Олег Данилов - Самая оригинальная история (невыдуманные истории для взрослых)

Закончились состязания раньше запланированного. Автобусы должны были приехать за ребятами через три-четыре часа. Алла предложила пойти домой пешком. Я же предложил довести ее до дома на велосипеде. Она согласилась, и мы поехали. Я ездил на «взрослом» велосипеде, стоя на педалях, – не доставал до педалей, сидя на сидении. Алла расположилась на багажнике. Я очень переживал за заплатку на брюках – вдруг отлетит, и я оконфузюсь перед девочкой. Но заплатка не подвела.

Я старался, крутил педали за двоих. Алла была довольна. Выбрав момент, я прямо сказал, что она мне очень нравится, и снова предложил свою дружбу. В ответ девочка сказала, что и я ей очень нравлюсь, и она бы с удовольствием со мной дружила, если бы не одно «но». «Дело в том, что через две недели мы уезжаем навсегда, отца переводят на работу в Донецк. Я еще не знаю адреса, где мы будем жить, поэтому пока ты не сможешь мне писать, но я тебе обязательно сообщу, и, если ты не против, будем переписываться, – сказала она, – адрес передам через Люду, нашу одноклассницу».

Так мы и расстались. Я ждал письма с адресом, но сколько бы раз ни обращался к Людмиле, она всякий раз говорила, что Алла ей не пишет. А спустя много лет на встрече одноклассников Людмила, находясь подшофе, призналась, что сознательно не давала мне адрес Аллы, потому что я ей тоже нравился и ее одолевала ревность. А ведь все могло бы быть иначе.

04.11.14

В шестидесятых годах XX века в одной из комнат общежития МГУ имени М. В. Ломоносова на Ломоносовском проспекте случайно оказались студент из Германской Демократической Республики Райнхард и студент из Белоруссии Витя Мазуренок, педантнемец и рубаха-парень – белорус.

Жили они не тужили, не ссорились, но особо и не дружили. Жили, можно сказать, каждый сам по себе. Ели в студенческой столовой, только ужинали, как правило, в общежитии – пили чай с бутербродами. Хотя это, скорее, Райнхард, а Витя вместо бутербродов, солидно усаживаясь за стол, доставал буханку черного хлеба, коляску краковской колбасы или белорусского сала, а чаще и то и другое сразу.

Витя сахар не покупал – заимствовал его у Райнхарда в обмен на сало или колбасу. Педантичный немец, отсыпав из пачки сахар, делал отметку шариковой ручкой с внешней стороны пачки, фиксируя таким образом количество оставшегося сахара. Однако Витя, шутя, специально отсыпал из пачки немного сахара, затем при помощи лимонного сока уничтожал отметку, сделанную на пачке немцем, и делал свою, соответствующую новому уровню сахара в пачке.

Каждый раз педантичный немец, осмотрев пачку, не понимал, почему сахара стало меньше, хотя его уровень соответствует нанесенной отметке. Эти сомнения заставили немца отказаться от сахарного песка и перейти на сахар-рафинад.

Но и это не помогло. Витя и здесь проделывал аналогичную операцию: снимал слой сахарных кусочков, уничтожал риску на пачке и делал новую.

Пора объяснить, почему Витя Мазуренок вел себя таким неподобающим образом. Все очень просто. Немец постоянно громко пукал. Объяснял он это сложившимися у них традициями. Райнхард делал это постоянно, даже тогда, когда находился за столом. Иногда высоко поднимал ногу и, освободившись от давления в животе, громко хохотал. Немец не стеснялся делать это даже в присутствии девушек, которые вскоре перестал приходить к ним в гости. Витя полагал, что, чем меньше Райнхард съест сахара (элемент брожения), тем реже и меньше будет пукать. Но эта тактика себя не оправдала. «Сахарные» деяния Вити не остановили Райнхарда.

Тогда Мазуренок изменил тактику борьбы за чистоту воздуха в общежитии. Он подумал и решил, что, если к краковской колбасе, белорусскому салу и черному хлебу добавить литровую банку консервированных на уксусной основе слив, то получится гремучая смесь. Он отказался от чая с сахаром, тем самым усыпив бдительность немца – раз Витя не пьет чай, значит, не ворует сахар.

Эффект получился серьезнее ожидаемого. Съев на ночь малосовместимые продукты в должном объеме, Витя приготовился к атаке. Его живот всю ночь распирало, но в процессе освобождения от газов он старался не уподобляться немцу-соседу и делал это беззвучно, так сказать, всю ночь пускал «шептунов». Однако тихий режим освобождения от газов в животе с лихвой компенсировался их суперзловонием.

В результате такой «газовой атаки» Райнхард сначала прекратил делать риски шариковой ручкой на пачке с сахаром, затем перестал публично пукать, потом и вовсе переселился в другую комнату общежития подальше от Вити Мазуренка, а впоследствии вообще перевелся на другой факультет Университета.

Рассказывают, что, возвратившись на родину, Райнхард сломал многовековую традицию пукать за столом.

Что касается Вити, то с ним в общежитии никто не захотел жить в одной комнате. Вскоре он ушел из Университета, не закончив его. Говорят, что это Витю не удручало, зато он всегда гордился одержанной «победой» над немецким однокурсником.

P.S. На следующий день после написания этой новеллы вся Москва погрузилась в сероводородный смог. Компетентные органы активно занимались поиском его источника, но так и не нашли, хотя версий было выдвинуто предостаточно.

Витя, ау, не твоя ли это работа?

09.11.14

В год Московской Олимпиады я все лето работал в приемной комиссии на экономическом факультете МГУ имени М. В. Ломоносова. Работа в комиссии была адаптирована по времени в соответствии с графиком проведения Олимпийских игр, это создавало дополнительные сложности, в результате ответственность за работу многократно повышалась.

Хозяйственные службы оснастили кабинеты приемной комиссии новой импортной мебелью. У меня стоял большой дубовый стол, за которым умещалось до десяти человек. За ним размещались абитуриенты со своими родителями, приходившие на прием по разным вопросам поступления.

Чтобы не попасть впросак, в часы приема я старался не оставаться в кабинете один, мало ли что могло произойти. Поэтому со мной, как правило, за этим же дубовым столом сидел мой заместитель – старый мой товарищ. Под «мало ли что может произойти» я имел в виду возможные провокации. Была, например, ситуация, когда группа кавказцев пыталась в лифте насильно засунуть в карман одному заместителю председателя приемной комиссии пачку купюр, чтобы потом его шантажировать. Тот проявил смекалку: ловко увернулся, нажал аварийную кнопку лифта и выскочил из него, естественно, без денег. А когда приехала милиция, кавказцы исчезли, и больше их никто не видел.

Однажды зашедшие к нам на прием посетители остановились перед столом как вкопанные, уставившись на его поверхность, только их глаза двигались по какой-то странной траектории. Я присмотрелся и увидел на столе штук пять мух с оторванными крыльями, за ними и наблюдали удивленные посетители.