Леонид Кабанов - Тропами судьбы

Ленька, слушая беседу взрослых, спросил деда:

– А кто это – Хрущев?

Дед потрепал внучка по затылку:

– Никита Сергеевич – глава нашего государства.

В среду Ленька с новыми друзьями Васькой Рукавишниковым и Володькой Бредихиным устроились возле школы на пригорке. Внизу проходила железная дорога. Ждали часа три. Наконец показался состав из пяти вагонов. Лязгнули буфера, и поезд остановился.

Из вагонов посыпались военные. Плотным кольцом они окружили состав. Один из них матом закричал на пацанов:

– Бегом домой. Поймаем – шкуры спустим.

Наши герои собрались улепетывать, но их остановил другой голос:

– Ребятишки, подойдите ко мне.

Ленька увидел полного лысого дядьку. Они сквозь строй солдат приблизились к толстяку.

– Давайте знакомиться. Меня зовут Никита Сергеевич, можно просто дядя Никита.

Ребятишки назвали свои имена.

Хрущев расспросил их о жизни, неожиданно поведал и о своей. От страха половину рассказа ребята не запомнили. Они не знали, что такое партийная работа, ударные пятилетки. А вот о целине они наслышаны. Казахские степи – в десятке километров. Их распахивали под хлеба.

И Никита Сергеевич как взрослым сказал:

– Ребята, Коммунистическая партия не хочет, чтобы наш народ голодал, братские страны жили бедно. Поэтому мы решили увеличить хлебный каравай. Вы это понимаете?

Ленька, сглотнув слюну, пролопотал:

– Мы тоже делом занимаемся, кроликов разводим.

Хрущев по-доброму рассмеялся:

– Вижу, хорошая смена растет. Не пропадет страна.

Каждый из рук Никиты Сергеевича получил по коробке конфет.

На завтра вся Золотая Сопка гудела: трое сопляков удостоились чести беседовать с самим Хрущевым.

Ленькин отец дал всем по конфетке, остальные спрятал до лучших времен. А пустая коробка хранилась в доме Кабановых много лет.

В семействе мачехи Леньки после войны назревал тихий бунт. Хозяйка, мать троих ребятишек, с детства работала как вол. Отец погиб на войне, Тося была старшей. И доставалось ей больше всех. С утра таскала воду, готовила скудные завтраки, стирала, гладила, мыла полы. От матери – а она была ей мачехой – перепадало больше тумаков, чем другим детям. Матрена, мачеха, стегала ремнем или мокрым бельем очень больно. Но Тося терпела.

В своей семье Тоня также пыталась навести порядок. Ленька качал из колодца воду в бочке для полива, вывозил за околицу лишний навоз.

У Любы другие обязанности. Она помогала мачехе по дому. Доставалось ребенку крепко. К вечеру уставала так, что с ребятишками не ходила играть: засыпала мгновенно.

Сердобольные соседки, особенно бабка Печеных, подначивали:

– Сиротинушка, некому тебя пожалеть.

Люба прибегала к деду Александру и плакала:

– Заберите меня к себе.

Сердце старика разрывалось от горя. И внучку жалко, и Тоню он уважал. Конечно, она перегибала палку, заставляя девочку много трудиться, но все ребятишки помогали родителям. И никто не роптал, папы и мамы у них были родные.

Федя и Катя не могли родить ребенка. Они от этого очень страдали. Леньку, а особенно его сестренку, любили всем сердцем. И однажды пришли к Григорию:

– У нас к тебе необычная просьба. Разреши нам удочерить Любу.

Григорий побледнел:

– Федя, мы с тобой родня. Но до определенных пределов. Люба – моя дочь. И никому ее не отдам. Разве что разрешу детям побольше находиться у вас, почаще ночевать.

На этом разговор окончился. Теперь дети выходные дни проводили у деда. Нагрузки у Любы стало меньше, но неприязнь к мачехе осталась. А Ленька, наоборот, к Тоне относился по-сыновьи. Он видел, как ей тяжело: трое детей, большое хозяйство. Давила на молодую женщину и зависть отдельных соседей. Ведь Григорий считался богатым человеком – он хорошо зарабатывал, держал хозяйство, денег на родных не жалел.

Ленька старался помогать без причитаний и обид. Правда, хулиганил, как и прежде. В соседях жили дядя Гриша Рукавишников с женой и шестью детьми. Средний, Васька, – друг Леньки, они учились в одном классе. Потихоньку курили, подворовывали самогон, пробовали эту гадость – она им нравилась.

Дядя Гриша содержал коня. Он на нем пахал огороды, возил сено, ездил с женой Марусей в гости. И на этот раз они собрались к родственникам в село Бугристое. Едва родители уехали, Васькины друзья собрались в доме. Старший сын Витька приступил к поискам самогонки. Тетя Маруся знала о проказах мальчишек, зелье прятала по-партизански.

Искали долго: переворошили сено, облазили подполье – самогона нигде не было.

И Леньку осенило:

– Дайте-ка сюда вилы.

Друзья направились в огород. Тыкали вилами там, где была рыхлая земля. И нашли две трехлитровые банки. Из каждой отлили больше половины, а в банки добавили воды. Ватага подростков направилась к реке. К вечеру наловили рыбы, сварганили уху. Самогонка закончилась быстро.

Чтобы родители ничего не заметили, до утра удили рыбу, дремали, покуривали.

И наступила неминуемая расплата. В доме дяди Гриши собралась родня. Зал едва вместил человек двадцать. Васька и Ленька находились в компании взрослых. Друзья понимали, что суд неминуем, они переместились ближе к открытому окну. Дядя Гриша разлил самогон в граненые стаканы и произнес тост. Гости начали пить. Через секунду изумленно начали переглядываться. Им подали воду с запахом самогона. Ропот за стол поднялся нешуточный. Кто-то из гостей смачно заматерился:

– Ты что, хозяин, спятил? Зачем нас унижаешь?

Дядя Гриша все понял, он с яростью посмотрел в сторону друзей. Ленька и Васька по очереди вылетели в окно. Но стакан дяди Гриши все-таки попал Леньке в зад.

Они отбежали в сторону, притаились за соседним домом. Гости вышли во двор, хозяин им что-то объяснял. И люди заулыбались. А тетя Маруся побежала в магазин за водкой. Веселье продолжалось до полуночи.

Ленька долго не ходил в гости к другу, боялся гнева его родителей. Однажды он все-таки столкнулся с дядей Гришей, тот проговорил:

– Что-то я тебя у нас не вижу, с Васькой, поди, поругался?

Пацан залепетал:

– Вас боюсь, простите.

– Ладно, кто старое помянет, тому глаз вон.

Больше друзья самогонку не брали. И тетя Маруся перестала ее прятать.

Отец узнал о проказах сына и решил старших детей от греха подальше отправить в Михайловку – на родину Александра Кирилловича. Там жила сестра родной матери Леньки – тетя Нюра Греднева.

До Михайловки полсотни километров. Григорий на бак мотоцикла привязал подушку, на нее усадил Любу. Сын пристроился сзади, на сиденье. Дорога заняла часа два. Ехали то по степи, то по перелескам, а перед селом пересекли речку Тогузак.

Тетя Нюра наварила суп с лапшой, ради гостей забила гуся. За столом собрались Кабановы, тетя Нюра с мужем Егором, их сыновья Александр и Михаил. Саша учился в Троицке на механизатора, а Михаил работал киномехаником в колхозе. Леньку это очень обрадовало: кино будет бесплатно и притом каждый вечер.