Анатолий Фролушкин - Двойная звезда

До ресторации (так можно было прочитать на новенькой вывеске: «Ресторация Белая лошадь»), наш квартет, состоявший из трёх умеренных оптимистов, то есть, моих коллег и одного умеренного пессимиста, то есть меня, добрался на такси. Заведение, на самом деле, дышало новизной: ещё не выветрившимся запахом краски и, режущим глаз, блеском позолоты на…на всём! На скатертях и шторах; на столовых приборах и посуде; на мебели, на фартуках официантов и, как казалось, даже на их, дежурно улыбающихся, лицах. Братья Высокие свои первые впечатления оценили, как великолепные. Мы с Колесовым сошлись на том, что видим не что иное, как самодовольную гримасу капитализма в исполнении Хосе.

Веселье началось. Так как до двадцати трёх ноль-ноль, согласно программы, посетителей развлекал исключительно пианист, нам оставалось только оценивать его профессионализм. Впрочем, коллега по цеху точно был на своём месте. Лёгкие, ни к чему не обязывающие мелодии, лились, как бы сами собой. Как бы сама собой текла и наша, ни к чему не обязывающая, беседа. Текло Шампанское, водка, коньяк и, даже, пиво. Время же, летело, как на крыльях. В двадцать три часа на небольшой, но уютной сцене народу прибавилось. Играла скрипка. Кто-то, вполне прилично, о чём-то голосил. О чём? Нам, как и многим из присутствовавших, было неважно. Наступила та стадия застолья, когда отдыхающим страстно захотелось высказаться о наболевшем. В общем, народ галдел.

Братья вышли покурить, а я вдруг вспомнил об обещании Колесова рассказать мне и даже показать нечто стоящее. Нечто, имеющее отношение к нашим будущим творческим и финансовым успехам на музыкальном поприще. Я вспомнил и спросил у него: когда? В ответ Колесо прищурился, как кот, испытывающий удовольствие при мыслях о сметане. Потом он взглянул на часы.

– Вот мы сейчас с тобой ещё по одной заглотнём, – елейно пропел Серый, – и оно свершится!

Я пожал плечами. Ещё по одной – это понятно, хотя, может быть уже и хватит. А свершится что? Электричество вдруг погасло, что вызвало у большой части присутствовавших удивлённое «О-о-о!». Однако, уже через секунду сцена оказалась освещена лучом прожектора. В круге света, как мне показалось, из ниоткуда возникли два женских силуэта. Высокие (каблуки, плюс причёски), стройные. Лица скрыты полумасками золотистого цвета. Закрытые спереди платья с длинными, как у цыганок из кино, расширенными книзу рукавами. Тёмно-каштановые струи волос лились куда-то в пол. Та, что была в чёрном, держала в руке белую розу. Другая, в белом платье, обладала розой тёмно-бордового цвета, казавшейся в полумраке почти чёрной.

Девушки стояли спина к спине и боком к залу. Эффектное начало. Многие из зрителей вскинули руки, восторженно аплодируя. Снова включилось освещение зала и артистки начали номер. Совершив синхронный оборот вокруг своей оси, они предстали перед публикой уже без масок. Снова зрительское: «О-о-о!» потрясло своды «Белой лошади». Лица девушек были приятно миловидны и… совершенно одинаковы. Неужели столь искусно загримированы, или? Я, с расстояния, вглядывался в каждую, пытаясь разгадать эту загадку. Занятый разглядыванием и сравнением лиц, не сразу понял, о чём поют. Голоса девушек сливались, звуча в одной тональности. Движения рук завораживали, что было похоже на технику индийских танцовщиц. И вот до меня дошло: «Сёстры Гримм» (так Хосе, выступавший в роли конферансье, объявил дуэт. Несравненные Роза и Лилия) исполняли песню из репертуара испанского дуэта «Баккара». Пели «The Devil Senttu To Loredo». После первого хита прозвучали и другие: «Colorado», «Granada», «Ay, Ay Sailor». Я размяк. Люблю слушать красивую музыку в красивом исполнении. Так со мной всегда, когда вижу красоту и слышу её же. Ну, что здесь поделаешь? Нравятся мне герои музыкальной сцены семидесятых-восьмидесятых годов прошлого века: «ABBA», «BONI M.», «BAKKARA»… Я посмотрел на Колесова. Он, несомненно знал о моих ретро-пристрастиях.

– Ну и что? – Спросил я его. – Как и чем эти девчата могут нам помочь?

– Могут! – Ответ Колеса был твёрдым и однозначным, как печать королевского казначея.

– Могут, могут, – закивали головами братья Высокие. Кивали вразнобой, но убедительно.

– Это заговор? – Я начал смекать, что за моей руководящей спиной, в разваливающейся экономически «Великолепной семёрке», уже не первый день происходило брожение, некие глубинные подвижки, мне неведомые. А как же «Квартет везучих»?

– И никакой вовсе не заговор! – Товарищи дружно и отрицательно мотали хмельными чубами. – Заговорщики свергают шефа, – пояснял Колесов, – А мы, Соло, с тобой! Просто мы не хотим идти в незнакомые коллективы с протянутой рукой. Лучше мы трансформируемся…

– Как кубик Рубика? – уточнил я.

– Не, как Годзилла! – Алексей Высокий хлопнул ладонью по столу.

– Какой Гвоздила? – Его старший брат Александр недовольно скривился. – Как Железный дровосек! Или человек-Паук, или… – Так и не найдя нужного сравнения, Сашок, наконец, умолк.

– Ладно, мы трансформируемся. Но ты, – я указал перстом на Колесова, – ты ведь не зря притащил меня сюда и показал мне этих сестрёнок. Этих, – тут я начал хохотать и никак не мог остановиться. – Ну и Хосе! Неужели это он сам придумал: братьев Гримм заменили их сестры? Или, может быть их переделанные клоны? И в процессе клонирования что-то пошло не так. Мальчики стали девочками, а сказочники стали певичками?! Я в шоке, а братья Гримм, наверняка сейчас сильно ворочаются в своих гробиках. Ха-ха-ха…Серёжа, проясни ситуацию. – Я салфеткой вытер мокрые от выступивших слёз глаза.

– Денис, ты не один на свете умный, – голос Сергея звучал немного обиженно. Братья при этом снова дружно закивали: не один, мол! – Хосе сначала предложил назвать девочек «Ева и Лилит», – продолжил Колесов, – но я ему заметил, что тогда надо готовить трио. То есть, вводить с ними и Адама. Ну чтоб совсем, как в Библии. Ведь именно у первого мужчины на Земле сначала была жена Лилит, а только потом Ева. Но кто же тогда бы был Создателем? – Здесь Колесо поднял глаза к потолку. – Кто, спрашиваю я у Хосе тогда сам Бог? Ты что ли? Он согласился, что скорее тянет на папу Карло или на Карабаса Барбариса. Поэтому решено было оставить девчатам их настоящие имена.

– Карабаса Барабаса, – поправил я Колесова. – Так ты давно уже здесь с Хосе кумекаешь?

– Где-то с месяц… – Девочки приехали в Питер на один из сомнительных кастингов. Они из Барнаула. Дома окончили музыкальную школу; потом выступали на местных подмостках, на местном радио и телевидении. Кастинг не удался. Не знаю почему. Домой они возвращаться не хотят. Соло, ты же знаешь, что без протекции и прочего им здесь не пробиться. И вообще, Питер их сожрёт и не поморщится! А дуэт, согласись, перспективный.