Галия Смаилова - Когда плачет каштан

Его жена, его верная спутница шла всегда рядом с ним. Она достойно и мужественно переносила все тяготы жизни, даже в самые ужасные минуты отчаяния, когда ее мужу, Заманбеку, обессиленному, упавшему на колени и никак не могущему подняться, казалось, что мир рушился прямо перед его глазами, она, превозмогая себя, призывая в помощь себе все небесные силы, подымала его и вела дальше, вела по их совместному нелегкому пути, и только так, и никак не могло быть иначе. Люди того времени во истину были сильны духом, сильны телом, и это была норма, потому что на любое отклонение они просто на просто не имели права, в прямом смысле в те времена выживали только сильнейшие.

А теперь представьте ситуацию, когда вы – мать или отец, не важно, один за другим хороните шестерых своих детей, и после этого вам нельзя сойти с ума, нельзя терять веру, нельзя никого винить, даже себя, особенно себя, вам надо жить дальше, и стремиться жить дальше и лучше, и стараться не думать, не оборачиваться, и лучше не вспоминать…

Все верно… Я тоже не могу представить такую ситуацию, потому что сразу нарушу первый же запрет и, возможно, даже с радостью сойду с ума. А им было нельзя, и они смогли. Мы сейчас легко позволяем себе кричать, встать на краю и выпустить что есть силы эту горечь и боль изнутри, им же и этого было нельзя. Как много было нельзя, и как мало было можно… И при всем при этом, люди умудрялись доставлять друг другу немножко счастья, кусочками, но все же настоящего.

Свет был везде выключен, лампы потушены. Стараясь не шуметь, Заманбек тихо пробирался к дому через сад. Воспоминания молодых лет, когда он также украдкой бегал на свидания к прекрасной Дильде, теперь уже своей жене, невольно вызвали на лице улыбку. Эххх, что бы он был готов отдать, лишь бы снова почувствовать себя тем мальчишкой? Отгоняя прочь неуместные и нелепые мысли, он зашел в дом. Домочадцы, давно поужинавшие и ушедшие в отбой, мирно спали в своих постелях. Но в одном он был уверен, Дильда точно не спала. Она всегда его ждала. Пройдя в их комнату, он увидел ее лежащую спиной к двери, на боку, но уверенность в правоте своих убеждений не покинула его и на этот раз, и он был прав.

– Дильда, ты помнишь Кобжасара, Сына Келгенбая? Он живет в соседнем ауле, – старик редко обращался к жене по имени, только когда касалось важных тем. Жена, изучившая мужа как свои пять пальцев, давно раскусила эту особенность, и поэтому моментально сосредоточилась.

– Продолжай, Заке. Пока я вспомню, наступит завтра, – переживая, что муж забудет суть разговора, Дильда не стала тратить время на воспоминания.

В ответ она услышала непонятный тихий скрежет, исходивший от мужа. Несколько секунд прислушиваясь к звукам, но все же не разворачиваясь, она продолжила:

– Ты смеешься, или ты умираешь?

Скрежет стал еще сильнее.

– Да тише ты, старый ишак. Сейчас весь дом разбудишь, – шепотом проворчала Дильда.

Заманбек, наконец-то раздевшись, нырнул в постель к своей жене и обнял ее. Она была такая теплая, такая мягкая, что невольно само по себе у него возникло желание.

– Оляяяяя… бетымай… посмотрите на этого старого осла… Совсем из ума выжил? Совсем стыд потерял? Если кто-нибудь узнает, вот позорище-то будет, – она уверено, но мягко отстранила мужа от себя. – Ты где был-то? Пил что ли? И что там с этим Кобжасаром?

Отвергнутый муж какое-то время лежал насупившись, всячески проявляя обиду на свою жену. Но потом ход его мыслей привел к началу их разговора, и он забыл про все остальное. Он так много хотел рассказать своей жене, столько новостей он спешил ей сообщить, но теплая постель опередила все на свете и стала усердно заволакивать его сознание.

– Я нашел Алтынбеку жену… – успел проговорить Заманбек и тут же провалился в глубокий сон, подтверждавшийся громким храпом.

А его жена, потрясенная услышанным, вынужденная вместо продолжения слушать храп своего мужа, долгое время лежала без сна, разбирая в голове целый ворох внезапно возникших мыслей.

Жители аула всегда просыпаются очень рано вне зависимости от того, во сколько они легли накануне. Их жизни были тесно привязаны к жизни домашнего скота, которым требовалось внимание еще спозаранку. Возвращаясь с полным ведром только что надоенного молока, Дильда увидела мужа на крыльце дома, склонившегося над ведром с водой.

– Алтынбек погнал коров к чабану, скоро вернется, поговори с ним, но только, прошу тебя, сильно не дави на него. Принести тебе чего-нибудь? Есть холодный айран. Могу сделать шалап. Голова болит? – в голосе Дильды не было ни капли укора, за что Заманбек еще больше ее любил, еще больше уважал.

– Нет, голова в порядке. Я вчера немного выпил. Но айран бы выпил, потом. Иди сюда, сначала хочу тебе рассказать, посоветоваться.

Поставив ведро с молоком на топчан и предусмотрительно бережно накрыв его чистой марлей, она присела на ступеньки крыльца возле мужа. Дождавшись жену, Заманбек снова заговорил:

– Это дочь Кобжасара, кузнеца из соседнего аула, от первой покойной жены, да будет мир ее праху. Ее зовут Мариам.

Заманбек тяжело вздохнул, что заставило Дильду внутри напрячься. Ей совсем не понравился этот вздох.

«Лишь бы она была здоровой и не сильно страшненькой, а остальное ерунда, чтобы ни было, мы справимся,» – подумала Дильда, но вслух ничего говорить не стала, терпеливо выжидая того, что хочет поведать ей муж.

– С девочкой проблем нет, не волнуйся. Разве что только то, что она молоденькая еще, через три месяца ей семнадцать лет исполнится, – словно читая ее мысли, успокоил ее Заманбек. – Я просто заново переживаю ее историю. Жаль девчонку. Она совсем маленькой без матери осталась, и Кобжасар – глупец, не отдал ее свояченице, когда та просила. А теперь вторая жена ни минуты покоя не дает. Замучила совсем девочку. И Кобжасар страдает от своего бессилия… бесхарактерный добряк! Жену свою на место поставить не может…

Заманбек с раздражением и досадой сплюнул на землю. Брови Дильды сошлись в переносице, но она продолжала молчать.

– Короче говоря, я ему дал слово, что на неделе мы придем свататься. Помоги мне убедить Алтынбека, – Заманбек посмотрел на свою жену только после того. Как закончил говорить. Дильда некоторое время сидела в задумчивости, он ей не мешал.

– А ты видел девочку? – начала она с вопроса.

Увидев отрицательно покачивающуюся голову мужа, продолжила:

– Хорошо, убедим Алтынбека вдвоем.

Заманбек абсолютно не свойственным ему жестом одной рукой обнял жену за плечи. Дильде стало приятно, но виду она не показала. Наоборот, сильнее обычного толкнула кулаком мужа в бедро и ляпнула:

– Не лезь ты в чужие семьи. Сколько тебя просить? Пусть этот Кобжасар сам варится в своем казане. Какая тебе разница, что он с женой делает, или что она с ним делает?