Михаил Попов - Набукко

Товарищ инженер встал как раз в тот момент, когда из зарослей вылетела тройка голопузых детишек лет тридцати пяти на троих. Они не испугались двух необычно по местным меркам одетых мужчин, смотрели на них без особого интереса и специально выражаемой приязни. Их послали в погоню за исчезнувшими гостями? Да нет, чепуха, просто ребятня носится по острову. А, нет, не просто так. В руках у них баклажки.

– Привет, спиногрызы! – сказал Денис. – Это вы нам?

Дети ничего не ответили, обогнули пару белокожих гостей и побежали вглубь поля к людям с мотыгами.

– Там дорожка, – сказал дядя Саша.

На самом деле метрах в пяти от того места, где они стояли, начиналась дорожка, разрезающая пашню. Очень кстати, долину, очевидно, можно пересечь, не топча посевы. Они двинулись вслед за подносчиками воды. Проходя мимо уже напившихся и вновь углубившихся в работу крестьян, они придержали шаг, рассчитывая, что те с ними, может быть, захотят заговорить. Заговорить с ними никто не пожелал, хотя было понятно – без внимания их передвижение не осталось. Несколько взглядов искоса и исподлобья, но лишь в прямом, а не переносном смысле.

Они пересекли с десяток, не меньше, таких наделов, обогнули несколько скоплений деревьев, внутри которых можно было различить ограды загонов – помимо земледелия на острове имелось вполне культурное животноводство. И даже один попался птичник – неосторожно приблизившись, они взволновали целое облако белых кур.

Все время они, переходя с дорожки на дорожку, возвращались на берег быстрого, очень холодного ручья. Было душно, дядя Саша не только ополоснулся в удобном месте, но и напился.

– Холодная, – сказал он.

– Так и будем его называть – Холодный ручей.

– Как скажешь.

– Все-таки мы зря хлещем здешнюю водицу, – сказал Денис, наблюдая за напарником, но сам к воде не прикасаясь.

– Мы уже пили ее там, в хижине.

– А почему сами пахари не хлебают из ручья, а ждут, когда детишки притаранят им баклажки? Тут пройти метров двести.

– Это была не вода.

– В смысле?

– Это был обед. Молоко.

– Такое впечатление, что вы тут уже были.

– Кто знает, – вздохнул дядя Саша.

– Ну, это уже совсем не научный материализм. Мистика вам не идет.

– Знаю. – Дядя Саша мелко улыбнулся и пожал плечами.

На каждом поле по дороге к скале работала мотыжная бригада от двух до пятнадцати человек обоих полов; у всякой «фермы» несколько скотников, можно было заключить, что народ тут живет трудолюбивый, и вроде бы никаких признаков насильственной организации – надсмотрщиков, десятников.

– Вольный труд на вольной земле, – не удержался от фразы Денис, а внутри нее подпустил иронии.

Дядя Саша не ответил, и это чуть-чуть задело господина аниматора.

Крестьяне вели себя везде одинаково: демонстрировали внимание как бы вполоборота. Мы вас видим, но вы для нас за стеклом. Вы гуляете, мы пашем, никто никому не мешает.

– Вообще, они умеют говорить? – вопросил Денис с неожиданным раздражением. Они как раз проходили мимо очередного птичника.

– Куры?

– Вы еще шутите!

– Для общения не обязательны слова.

– Вас опять тянет на, прости Господи, метафизику, дядя Саша!

– Меня тянет вон на ту горку, хочется окинуть.

– И я бы окинул. А говорить они говорят, помните, как самый первый шашакал на берегу с теми, что подошли. Они просто с нами почему-то не рвутся побеседовать. Можно подумать, что мы им до лампочки.

– Смотри!

Денис поглядел, куда показывал напарник, это и вправду заслуживало внимания. Группа уже привычного вида земледельцев, но занимающаяся явно не земледелием. Одни лежали на земле и ворочались, погружая в нее то одну руку, то другую. Другие быстро-быстро мотыжили землю в одном месте, как будто желая добраться до чего-то в глубине. Другие опорожняли баклажки с водой туда же, в разрытое.

– Это не молоко, – удовлетворенно сказал Денис, ему было приятно уесть самоуверенного напарника.

– Пойдем посмотрим.

– Да ну их, дядя Саша. Меня и к нормальным-то подходить не тянет, а тут бесноватые. Ритуал у них какой-нибудь, вмешаемся – себе дороже.

Но старший товарищ уже быстро шел в ту сторону, перешагивая через ряды псевдорисовых кустов. Но разведать, чем занимаются аборигены с таким жаром, ему не удалось. То ли не пожелав упражняться в его присутствии, то ли уже покончив с этим делом, загорелые дяденьки разом приняли вертикальное положение и пошли гуськом прочь по ближайшему междурядью.

Дядя Саша присел над местом их недавних стараний.

– Клад искали? – недовольно подбрел Денис.

– Нет. По-моему, это кротовые норы. Кажется, тут полно кротов.

– Кротовые норы? – Денис тоскливо огляделся, было понятно, что ему не нравится не только окружающий пейзаж. – Не нравится мне здесь.

Бледно-желтая скала, ставшая вблизи больше похожа не на ладонь, поднятую в предупреждающем жесте, а на оплывшую ступенчатую пирамиду с примыкающей маленькой кубической колонной, была в основании опоясана несколькими ярусами колючих зарослей, напоминающих ежевичник.

– Можно подумать, что там концлагерь, – шипел Денис, замазывая слюной царапины на локтях и щиколотках.

Они довольно долго петляли между кустами, стараясь и пробраться вверх, и не оцарапаться. Их уводило влево, в сторону, противоположную «большому пальцу», так они уже называли про себя отставшую от общего массива каменную башню.

– Да, у меня тоже впечатление, что горка не жаждет, чтобы ее навещали. Хотя, думаю, мы просто не нашли прохода, – сказал дядя Саша – он тоже оцарапался, и Денису это было приятно.

Вблизи местная достопримечательность скорее заслуживала наименование не скалы, а руины. Огромные трещины, забитые расплодившейся колючкой. Огромные кубические оковалки камня были как бы наготове отвалиться от основного тела и рухнуть в долину понежиться на вельвете.

Все время оглядывающийся младший путник и здесь, взобравшись на первый уступ, бросил взгляд на пересеченную местность. Легкий холодок побежал у него по спине. Все обозримые с этой высоты работники полей стояли разогнувшись и глядели – кто из-под руки, кто так – на них, на парочку карабкающихся в гору белых гостей.

– У меня ощущение, будто мы на глазах у хозяев лезем в их сервант, если не в сейф.

Товарищ инженер тоже оглянулся и кивнул:

– Н-да… Может быть, тут что-то ритуальное. На самую вершину не полезем. Обогнем вот по этому карнизу.

– Нам ведь просто нужно заглянуть на ту сторону, – охотно согласился с ним Денис.

– Смотри.

Они поднялись на очередной выступ и тут обнаружили, что ежевичник над ними посмеялся. Теперь им была видна тропинка из долины к «большому пальцу», она была замызгана, затоптана, как будто по ней много ходили люди с грязными ногами. Чтобы попасть на нее, пришлось бы спускаться обратно в долину, а белым гостям очень не терпелось осмотреться с какой-нибудь высоты, и они полезли дальше, к поджатому «мизинцу» каменной руки.