Валерий Потехин - Западня

– Что вы тут делаете?!

– Милиция, ты молчи лучше!

Его вытолкнули из спальни в комнату, где горел свет. Там находились ее младшая дочь Нина и старшая Лилия. На пороге в прихожую стояли Катерина и какая-то молодая особа. Мелькнула мысль: всё сложено, забьют до смерти. Что останется увезут к себе – добивать будут… В своей юности ему пришлось познакомиться с методами работы советской милиции. Впрочем как и многим другим гражданам Великой державы.

– Что орел, до игрался? – потащили к выходу. Всем телом отработал жесткий упор.

– Дайте одеться! – их было трое: двое за руки, один выталкивает в спину. Лет по 25 – 28 – расцвет сил, высокие, крепкие. Слабоков не ставят на выезд. Удар тычком ладони под левое ухо – необязательно, сволочь! Професионально в нокдаун – выдербнулся. Но жена уже наклонилась с брюками к его ногам и штиблетами. Дали одеть их. Поволокли из дому. – Ударь по затылку, Танюша! – Один вышел к машине, двое тянули за руки. Она поняла, что он просит ударить его топором, который всегда стоит у дверей (так, на всякий случай). И не ударила… В нутри: растерянность, страх, паника, опустошенность… Знала, что предаст его и не ударила.

Вытащили из дома. Подумал – нельзя дать увезти себя, ни в коем случае! Закричал во все легкие: Люди! – Посыпались удары: в печень, по челюсти. – Люди! – Лёогтевым захватом стиснули шею – Люди!! Вывкрнули голову до хруста, до темноты, до желтых искр в темноте этой. Замочал. Звать бесполезно, хуже себе сделаешь. Вывели за калитку, одну руку освободили; другую пристегнули к забору. Вот уж забор, кто его только и делал, Господи! Что ограда могильная, только, что выше немного.

– Хорошо гад пристроился, с троими живешь потихонечку!

– В чем дело?! Мне наконец объясните!

Догадка в чем обвиняется – ножем полосонула по сердцу. Удар с зади по печени, на убой, тренированый.

– Не ты мальчишку сегодня на пруду изнасиловал? Его родители у нас дожидаются. Посыпались сново удары с боку и с зади по окончаниям ребер, в область почек и печени, заломали свободную руку.

– Его тебе мало было?! Пришел домой и девочку изнахратил!

Некогда хорошо тренированое тело для службы Родине, мнгновенно интуитивно предчувствуя точку удара, бросало туда максимальное напряжение, защищая этим внутренности от повреждения.

– Не кричит, не просит, не падает; сволочь какая!

Два тяжелейших удара под левую грудь прямо по сердцу. Вголове у него – готово, поломано, не во внутрь слава Богу.

– Никто не мешает – хорошо, бей как чучело в тренировочном зале – давай отрабатывай.

Бить перестали – запалились родимые. Горячей, тяжелой, свинцовой болью пропиано тело. Печень, почки, легкие ныли, ребра покрошены. Ноги держат едва дрожа – сесть ельзя – думал он – запинают.

– Парни, я не виновен..

– Ты смотрел на себя в зеркало, пьяная гадина?

– Требую понятых! – еще раз удар по сломаному.

– Будут тебе понятые, с нами представитель прокуратуры.

Значит та молодая особа. На крыльцо вышла Катерина, стала кричать ему:

– что, доигрался? Ты же житья здесь никому не даешь! Девочек запугал до смерти, заставляешь с собой ложиться. Хорошо, что мы сегодня с Лилей в окно увидели: как ты Нину насиловал, и сегодня же мальчика на пруду – люди видели. Чикатило! Я тебе, это устроила, тебя убивать нужно. Пятнадцать лет дадут – самое малое, врядли там выживешь, сам себе весь такой умница..

– Да ты что, Катенька? Я вторые сутки не выхожу из ограды, с Татьяной был все время в плоть до минуты.

– Она покрывает тебя, ее вместе с тобой нужно!

Один сел в машину, другой плшел в дом, третий остался рядом. Из летней кухни в дом пошла Нина.

– Нина, девченки, что же вы делаете?

Два удара на отмашь с зади у поясницы, боль перехватила дыхание.

– Меня же убьют, опомнитесь! Что вы без меня делать будете? -Удар ниже уха по челюсти.

– Молчи сука!

Включили на улице свет. Нина посмотрела на него, без всякого выражения, безразлично. Глаза: остекленевшие, круглые – пьяная, двенадцать лет девочке. – Садистки – подумал он – похоже конец тебе Степа. Мужаемся. Из последних сил дышим ровнее. Выжить – пол шанса из тысячи, если он только выпадет. Ради всего, ради дочери, постараться тогда взять его и использовать. – Обе зашли в дом.

– Подписывайте, Татьяна Ивановна, показания дочери – молодая особа.

– Я буду подписывать только свои показания.

– Какая же вы мать? Кого покрываете? Здесь про вас тоже есть, поедете тогда с нами, как соучастница.

– Не поеду, – на мне криминала нет, здесь все сплошная ложь! Вызовите по повестке. Тем более дома маленькие дети. Или их теже посадите ночью, сейчас, вместе с мамою?

– Подписывайте, ему уже все равно. Так или иначе вы больше его не увидите.

– Если он выживет, сделаю все, что бы вытащить его из этой грязи.

– Вам этот чикатило дороже дочери, вы не должны быть матерью. Вам нельзя оставлять детей, вы не женщина!

– Этот вопрос мы разберем несколько позже, с Вашего позволения.

От слов Татьяны в его защиту просто – напросто отмахнулись. Начали снмать показания с так называемых свидетелей. Вася тоже присутствовал здесь, спокойно так, ненавязчиво. Катя и он – понятые. Перезнакомился с ребятами из наряда – примерно ровестники. Пока сыр да бор, выпил на кухне стакан водочки, закусил хозяйской закускою и вышел к калитке, к прикованному.

– Вася, объясни ребятам, что я был только и только с Татьяной все время, с тобой же пили и опохмелялись.

– Ты меня, Степа, в эту кашу не путай. За все отвечать нужно. Мало быть крепким и грамотным – нужно еще жить честно и правильно, там разберутся. Мужики, вы с ним понимательнее, это умный, скользкий, выносливый кадр, что бы не выскользнул и не выкрутился.

– Докрутился, поздно выкручиваться. Теперь ему вобще точка будет.э

– Ну если я доживу до утра – докажу, что не виновен… А если вообще выживу – с тобой Вася, разговор еще будет…

– Теперь врядли уже, Степа.

Боль обожгла с зади.

– Вот такие-то интелегентные, хитрые умники и совершают тяжелые преступления.

Из дома вышла Татьяна, направилась в летнюю кухню. Степан стоял только на ниточке воли. Кроме того в горле и рту пересохло, разбитые губы потрескались, в нутри невыносимо горело.

– Танюша, принеси воды и сигарету, пожалуйста. – Боль кипятком с боку по ребрам.

– Молчи гадина!

Таня принесла стакан воды и заженую сигарету.

– Ему нельзя!

– Да вы что? Это же муж мой!

Степан взял бокал, но выпил только до половины – вырвали. С сигареты только раз глубоко затянулся – сломали. Получил новую порцию в ребра. Степан стоном неотреагировал, подумал – еще раз и чуть по точнее – обломки вомнутся во внутрь.

– Таня, я требую экспертизу. Сейчас же со мной отправь свою Нину, отказать не посмеют, поснимают с работы, иначе конец.