внизу остановился серебристый внедорожник. Из него вышли парень с девушкой и стали ругаться. Они были далеко, и слов не было слышно. Девушка сидела на корточках, такая привычка есть у заключенных. Может быть, она до этого сидела в тюрьме. Потом они уехали.

Господин Ч. и Крышечкина еще налили вина и выпили. И пролили часть упаковки на расстеленный шарф. И съели по банану. Потом сыр и хлеб. Впереди стояла сосна, ствол ее на уровне человеческого роста раздваивался на два тонких стволика. Крышечкина подумала, что запомнить это место будет легко. Они еще выпили и помолчали. Их молчание было в интересах будущего повествования. Не может же господин Ч., разговаривая с Крышечкиной, называть ее «Крышечкина», а она его «Ч.». Если «Крышечкина» все же куда ни шло, то «Ч.» смахивает на «Че». Гевару.

Господин Ч. встал. Крышечкина подняла свою куртку и стряхнула с нее крупинки песка. Куртка запачкалась, так как сухая поверхность песка на месте их привала перемежалась с проплешинами отсыревшей земли.

Она надела загрязнившуюся куртку, и они долго шли до железнодорожных путей, а потом под ними по автомобильной дороге. Билет на поезд Крышечкина оставила в деревне. Когда она сядет в свой вагон, самолет господина Ч. будет лететь над Иртышом.

Господин Ч. проводил Крышечкину до маршрутного такси. Когда оно отъехало, Крышечкина увидела сквозь стекло, что господин Ч. смотрит вслед с немым вопросом. Конечно, ведь они толком не поговорили. Разве про сыр, вино, хлеб и бананы, про песчаные дюны. На часах было 6 вечера, 12 октября.

Из того малого, что мы все теперь знаем о Крышечкиной, став вследствие этого знания ее родственниками и свидетелями жизни (это не повод писать мемуары, если кто-то продал ей билет в трамвае), мы можем сделать вывод, что знаем о ней слишком мало. Но это и есть самое интересное! Если каждый человек теперь под колпаком электроники, то это не относится к Крышечкиной. Она – литературный герой со всеми предоставленными этому званию свободами и самой большой свободой – быть не узнанной в лицо из-за отсутствия его описания.

Мы (это все люди) знаем, что она пожила на Кавказском бульваре, проезжала Удмуртию (вероятно, в оба конца, по очереди), потом побывала не в Казани и не в Рязани, потом в городке Ч. рядом с большим городом, где есть маршрут автобуса № 80, потом в селе с воробьями, в Афинах-2, в Сосновке между Москвой и Владивостоком. Обстоятельства все время были странными: будучи названы, они показались бы читателю еще более странными, чем можно предположить, но мы не называем их.

Завершающей год оказалась поездка в городок М. Буквочка с точечкой в названии городка означают и появление человека с буквочкой и точечкой – господина Ч.

Пока Крышечкина собиралась в городок М., ей рассказали про одну волшебную старушку. Живет она в кривеньком домике и всем помогает. За это берет, сколько дашь. Крышечкиной очень захотелось, чтобы ей помогли. Она стала думать: а в чем?

Ей захотелось, чтобы конец года прошел так гладко и мягко, как плавится воск горящей свечки. И она позвонила волшебнице. К ней была запись, очередь на три дня, настолько молва распространила сведения о ее чрезвычайной эффективности.

Рано утром через три дня Крышечкина отправилась к старушке. Шла она долго по занесенным снегом улицам, сквозь зимний туман и вскоре очутилась перед массивным одноэтажным домом, сложенным из круглых бревен большой толщины и вековой давности. Кривоватость если и была, то в более поздних надворных постройках. Дом походил на купеческий амбар, поделенный после революции на четыре квартиры с четырьмя входами.

Голосом нежным и бархатным, излучающим сияние, волшебница спросила Крышечкину, с чем она пришла.

– Конец года, – сказала Крышечкина.

Волшебница все поняла и разложила карты, старые, почти стершиеся.

– Вами владеет чрезвычайная грусть, и при этом легли целых три карты исполнения желаний. Я еще не встречалась с подобным раскладом. Когда вернетесь из поездки, придите ко мне, я сделаю все, что нужно.

Крышечкина положила волшебнице денежку на печной приступок (он был холодный, тепло поступало от обогревателя «OPTIMA») и удалилась.

Чудеса, да и только: какая-то старушка разрешает неразрешимые ситуации, создаваемые бездарной, не волшебной властью. Не к ней же идти за помощью! Люди идут к доброй волшебнице.

И вот, Крышечкина выехала в городок М. Поезд в самом начале поездки был заполнен до последнего места. Однако, по мере приближения к городку пустел. Перед М. разбежались последние пассажиры вагона. Крышечкину как царицу привезла мощная тяга локомотива великого государства, помноженная на труд машиниста и его помощника.

На перроне Крышечкина увидела господина Ч. Как он здесь оказался и для чего? Он задавал загадку, стоило только с ним встретиться. Господин Ч. взял алый рюкзак Крышечкиной, напоминающий об его пурпурном чемодане, и понес.