Юрий Сидоров - Пробуждение

– Так что с санитарами? – вновь задал вопрос главврач, но уже в примирительном тоне.

– Сейчас придут, – поспешила его заверить Аннушка, – я до Маечки дозвонилась, до Одинцовой, и попросила их разыскать. Они ж по соседству там сидят. Она мне, правда, заявила, что вы срочное поручение дали, но я сказала, что это тоже от вас поручение и более срочное.

– Понятно. Придут санитары – надо сделать так, чтобы один из них здесь, в палате, был или рядом. График составьте для них. А вы завтрак уже закончили?

– Да нет, Иван Петрович, только я хотела начать, как все это произошло.

Померанцев кивнул Аннушке и обратился к Карпунцову:

– Вот что, Алексей Васильевич, насчет голодовки мы с вами не договаривались. А потому присядьте на кровати, Анна Мефодьевна сейчас подушки вам поправит, и приступайте к завтраку. Что и как делать – Анна Мефодьевна покажет. Ваша задача слушаться ее и выполнять.

– Доктор, я к своим хочу, домой! Когда мои придут? – Карпунцов попытался вытянуть руки над головой, но они мгновенно задрожали.

– Это вы хотите, чтобы ваши родные своими глазами наблюдали, как вы около кровати ползаете и ногу высвободить не можете? Хороша картинка, нечего сказать!

Бледные щеки Карпунцова порозовели. Померанцев с удовлетворением отметил факт прилива крови и продолжил, стараясь сохранять свой голос сердитым:

– Вот что, договариваемся следующим образом. Вы делаете только то, что мы вам разрешим. Постепенно будете тренироваться и вставать, и ходить по палате. А потом можно уже родственникам на глаза показываться. Договорились?

Пациент неопределенно замотал головой и прохрипел что-то нечленораздельное. «Связки голосовые, похоже, с непривычки не выдерживают. А с внутренними органами теперь что будет? Надо консилиум проводить. Откуда врачей приглашать? Из облбольницы? Хорошо бы из столицы. А на основании чего? Это же бюджетные средства. Чуть не так потратил, сразу из прокуратуры явятся. – Иван Петрович ощутил, как на него катится целый груз проблем, которые непонятно каким образом решать. – Надо сразу с утра в понедельник идти в облздрав, пусть с министерством связываются. Это же уникальный случай, на всю страну, тут федеральная помощь нужна».

На пороге появились запыхавшиеся санитары. Увидев главврача, который к тому же в настоящее время был и. о. директора, они начали топтаться на месте и рассматривать носки своих ботинок.

– Не прошло и получаса, как наши ударники появились, – не предвещающим ничего хорошего тоном начал раздраженный Померанцев. – Почему без радиотелефонов по территории центра разгуливаете? Ведь приказ еще Никитин издавал, а я его не отменял.

– Иван Петрович, мы… это… так получилось, – словно школьники младших классов, поставленные в угол, заговорили разом оба санитара, – простите, мы сейчас сходим за телефонами.

– Один! – не терпящим возражений тоном перебил главврач словоизлияния подчиненных. – Один идет за телефонами, второй остается здесь и начинает беспрекословно выполнять все указания Анны Мефодьевны. О дальнейшем она сама расскажет. Ясно?

– Ясно, – довольно закивали оба санитара головами и, только сейчас заметив открытые глава и двигающиеся по одеялу руки Карпунцова, аж присели от неожиданности. – Ой, а что это?!

Иван Петрович скользнул взглядом по их удивленным лицам, махнул рукой и отправился к себе в кабинет.

Там уже сидела Майя, с полуоткрытым ртом уставившаяся на Лену Гаврилову и перемежающая шепот последней отрывочными репликами: «Ой, да что ты говоришь!.. Надо же!.. А Сорок пятый что?.. А дальше-то как будет?..»

Обе собеседницы, увидев вошедшего Померанцева, замолкли на полуслове. Одинцова вскочила и начала расправлять складку на медицинском халате:

– Иван Петрович, я принесла вам из регистрационного дела Карпунцова данные о родственниках. Они у вас на столе.

– А я текст телефонограммы составила, – подхватила Гаврилова и протянула листочек с несколькими строчками. – Вот возьмите, пожалуйста.

Забрав на ходу из рук Елены проект телефонограммы, Померанцев прошел к своему столу, с шумом придвинул кресло и уселся. В течение нескольких минут он правил текст, потом поднялся и подошел к Одинцовой и Гаврило-вой, молча сидевшим с краешка стола для заседаний:

– Майя, телефонограмму надо отправить в Москву, в Институт психиатрии, и в Питер, в Бехтеревский центр. И давайте еще продублируем факсом. Перепечатайте, пожалуйста, на нашем бланке и принесите – я подпишу.

– Можно еще по электронной почте, – предложила Одинцова.

– По электронной? – с сомнением закусил губу Померанцев, предпочитавший более привычные ему виды коммуникаций. – Ладно, можно еще и по электронной почте, но только сначала телефонограмму и факс.

– Хорошо, – ответила Майя и вышла из кабинета.

– Иван Петрович, как там Сорок пятый… простите, Кар-пунцов? – после ухода Одинцовой спросила Елена. – Может, мне сейчас подняться?

– Пытался встать, а ноги не держат совсем, одна под кровать попала, да еще под углом, сразу и не вытащишь. И Анна Мефодьевна растерялась немножко: не каждый день у нас пациенты из летаргического сна выходят. Карпунцов сейчас на кровати лежит, санитары там теперь будут по очереди дежурить. Вы тоже подойдите, посмотрите, что и как.

Гаврилова кивнула головой, поднялась и вышла из кабинета, аккуратно прикрыв за собой дверь. Иван Петрович вернулся за свой стол, придвинул подготовленный Майей список родственников и принялся его изучать: «У матери нет домашнего телефона. Брат… он же в Подмосковье где-то живет… да, точно, Московская область, город Подольск. Начинаем с сестры, как я и собирался».

Померанцев снял трубку городского телефона и, ощущая нервное покалывание в кончиках пальцев, начал набирать домашний номер Людмилы Васильевны Мелешкиной.

Людмила сидела за столом, без особого аппетита поедая бутерброд с докторской колбасой, и распекала мужа:

– Ты когда себе нормальную работу найдешь? Сколько лет прошло как из армии уволился. Пять уже, скоро шесть будет! А ты все как не пришей кобыле хвост! За комок продуктовый брался? Брался. Результат ноль и вообще убытки! Дальше что? Если собрался со мной в паре работать, то впрягайся не раз от разу, а по-серьезному начинай. Я понимаю, что не хочется быть риелтором. Думаешь, мне шибко хочется? Зато деньги более-менее приличные перепадают. Надо, чтобы Машка в институте доучилась. Это я свою жизнь без высшего образования прожила, так и черт с ним, на кладбище и без диплома примут.

– Типун тебе на язык, – еле смог вставить несколько слов сидящий напротив Людмилы коротко стриженный мужчина с обветренной, повидавшей за свою жизнь много солнца кожей.