Анатолий Фролушкин - Двойная звезда

Наконец, бытовуха – насущные домашние дела, заставили мня отвлечься от бесплодных гаданий. Господи, как прекрасен современный быт холостяка! Сегодня стирка – это волшебство! Помню, как в молодости приходилось правой рукой крутить ручку, вращавшую валики отжима, а левой, при помощи деревянного «пинцета», совать постирушки в центр этих самых валиков. И всё это в горячем тумане мыльно-порошковых испарений, с риском ошпариться. Потом полоскание в холодной воде, в корыте. Ручной отжим… А сейчас: кнопочки, огоньки светодиодных лампочек. Закинул бельишко, засыпал порошок, выставил программу и – ни шуму, ни пыли! Шум, правда, имеет место быть, но это уже мелочь. Включи по-громче любимую мелодию и пей пиво. А стирка идёт! Через полтора-два часа ты уже весело развешиваешь бельё для окончательной просушки. А приготовление еды?

Мультиварка – чудо из чудес! Помыл, почистил всё что надо по рецепту. Постругал, посолил. Забросил ингредиенты в чашу мультиварки, набрал программу и… снова пей пиво. Когда твоя еда будет готова, мультиварка сообщит об этом приятным пением. Но, то ли ещё будет! Впереди внедрение в повседневную жизнь миллионов людей программы «Умный дом». Если, конечно, у этих миллионов будут миллионы на банковском счёте. Комфорт и уют станут создавать роботы видимые и невидимые. Фишка последних лет – работы над совершенствованием искусственного интеллекта. Нам уже показывают их по телеящику: прекрасные женщины и мужчины. Почти как люди. Они будут заменять желающим спутников жизни по всем статьям. Включая биологические потребности. И никакого негатива во взаимоотношениях! У неё – никогда не болит голова. У него – всегда есть желание и возможность заняться сексом, или бесконечно слушать сплетни и пересуды о коллегах «жены» и т. д… А если хочется побыть одному: возьми пульт и нажми на кнопочку «выкл». Робота-сожителя поставь в коробку. И никаких ссор, разборок и ругани. Никаких выяснений отношений!

Так, за приятными размышлениями, исполняя самим собой составленный план домашних дел и попивая пиво, я приблизился ко времени, когда надо было уже собираться в студию на встречу с неведомым.

Впервые за последние несколько лет мне предстояло воспользоваться услугами метро. Это я осознал, когда, выйдя из своего подъезда, начал шарить по карманам в поисках автомобильных ключей. Увы, их нигде не было, как теперь не было в моём распоряжении и автомобиля. В метро я постоянно напрягался, когда видел рядом с собой какого-нибудь молодого парня не славянской внешности с рюкзаком за спиной. Всего год назад один такой, кстати, гражданин РФ, подорвал себя прямо среди народа, в нашем Питерском метро. Десятки убитых и раненых. В его рюкзаке – рюкзаке террориста находилось СВУ. Самодельное взрывное устройство. Больше всего меня в этом деле раздражает и злит следующее: ты – террорист. Ты считаешь, что во всём виновата существующая власть. Тогда иди и геройствуй против властных структур. Причём здесь незнакомые тебе невинные люди? За что ты несёшь им смерть и увечья? Это мои вопросы, которые я задаю по-человечески. Но сам же и понимаю, что террористы, по сути, звери. Они это делают, чтобы посеять страх среди людей. Устроить панику среди населения. А зверей, угрожающих нам надо уничтожать. Вот объяснение моих страхов. Я боюсь, но не паникую. И, если будет надо, сменю гитару на автомат.

У входа в здание студийного комплекса меня сторожил старший из братьев Высоких – Александр.

– Что, – спросил я его словами из кинофильма о Чапаеве, – Федька помирает, ухи просит? – Я имел в виду состояние младшего брата Алексея после вчерашней пирушки.

Александр согласно закивал, с собачьей преданностью глядя мне в глаза.

– Ладно, опохмеляйтесь, – я был добр, – но завтра в десять, чтоб как штыки…

Сашок мгновенно исчез.

