Дарья Ильина - Пламя внутри нас

Внутренняя обида и ярость на саму себя и окружающих меня съедали. И единственным человеком, который мог бы мне помочь, был В.Б., не помочь… позволить преодолеть, перетерпеть это испытание с самой собой.

Я столкнулась в коридоре с Владом: не заметила его. Я подняла глаза, наполненные слезами, и в ту минуту поняла, насколько сильны мои чувства к нему. Его улыбка, манеры, голос: все это меня привлекало. Но любовь была так неуместна, а с другой стороны, это был первый раз, когда я ее испытывала. И скорее всего, это была влюбленность во внешность, ведь знала я его не очень хорошо, но мне было дозволено, потому что нам, подросткам, сложно увидеть личность, мы замечаем оболочку, и лишь потом узнаем, каков человек на самом деле. Хотя… во взрослой жизни то же самое. Буря эмоций захлестывала меня… Я стояла такая растерянная, а он так внимательно смотрел на меня голубыми глазами, и казалось, что весь мир – это он, и никого лучше нет. Он поднял телефон, который я уронила, и обнял меня за плечи.

– Что с тобой? – Его вид был обеспокоенным. Я помотала головой, но он не отпускал. – Я знаю ту Адриану, которая очень веселая, глупо шутит и нелепо смеется, ту, что отлично играет в волейбол, а еще может дать отпор любому. Девочку, которую не сломить, но сейчас ты плачешь, а я хочу помочь, потому что мне нужна твоя улыбка и провожающие взгляды, твоя дрожь в коленках, когда я нахожусь рядом, этот влюбленный взгляд… А теперь ответь на вопрос, что заставило тебя так измениться? – Он вытер слезы, что скатывались по моим щекам, и крепко прижал к себе. – Скажи, и я сделаю все, что смогу.

– Я не могу, я… – Мне так много хотелось сказать ему, но я не решилась. Я вырвалась из его объятий и быстро ушла, жалея о том, что не воспользовалась моментом. Я поднялась в кабинет физики; уже был вечер, и остались только те, у кого дополнительные или учителя, у которых всегда была куча бумажной работы. В.Б. курил в кабинете, стоял возле окна, и, услышав мои шаги, повернулся.

– Не говори ничего, – он протянул мне пачку, и я вытащила сигарету, закурив рядом с ним. – Странно так, вот ты стоишь просто рядом и слова не сказала, а я вижу, как тебе хреново. Я видел этого Дмитрия, знаю все, – он вытащил из ящика бутылку коньяка и пару стаканов, – садись.

Я залпом выпила первую порцию алкоголя, В.Б. сделал так же. Я раньше не пила алкоголь, только если глоток шампанского на Новый год, а тут сразу, да и еще коньяк, но я не опьянела. Я стала по-другому все ощущать с появлением силы, в прямом смысле по-другому. Окружающая среда стала не так влиять на мой организм.

– А почему вы делаете это? – спросила я учителя. – Позволяете мне курить, наливаете алкоголь, – пояснила я.

– Во-первых, я не твой родитель, чтобы запрещать тебе что-то, хотя… это во-вторых, а, во-первых, такую боль нельзя подавить разговором по душам, ее вообще нельзя усмирить, в твоем случае разочарований будет все больше и больше, как и душевных ран; я не говорю, что нужно каждый раз пить, так и спиться запросто можно, а женский алкоголизм не лечится, но порой лучше напиться и покурить, чем просто сидеть и страдать. Она, Е.Б., не одобряет мои методы, ну и пусть, но я лучше дам тебе сигарету и налью коньяка, а потом отведу домой, чем буду сидеть дома и переживать за тебя, думая, в каком ты состоянии и где. Я тебе не отец, чтобы воспитывать, но я стану тем, кем ты скажешь.

– А вы почему пьете?

– Где твоя субординация?

Я закатила глаза и показала на полупустую бутылку.

– Там же, где и ваша. Я просто хочу узнать вас.

– Давай перейдем на «ты», только при людях…

– Да, конечно. Так почему ты начал пить?

– С чего ты это взяла?

– Я заметила, что у вас руки трясутся, вы курите слишком много и ваше отношение к детям немного другое, так сказать, вы даете нам жизненные уроки, которые для нашего возраста еще непонятны, вы учите нас быть людьми, вы показываете нам настоящую жизнь…

– Да, ты правильно отметила. У меня дочь и сын, и, знаешь… – Он подлил мне и себе еще немного коньяка и собрался с мыслями, – мало кто знает, но у меня серьезно больна дочь. И в свое время, когда я был нужен ей, меня не было, точнее, я был не так близок с ней, как должен был. Я не плохой отец, считаю, вовсе нет, я дал ей все, чтобы она могла с легкостью жить во взрослом мире, но я упустил ее саму, и сейчас она уже не хочет вернуть «нас». Я учу вас жизни, потому что никто вам не скажет правды о реальном мире, а потом вы можете сильно ошибиться и сполна заплатите.

– Так почему же ты сидишь здесь, когда должен быть с ней?! – Я встала и слегка ударила кулаком о стол.

– Пойми, не все так просто. Я не могу ее спасти уже, и видеть своего ребенка умирающим – я не справлюсь. И чувство вины меня не покидает, но и преодолеть себя я… – Он покачал головой. – И сейчас я пытаюсь хотя бы до вас донести то, что не успел сказать до… дочери, – В.Б. запинался, и было видно, как ему больно говорить на эту тему. – Мое упрямство, мой долбаный характер – вот, что разрушило наши с ней отношения. Ты только не обижайся и не пойми превратно, но ты очень похожа на нее. Твоя импульсивность и борьба за справедливость, забота и наивность… она такая же. Я думаю, судьба дает мне еще один шанс.

– Ты еще первый не потерял. Сейчас я вижу, как моя семья разваливается, и я могу еще что-то исправить, и, слушая вас, понимаю, что не все потеряно. И вы сделайте также. Поезжайте к ней. Вы сказали, что она больна и умирает, так будьте с ней, не упустите эту возможность. Потом будете жалеть, что не попробовали. Завтра же утром поезжайте к ней, наплюйте на работу, на меня, на всех. Я мало знаю о жизни, но уверена, что семья – это то, за что нужно бороться, – мы подняли бокалы и чокнулись. Телефон В. Б. завибрировал, и я увидела надпись «Жена».

– Да, я слушаю, – ответил он. – Я задерживаюсь, приду поздно.

– Нет, – покачала я головой, – вы снова не правы. Собирайтесь и идите домой, там вас ждет жена, и даже не думайте выбирать между нами. Семья важнее, – шепотом сказала я.

– Я скоро буду, дорогая, – улыбнулся он. – Я провожу тебя к бабушке, – сказал В.Б., когда положил трубку.

– Я не пойду к ней в таком состоянии.

– А я не оставлю тебя одну в пьяном виде.

– Все нормально, идите. Я здесь все уберу.

– Где ты будешь ночевать?

– Пойду к подруге.

– Ты врешь, – сказал учитель и недовольно посмотрел на меня.

– Глупо спорить об этом. Вы же понимаете, что я буду сидеть тут и пить, – я всплеснула руками и вздохнула.

– Иди к подруге, пожалуйста, не надо так себя наказывать, прими и отпусти ситуацию.

– Я боюсь потерять контроль над собой.

– Может, это и не так плохо?!

Я осталась одна в школе, за окном была ночь, но звезды ярко освещали небо, и казалось, что еще только вечер, часов восемь; ночь была такая теплая, уютная, а я сидела и допивала эту несчастную бутылку.