Юрий Гинзбург - 40 градусов в тени

Главную проблему все видели в том, что, поскольку в то время все программы КВН шли в живой трансляции, кто знает, что могут сказать студенты напрямую телезрителям. Поэтому решили начинать прямо с КГБ. Папа одноклассника профессора по школе Коли Лобачева занимал пост заместителя руководителя КГБ по Челябинской области. Коля по просьбе Игоря уговорил папу принять делегацию в составе Манчинского, Белоцерковского и профессора у себя на работе. Владимир Иванович Лобачев решил проблему очень быстро:

– В Москве, говорите, уже эта штука работает? Сейчас мы это проясним.

Он набрал прямой телефон в Москве какого-то генерала и спросил его, как поступают москвичи. Что говорил ему генерал, делегаты не слышали, но Владимир Иванович четко сформулировал условие: будет образована комиссия из представителей КГБ, горкома партии, горкома комсомола, дирекции телевидения и кафедры русского языка и литературы местного педагогического института. Все члены комиссии будут присутствовать на игре, и, если хотя бы один из них поднимет руку, операторы немедленно прекратят трансляцию и переключатся на какой-нибудь фильм или концерт. Дальше всё пошло как по маслу, функционеры в горкомах партии и комсомола и дирекции телевидения быстро соглашались, услышав, что КГБ не возражает. В январе уже планировались первые состязания между ЧПИ и Челябинским педагогическим институтом. Таким образом, волею случая Челябинск, вероятно, стал вторым после Москвы городом, где осуществлялась местная телетрансляция КВН. Весь третий курс прошел для Игоря под знаменем КВН.

Надо сказать, что КВН тех лет внешне был похож на нынешний примерно как концерт Филиппа Киркорова на самодеятельность в доме отдыха Урюпинского леспромхоза. Во-первых, тогда в КВН играли только студенты вузов, одетые кто во что горазд, во-вторых, на сцене не играла никакая музыка, в-третьих, количество домашних заданий не превышало одного, остальное было сплошной импровизацией, в-четвертых, содержание сценария было действительно тайной для команд и, в-пятых, многочасовая игра требовала большого физического напряжения, поскольку телекамеры тех лет отличались низкой чувствительностью, требовали мощного освещения, и осветительные лампы буквально жарили участников заживо, непрерывно взрываясь при этом и осыпая игроков осколками. Если состав нынешних команд сильно напоминает региональные выездные бригады артистов, состоящие в основном из певцов, танцоров и декламаторов, то команды тех лет состояли обязательно из эрудитов, художников и остроумных людей, способных мгновенно импровизировать. Надо сказать, что это было по нынешним меркам гораздо менее зрелищное мероприятие, чем современный КВН, хотя в те регламентированные времена любая импровизация встречалась неизбалованной публикой на ура.

Игорь был капитаном команды ЧПИ, а капитаном команды пединститута была девушка со слегка анекдотичным именем Маргарита Самоварова. Картина в телестудии во время игры напоминала аттракцион в цирке с дрессированными львами и тиграми. По периметру круглой площадки-арены, подобно цирковым униформистам с брандспойтами, располагались многочисленные члены комиссии (поскольку никто не хотел брать на себя единоличную ответственность, от каждого учреждения присутствовало по несколько представителей). Режиссер передачи одним глазом смотрел в монитор, а другим на членов комиссии. Далее располагался второй круг зрителей, состоящий из начальства, сотрудников телецентра и десятка болельщиков. Больших команд болельщиков тогда не было. Одним из конкурсов первого КВН было, например, печатание на пишущей машинке цитаты: «У лукоморья дуб зеленый…» Оценивались время печатания и количество ошибок. Казалось, чего уж проще, однако дело обстояло не так. В те времена пишущая машинка рассматривалась как потенциальное средство печатания антисоветских прокламаций и донесений во вражеские разведки. Машинок не было в свободной продаже, писатели и журналисты при покупке машинки должны были получать разрешение милиции и сдавать туда оттиск шрифта на хранение. В учреждениях машинки на ночь сносились в специальную комнату, которая запиралась и опечатывалась. Оттиски текстов с каждой машинки хранились в секретном отделе. Профессор никогда в жизни не подходил к пишущей машинке ближе чем на три метра и, соответственно, не знал, как и куда вставлять бумагу, как двигать каретку и пр. Это была импровизированная клоунада, которая вызывала у простодушных зрителей в телестудии и у экранов телевизоров гомерический хохот не меньше, чем на концертах Райкина. Этот конкурс профессор вчистую проиграл, поскольку Маргарита была аспиранткой и пользоваться машинкой умела. Нет нужды говорить, что, при совершенно скудном телерепертуаре тех лет, КВН смотрела вся почти трехмиллионная челябинская область, и Игорь с Маргаритой немедленно стали местными знаменитостями, которых узнавали на улице. Не обходилось и без проколов.

В одной из игр команда ЧПИ продемонстрировала партнерам фото двух генералов и спросила: «Кто из них Суванна Фума, а кто Фуми Носаван».

Оба они были политическими деятелями и попеременно занимали пост премьер-министра во время гражданской войны в Лаосе после ухода оттуда французов в 1954-м в результате восьмилетней войны в Индокитае. Фокус был в том, что генерал Суванна Фума возглавлял силы, поддерживаемые СССР, а генерал Фуми Носаван, ясное дело, был ставленником американского империализма и агентом ЦРУ. Теперь вообразите себе европейца, пытающегося различить двух лаосских генералов примерно одного возраста в примерно одинаковых мундирах. Игру не остановили, но потом профессора вызвали к члену комиссии в райком партии.

– Вы что этим хотели сказать, молодые люди? Что прогрессивный генерал Суванна Фума ничем не отличается от американской марионетки? – строго спросил член комиссии.

Но профессору показалось, что райкомовец с трудом сдерживает улыбку – далеко не все сотрудники партийных органов были дураками и оголтелыми коммунистами. Профессор тут же нашелся:

– Да что вы, просто мы считаем, что образованный комсомолец должен знать наших союзников и противников в любой стране, в том числе и в лицо.

– Ладно, выкрутился, иди, но больше так не шутите – закроем лавочку, и всё…

В конце третьего курса случился у профессора бурный роман. В ту пору секретарем ректора института работала одна весьма примечательная девушка по имени Валентина. Ее мама была русская, папа был цыган, что сказалось на внешности девушки. Она была жгучей брюнеткой со смуглой кожей и ярко-зелеными глазами. Другой примечательной чертой Вали была тончайшая талия, как у киноактрисы Людмилы Гурченко, за что ее за глаза звали Гурченко.