Студия встретила меня приглушенным светом и приглушённым хихиканьем. На моём руководящем столе восседали две девицы. Они о чём-то оживлённо болтали с Колесовым, строили ему глазки и не обращали на меня, возникшего у порога, никакого внимания. Я был вынужден сделать: «гм, гм…», чтобы обозначить себя в пространстве и привлечь взоры присутствовавших.

– А вот и шеф, – сообщил Сергей, слегка хлопнув ладонью чуть пониже спины одну из девушек.

Мой стол, только что оккупированный аппетитными джинсовыми задницами, был немедленно освобождён. Девицы изобразили что-то вроде смущения и прошелестели по очереди: – «Простите, простите»…

– Будем знакомиться, – я представился: Соло, Солениченко Денис Иванович, или просто Денис.

– Роза, Лиля, – каждая из них назвала своё имя.

Я поймал себя на том, что не в силах удержать взгляд на одной из девушек. Мои глаза бегали туда-сюда. Я, по настоящему, пялился на девчонок. Мои губы самопроизвольно растягивались в радушную доброжелательную улыбку. Самую приветливую, на которую я только был способен. Вот тебе и грозный начальник, образ которого я собирался демонстрировать! Хитренькие сестрички, видимо, давно уже привыкли к тому, какой эффект производит их совместное появления перед незнакомыми мужчинами. Они молниеносно переглянулись, как бы обмениваясь мнением обо мне и одновременно осветились ответными улыбками. Наверное, родители девушек, проектируя и создавая своё детище, руководствовались правилом: всё гениальное просто. Они взяли за основу облик греческой богини красоты Афродиты, которая, как известно, была создана из пены морской и утреннего ветерка. Средний рост. Густые волнистые чудо-волосы тёмно-каштанового цвета. Во время выступления в «Белой лошади» они были распущены и доходили длиной, как казалось, чуть ли не до пола, а сейчас оказались собраны и свиты в аккуратные башенки, венчающие прелестные античные головки. Завитушки-завлекушки спускались с висков, прикрывая маленькие, прижатые к головкам (что особенно важно для меня, ибо, не люблю лопоухость) розовые ушки. Лица овальной формы. Ничего резкого, приплюснутого, острого или раздвоенного. Округлые подбородочки. Прямые, небольшие носики и алые чуть пухловатые губки. При этом, верхние губы имели вид изогнутого лука, а их края слегка устремлялись вверх в постоянной полу-улыбке. Эта последняя черта облика девушек создавала ощущение приглашения к празднику, ощущение вечной весны и вечной молодости и ещё Бог знает, какие приятные ощущения. И наконец, их глаза. Карие, шоколадные, бархатные очи! Они, при желании, запросто могли бы свести с ума и лишить воли любого нормального (гетеросексуального) мужика. С невероятным трудом я отогнал от себя этот прекрасный морок и сосредоточился на одной только Лиле, тем более, как мне показалось, именно она смотрела на меня с наибольшим интересом. Приглядевшись, я понял, что не очень-то она юна. Некоторые внешние признаки указывали на возраст, примерно в тридцать – тридцать с хвостиком. Моя ровесница. Я вспомнил послужной список «Сестёр Гримм»: музыкальная школа; выступления на сцене местной филармонии, на местном радио и телевидении. Все эти достижения требовали времени и ещё раз времени, иных усилий и затрат. Мне ли не знать. Конечно, думал я, – эти сестрёнки вовсе не глупышки, взявшие билет в один конец. Тайно от папы, мамы и своих дружков, рванувшие в столичный мегаполис за удачей. Лиля и Роза совершенно точно знают, что чудес в шоу-бизнесе не бывает. Эта их первая попытка выхода в свет основывается не на романтике, а на трезвом расчёте своих сил и возможностей, собственном опыте и кое-каких финансовых ресурсах. Так это и лучше, чем возиться с талантливыми, но наивными и совершенно не «обкатанными» жизнью заготовками в артисты, – решил я.