Андрей Борисов - Горячая виноградная любовь

Прошли годы, но ничего не изменилось. Живописная природа, которая встретила меня тут, так разительно отличалась от городских улиц, что мне снова показалось, будто я попал в страну чудес: в сумраке наступающего вечера огромные подсолнухи за заборами выглядели пышными сказочными орхидеями, виноградная лоза, вьющаяся тут и там, напоминала тропические лианы, а пыльная дорога под ногами позволяла ощутить себя бывалым путешественником, бороздящим просторы неизведанных краев.

Деревенский воздух благоухал цветущей зеленью, напоенный нежным ароматом садов.

По спине меня хлопала гитара, ибо по настоянию мамы я не должен был забрасывать свое музыкальное образование, полученное в муках и страданиях. В руках же я нес два чемодана: один – набитый одеждой, другой – книгами по педагогике, которые я клятвенно обещал маме изучить и законспектировать.

Моя родительница вычитала в каком-то авторитетном источнике, что мозг человека полностью формируется только к двадцати пяти годам. Причем та часть мозга, которая отвечает за дальновидность, мудрость и ответственность – так называемая лобная доля, – растет, оказывается, только после двадцать одного года. Мама взяла эти научные данные на вооружение. Учитывая, что мальчики взрослеют позже девочек, она накинула мне еще три годика для полной уверенности – так сказать, про запас, – и теперь, согласно ее гипотезе, я мог считаться взрослым человеком, лишь достигнув двадцати восьми лет.

А до этого времени мудрая и дальновидная мама принимала самое горячее участие в моей судьбе, дабы предостеречь свое чадо с недозревшими мозгами от неблагоразумных поступков.

Отсюда и вытекало ее повышенное внимание к моим контактам с представительницами противоположного пола.

– После восемнадцати, – говорила мама, – у девушек преобладает одна навязчивая идея: они хотят выйти замуж. Они носятся с этой идеей как курочки с яйцом до тех пор, пока не снесутся. А уж как они изобретательны в плане обольщения кавалеров! Мама знает, сама была такой.

По плану моей родительницы, до двадцати восьми лет я должен был заниматься карьерой и наукой, и лишь после того как мои мозги окончательно созреют – жениться, но опять же, не на ком попало, а на правильной девушке.

Понятие «правильная» у мамы подразумевало немало характеристик.

Вот лишь короткий перечень качеств девушки, которая в маминых глазах выглядела бы правильной: приятная наружность, отсутствие вредных привычек, законченное высшее образование, владение иностранным языком на уровне не менее «продвинутого», свободное исполнение этюдов и пьес на каком-нибудь музыкальном инструменте. Что касается «приятной наружности», то этот пункт, в свою очередь, также делился на категории и предусматривал определенный тип прически, цвет волос, длину юбки, высоту каблука и все прочее.

Перечень постоянно дополнялся, и ко времени моего вступления в брачный возраст наверняка можно будет задать на компьютере все мамины параметры и получить полноценный образ требуемой мне жены.

Мама, однако, уверяла, что в ее запросах нет ничего лишнего и особенного. Она хочет себе в невестки самую обычную среднестатистическую девушку, и я с мамой был, в принципе, согласен: ее невестка с такими характеристиками мне тоже подошла бы.

Поскольку времени до женитьбы оставалось почти десять лет, я не забивал себе голову вопросом, как и где найти правильную девушку.

Думается, когда придет время, мама все сама организует. Очевидно, в Кишиневе есть выставка, наподобие выставки комнатных собачек, о которой мама, конечно же, знает, и там можно будет быстренько подобрать подходящую кандидатуру.

В течение своих холостяцких лет все, что я мог предложить понравившейся даме – это вместе отведать мороженого под неусыпным маминым контролем. Все отношения с девушками должны были строиться исключительно по эту сторону платья.

И тут мои взгляды расходились с мамиными. Она не учитывала того, что, кроме лобной части мозга, которая должна была созреть к двадцати восьми годам, все остальное у меня давно уже сформировалось и неумолимо требовало практического применения.

Тем более, в моем восемнадцатилетнем понимании, все прекрасное в жизни могло произойти максимум до тридцати, а после… После тридцати, как мне казалось, все мы превращаемся в огрубелых, потрепанных жизнью дяденек и тетенек, озабоченных лишь ценами на жилищно-коммунальные услуги.

Однако мама твердо придерживалась своего. Она не случайно выбрала село Бессарачу. Здесь напрочь отсутствовали интернет и мобильная связь, а значит, девушки не могли меня достать по соцсетям и телефону для реализации своей навязчивой куриной идеи. Вдалеке от них, рассуждала мама, я всецело сосредоточусь на изучении педагогики, и тогда баланс крови между органами восстановится, и бледность лица пройдет.

Родственников оповестили о моем прибытии телеграммой. Этот вид связи до сих пор преобладал в Бессарачу.

Надо ли говорить, как они обрадовались при виде меня!

– Бедный Михась! – качала головой добрая тетушка Нуца. – Что же с тобой случилось?

– Переутомление от учебы, – отвечал я, как доктор научил. – Большая нагрузка на голову.

– Это ж надо такому приключиться, – взмахивала она участливо руками. – Сильно давит?

– Умеренно.

– Ух, попадись мне эти профессора, которые довели тебя до такого состояния!

Подняв кулак, хозяюшка выразительно погрозила неведомым виновникам моего переутомления.

– Ничего, у нас быстро восстановишься, – пообещала она, подкладывая мне на тарелку деревенские деликатесы, каких не попробовать в городе.

– Это я тебя вылечу, – заверил дядюшка Костаке, ее муж, наливая мне в стакан виноградного вина, – винотерапией!

Если тетушка Нуца, высокая дородная женщина, была само спокойствие и умиротворенность, то дядюшка, в отличие от нее – худощавый, юркий, щуплый, – приводил все вокруг себя в движение, словно шквал ветра.

Он энергично поднял стакан.

– Давай, Михась, за твой приезд и встречу!

Я, однако, с ужасом смотрел на налитую жидкость, представив маму и ее реакцию на дядюшкино предложение. Не притронувшись к стакану, я отрицательно замотал головой.

– Что такое? – удивился он.

– Я, дядюшка, не пью, – ответил я вежливо.

– Не пьёшь! Вот как! Тогда причина твоих недомоганий мне ясна.

Он вскочил из-за стола и пафосно провозгласил:

– Запомни! Мир настоящего мужчины – это вино, женщины и сражения. Поскольку с женщинами и сражениями у тебя, как я полагаю… – он одобрительно кивнул, смерив меня взглядом с ног до головы, – …проблем нет, то твоя болезнь, скорее всего, происходит от недостатка в крови гемоглобина. Вино – лучшее средство для восполнения этого вещества. Бери-ка стакан.