Юрий Гинзбург - 40 градусов в тени

После сытного обеда с финской 21-градусной водкой («Twenty One») все направились в сауну, которая примыкала к дому и находилась на сваях над водой. В «предбаннике» всё семейство разделось догола и вопросительно посмотрело на Игоря. Деваться было некуда, профессор сбросил плавки и кинулся в дверь парной. В первые минуты он очень старался не смотреть на обнаженную Лайму, ее маму и сестру, но потом привык. Из сауны все прыгнули в лучах заходящего солнца в очень холодное озеро и поплавали голышом. Тут профессор блеснул разными стилями плавания и, дойдя до синего цвета кожи, бросился опять в парную. Мама и папа всё еще плавали, как ни в чем не бывало. Вечером Лайма привезла Игоря в отель, где он тут же побежал отчитываться к руководителю. Про сауну он, естественно, промолчал. Однако визит к Лайме не остался без последствий после возвращения в Челябинск.

Из Финляндии профессор привез финский нож – финку, который он спрятал в осветительный плафон в купе поезда при пересечении границы, голубые джинсы фирмы Lee и куклу в национальной финской одежде для Даны. Из Финляндии группа вернулась в Ленинград, откуда профессор поездом добрался до Риги. Туда же прилетела Дана, и в Дзинтари, в домике на речке Лиелупе, они провели незабываемую медовую неделю, а спустя несколько месяцев после возвращения официально поженились. Через девять месяцев у них, соответственно, родилась дочка Юля. Бранислав Нушич писал, что после женитьбы у человека уже нет биографии, но у профессора она только начиналась.

Спустя полгода после поездки Игорю позвонил домой по телефону человек, который сказал, что хочет поговорить с Игорем по поводу Финляндии. Игорь, конечно, моментально догадался, откуда этот человек, и они встретились в скверике поблизости от дома Игоря. Собеседник предъявил Игорю удостоверение капитана КГБ и начал разговор с вопроса:

– Скажите, вы переписываетесь с кем-нибудь в Финляндии?

Игорь отлично знал, что вся переписка с капстранами перлюстрируется в КГБ и вопрос этот чисто риторический. Однако он продолжал игру.

– Да, с одной девушкой – студенткой Хельсинкского университета.

– Часто?

– Да нет, изредка.

– А от кого зависит частота переписки?

– Да, пожалуй, от меня, она-то отвечает быстро!

– А вы хотели бы еще раз съездить в Финляндию?

– Почему нет, хорошая страна.

– Мы можем помочь вам совершить такую поездку.

– Капитан, давайте напрямую, я же понимаю, о чем идет речь, и сразу вам говорю, я сейчас не могу, я только что женился, жена беременная, работа новая… Вы же понимаете.

Больше Игоря по этой теме не трогали, а переписка с Лаймой постепенно заглохла.

Свою поездку Игорь вспомнил спустя лет десять при забавных обстоятельствах. У них работал один инженер по имени Евгений Сухомлинов. В начале шестидесятых годов в СССР были начаты работы по созданию газотурбинного двигателя для танков, а в конце шестидесятых в Челябинске было создано специальное конструкторское бюро ОКБ-6, занятое исключительно тематикой по созданию таких двигателей. Сухомлинов работал в этом бюро и был направлен на стажировку в Англию – одну из лидирующих стран по газотурбинным моторам, где провел около трех лет. В те времена такие люди были большой редкостью. Игорь был с Женей в прекрасных отношениях, и однажды, будучи вместе с Игорем в командировке, Сухомлинов в состоянии некоторого подпития сказал: «Игорь, я инвалид, я заражен и болен Англией. Вы же понимаете, как после трех лет там я смотрю на всё это здесь… Мне очень тяжело! Сказать это я никому не могу!»

Турпоездка в Финляндию – это, конечно, не командировка на три года в Англию, но Игорь Евгения понимал.

Институт в Челябинске к моменту начала работы там Игоря существовал всего полтора года. Солидные специалисты не спешили идти туда работать, и учреждение было начинено разными довольно экзотическими фигурами. Располагалось оно в отремонтированном довоенном одноэтажном здании на территории ЧТЗ. Однако уже были выделены деньги на строительство четырехэтажного здания напротив завода и примыкающего к нему лабораторно-экспериментального корпуса. Игорь сразу попал в лабораторию поисково-перспективных разработок (ППР), возглавляемую инженером Туровым, рослым блондином с резкими движениями и пронзительным взором. Туров был талантливым авантюристом, всё схватывающим на лету и обладающим огромным даром убеждения. В те времена во всех странах еще не было устоявшихся взглядов на военную и гражданскую технику и энергично разрабатывались новые виды вооружений и гражданских машин. Сама атмосфера шестидесятых годов, масса технических достижений в то время обусловливали многообразие новых направлений в создании военных и народно-хозяйственных машин. Надо сказать, что подобная ситуация не складывалась ни раньше, ни позже этого десятилетия ни в каких странах.

Игорь выбрал направление со специализацией на шагоходы, или шагающие машины, которые двигались не на гусеницах или колесах, а на «ногах», имитируя передвижения человека или животного. Работа в Союзе тогда была зачастую организована таким образом, что «подсматривались» направления исследований на Западе и передавались с соответствующими комментариями начальникам, после чего те восклицали: «А мы что, рыжие?!»

И финансировали новые направления. В марте 1969 года началась активная фаза войны США во Вьетнаме, и почти сразу обнаружились проблемы с передвижением войск в тропических и субтропических лесах. Немедленно в США были развернуты исследования по созданию сочлененных машин, машин на воздушной подушке, летающих, шагающих и других неведомых ранее железных зверей. В апреле 1964 года на Нью-Йоркской всемирной выставке был открыт павильон департамента армии США «Армейская мобильность: взгляд в будущее» где представлялся макет шагохода «Ленд-Уокер». Агентство по перспективным научно-исследовательским разработкам США (DARPA) сообщало об испытаниях шагающей техники в зоне Панамского канала. Предполагалось использование шагоходов для борьбы с партизанами, форсирования водных рек с крутыми берегами и передвижения по горной местности.

Игорь углубился в работу с большим энтузиазмом и получил хорошую школу в решении нестандартных задач. В течение года двухместный прототип шагохода о шести «ногах» был готов. К его изготовлению были привлечены многие службы и цеха ЧТЗ, а также другие уральские заводы. Профессору, как опытному водителю и гонщику, выпала честь сесть первым за условный руль машины и сделать несколько кругов по заводской территории. После этого шагоход перевезли на полигон, где начались испытания на пересеченной местности. В ходе испытаний машина, двигаясь по косогору, опрокинулась, шагоход был сильно поврежден, а профессор с напарником получили легкие травмы. Стало ясно, что высокие энергозатраты, сложность управления «ногами», проблемы с обеспечением устойчивости и др. исключают возможность создания работоспособной машины в ближайшем будущем. Много позже это направление стало реализоваться в рамках роботостроения.