Юрий Гинзбург - 40 градусов в тени

Беднота была удручающая, школьной формы тогда не было, и первоклассники щеголяли в основном в самодельных курточках, перешитых из родительских гимнастерок, юбок и пиджаков. Так как материи одного вида на курточку не хватало, была мода на комбинированную одежду из материалов двух цветов. С играми и игрушками тоже была проблема. Дети почти полностью состояли на самообслуживании. Местом для игр служили улица и двор, где дети проводили всё свое свободное время. У девочек популярной игрой были «классики», иногда в них играли и мальчики. Мелом на асфальте рисовали сетку и прыгали по ней, толкая ногами некое самодельное подобие шайбы. Девочки часто играли со скакалкой. Были распространены такие игры, как прятки, догонялки и т. п.

Мальчики вовсю катались на самодельных самокатах. Такой самокат представлял собой две доски, сколоченные под углом. Сзади на горизонтальной доске крепились два задних колеса. К вертикальной доске привинчивались два шарнира от дверей и устанавливалась шарнирно третья рулевая доска с передним колесом. В качестве колес исключительно использовались шарикоподшипники. При движении по асфальту такой самокат издавал оглушительный визг и грохот. В Челябинске популярным спортивным снарядом было устройство, основой которого был стальной диск диаметром около полуметра от механизма поворота танка. Снаружи этот диск был гладким, а внутри он имел зубцы. Из толстой проволоки изготовлялось водило. Снизу оно имело ковшеобразный изгиб, а сверху рукоятку. Диск катился по изгибу водила и останавливался путем переноса водила на внутреннюю зубчатую сторону. По улицам и дворам бегали десятки мальчишек с такими дисками. Среди них были и виртуозы, закладывающие лихие виражи, запрыгивающие на бордюры тротуаров и пр.

Конечно, мальчики всех возрастов играли в войну – в то время это было весьма актуально. «Военное» снаряжение изготовляли сами. Игорь слыл большим оружейником среди уличной детворы. Например, были в ходу «поджиги». Простейший «поджиг» представлял собой медную трубку, расплющенную и загнутую с одного конца. С другого конца в трубку одним концом вставлялся затупленный гвоздь, второй конец которого загибался. Между загнутыми концами трубки и гвоздя натягивался резиновый жгут. В трубку крошились головки от спичек, гвоздь заклинивался под углом и при нажатии на резинку ударял по «взрывчатке» – раздавался довольно громкий звук, напоминающий выстрел. Были и более серьезные «поджиги». Трубку расплющивали с одного конца и делали в ней пропил. Туда набивали порох, устанавливали пыж из войлока и насыпали дробь или шарики из подшипников. В пропил подсыпали порох, который после зажигания воспламенял основной заряд. Это была очень опасная игрушка, иногда трубки разрывались и калечили стрелков. Изготовляли деревянные пистолеты, ружья и автоматы. Однажды отец сделал Игорю на заводе металлический пулемет «Максим», который выглядел совершенно как настоящий. На нем была ручка, при вращении которой трещотка издавала звуки пулеметных очередей.

У Игоря был одноклассник Сережа Грачев (потом он стал видным конструктором баллистических ракет морского базирования), который жил с родителями на окраине в собственном доме с большим земельным участком. Когда осенью урожай был убран и двор оказывался в распоряжении ребят, там устраивались рыцарские турниры и бои. Ребята садились верхом друг на друга и старались сбить наездника противоборствующей команды.

Уже в старших классах играли на деньги в «чику» и «об стенку». В первом случае монеты складывались в стопку и разбивались брошенным издалека небольшим свинцовым диском. Потом били диском по рассыпанным монетам и старались перевернуть их – перевернутая монета считалась выигрышем. Во втором случае били монетку об стенку, чтобы она упала поближе к монетке партнера. Если растянутыми пальцами дотягивался – монета считалась выигранной.

Гриша подарил Игорю настоящую офицерскую полевую сумку из натуральной кожи, и профессор чрезвычайно гордился этой сумкой и щеголял ею уже в свой первый школьный день. Учеба давалась ему без труда, и первые два года пролетели совершенно незаметно. Поскольку школа была передовой, изучение английского языка начиналось с третьего класса, в это же время появилось и несколько других учителей вместо одной учительницы, которая была первые два года. Школы того времени отличались тем, что в них был высокий процент учителей-мужчин, преимущественно демобилизованных офицеров. Так, английский язык у Игоря в классе преподавал высокий плечистый блондин лет сорока Владимир Иванович Цветков по прозвищу Стоптокинг [8] Stop talking (англ.) – прекратить разговоры. . Его красивое лицо было изуродовано несколькими страшными шрамами. Позже ученики узнали, что во время войны он служил в Смерше и был в немецком плену.

Математику, например, преподавал Иван Николаевич Спиридонов – высокий худой мужчина с обгоревшими правой щекой и шеей – бывший командир батальона Уральского добровольческого танкового корпуса. Позже, уже в другой школе, в 8—10 классах математику преподавал толстенький лысенький мужчина из шанхайцев-харбинцев. В связи с низкой зарплатой он подрабатывал регентом в церковном хоре единственной в Челябинске православной церкви.

Коммент-эр: Уральский добровольческий танковый корпус был сформирован в 1943 году и оснащен оружием и техникой, изготовленными трудящимися Свердловской, Челябинской и Молотовской областей (ныне – Пермский край). Личный состав также был набран из добровольцев Урала. Специально для корпуса в Златоусте была выпущена серия финских ножей с черными рукоятками, за что немцы называли его «Шварцмессер панцер дивизион».

Предметом гордости профессора в третьем классе служили торбаса (сапоги из шкуры с ног северного оленя), однажды привезенные Гришей из поездки на Север. Игорь с удовольствием и гордостью носил эти торбаса несколько лет.

Вообще, начиная с третьего класса до окончания института и еще года три после этого, профессор постоянно был увлечен разными хобби (конечно, тогда этого слова не было), заполняющими до отказа всё его время. В течение всех школьных и институтских лет и несколько в меньшей степени позже таким хобби было чтение. Двоюродная сестра Игоря Люба работала преподавателем английского языка в школе и была очень эрудированной и начитанной женщиной. Своих детей у нее с Гришей не было, и весь свой педагогический потенциал в части эстетико-лингвистического воспитания она сосредоточила на Игоре. Надо сказать, что в первое послевоенное время была противоречивая обстановка по части чтения литературы. С одной стороны, ситуация этому способствовала: бытовых телевизоров было крайне мало, фильмов шло мало, парки и разные аттракционы были малодоступны. И что было делать интеллигентному мальчику длинными уральскими зимами? С другой стороны, достать интересную книгу было непросто: библиотек было мало, они были заполнены литературой, одобренной партией и лично товарищем Сталиным, и бесчисленное количество авторов были запрещены. Для Игоря этот баланс нарушался одним обстоятельством: в коридоре у Любы с Гришей стоял – видимо, еще дореволюционный – книжный шкаф. Размеры шкафа были таковы, что в нем, скорее всего, раньше находилась типография, где печатали газету «Искра».