Галина Коваль - Городские истории

– Мальчик-блондин – это отвратительно, – сказал Лисенок, когда я подошел к рабочему месту.

– Отчего так? – мне приходилось сдерживаться.

– Ну, не знаю… Мне никогда мальчики со светлыми волосами не нравились. Гордей так тоже считает.

Я и не собирался делать его блондином. Темно-русый. Сейчас в моде натуральные цвета и оттенки. Но за меня никто не должен и не может решать!

Я принялся за работу. Рука клиента то и дело показывалась из-под покрывала для того, чтобы потрогать руку Гордея, а глаза пытались поймать его взгляд из-под лохматых бровей. Тот покачивал большой головой в знак своего одобрения. Восседал, как будущий папаша в родильном зале подле жены-роженицы. Во время окрашивания волос они болтали. Исковерканный, покореженный человек, казалось, забыл о недавних жутких испытаниях. Голова Гордея свободно вертелась, это говорило о том, что он раздвинул свои брови и не прячет глаз от Лисенка, а тот в свою очередь перестал искать взгляд собеседника. После окрашивания следует мойка волос, стрижка и укладка. Эти процессы шли в полном молчании. Лисенок отвлекся от Гордея и сосредоточился на себе. Зато Гордей выворачивал шею, разглядывая голову Лисенка и мои руки над ней.

– Пусть Наталья заварит чаю. Моего, – мои слова были обращены к Гордею.

– Пусть заварит, – тут же согласился он и остался сидеть на своем стуле, созерцая обновляющегося клиента.

Теперь они играли в «глядки». Она посмотрит на него с вопросом: «Как я выгляжу?» Он посмотрит на нее с ответом: «Отлично» и добродушно кивнет большой головой.

Работа завершена. Последний мазок кистью – это подровнять ножницами край волос, выбившихся из-под косички. Что-то вроде редкой челочки на шее. Все именно так, как на снимках. Это и есть результат.

– Как тебе, Гордей? Тебе нравится?

– Очень. – Большая голова кивнула.

– Все замечательно!

– Да, Лавр у нас мастер!

– Спасибо, Гордей, – два этих слова я сказал с большим выражением, как бы давая понять клиенту, что это я нуждаюсь в словах благодарности.

– Лавр?! Это кличка?

– Зовут его так, – пояснил Гордей.

– Я думала, это название парикмахерской…

– Она названа его именем.

– Классное имя, мастер! И название классное! Запоминающееся название. – В голосе клиента зазвучали нарочитые нотки мужского баритона. И вдруг: – Нет, я так не смогу все время разговаривать! – Лисенок обмяк в кресле и снова сполз спиной по его спинке.

– И не надо! Не надо рвать связки. Оно само собой придет… Как гормоны в организме накопятся… – Гордей буквально рванулся на выручку Лисенку и телом, и голосом. И добавил, как бы объясняя свои познания в этой области: – Что-то читал где-то…

Лисенок, находясь в положении полулежа, скосил глаза на Гордея.

– Ты знаешь? – Лисенок сел прямо. – Откуда? Пресса?

– Я имел в виду литературу, – брови у Гордея сдвинулись.

Лисенок склонил голову. Во мне все замерло.

– Ну… Откуда узнал, что со мной это приключилось? От него? – Лисьи глазки воткнулись в меня в зеркале.

Тут свершилось чудо. Мой Гордей выпрямился, брови его распахнулись, и я узнал секрет его обаяния. Это не было отражение света софитов над зеркалом, это были глаза моего друга, которые и я и мой клиент увидели впервые. Он взял лапку Лисенка в свои «ковши», прижал их к щеке. Какие красивые и ясные глаза у моего друга!

– Я понял это из отрывков вашего разговора, а может быть, ты стала для меня такой понятной и прозрачной, как хрусталик!

Что это был за голос! Что это были за слова! Что это были за глаза! Ладони его рук стали горячими до такой степени, что Лисенок стал вырывать свои лапки, а потом вдруг затих, утонув в колодце его глаз. Про ладони мне расскажет сам Гордей, но уже после.

– Ты тоже мне нравишься… – прошептал Лисенок.

– Вы мальчик, – это уже шептал я клиенту на ухо.

Лицо клиента после моего напоминания снова стало тухнуть на глазах. Гордей зло на меня стрельнул глазами (о, ужас!), встал на колени у кресла клиента. Мне нестерпимо захотелось ударить друга ногой по его заду. Заорать, укусить… Какие необыкновенные глаза у моего друга!

Итак, Гордей стоит на коленях перед креслом клиента. Еще секунда, и он кладет свою огромную голову ему на колени.

– Наталья! – Зря я так надрываюсь. Она давно наблюдает за всем происходящим расширенными глазами. Конечно, она старается быть невидимой для клиента и не стоит в дверном проеме, но она там, где именно нужно быть, чтобы слышать и, может быть, даже подглядеть.

Наталья вскидывает подбородок, мол, чего надо. А я и сам не знаю. Заорал, лишь бы напомнить этим воркующим голубкам, что творят они неведомо что на глазах у невольных свидетелей. Лапки Лисенка укладываются на голову Гордея. Оба они затихают, наслаждаясь близостью друг к другу. В сердцах я швыряю зажим для волос прямо в Гордея. Оба вскидывают голову и смотрят на меня безучастным взором.

– Я зову вашего водителя, – говорю я.

– Зачем? – вяло реагирует на мое устрашение клиент.

– Прошу простить меня, но ваше время вышло. Звонил ваш муж, узнать, как идут дела. Дела закончились. Возможно, он уже рядом, чтобы убедиться и разделить с вами радость. Вы же рады переменам? – Про звонок мужа я соврал. А то, что муж рядом, видимо, подсказала интуиция.

– Ах да… Конечно рада… – клиент с опаской оглядывается в сторону витрины, где видны ступени парикмахерской.

Гордей встает, слава богу!

Лисенок зашел в парикмахерскую без верхней одежды, куртку подобрал водитель, следующий за ним, потому и задерживаться ему в зале было уже незачем. Мои услуги оплачены, и клиент знал об этом наверняка. Но чувствовалось его нежелание уходить от Гордея.

– Передайте от меня привет мужу. Буду ждать от вас звонка.

Я прикинулся лакеем, обогнул стоящего в легком смущении клиента и распахнул перед ним дверь парикмахерской. Водитель клиента, прогуливающийся по тротуару, ринулся к машине. Клиент кинулся ко мне с протянутой рукой.

– Спасибо.

А потом бросился к Гордею. Уткнулся в его живот и, распахнув лапки, обнял его. Постояли так несколько секунд. Лисенок, как дите малое, запрокинул лицо, а Гордей опустил свою большую голову и взглядом утонул в его глазах. Оба замерли…

– Мы скоро увидимся…. – ласково пообещал Гордей, и его лапища стала ломать мое творение, так он ее гладил по голове. В два прыжка я оказался возле них и предотвратил это.

– Ты что делаешь?! В пять часов у клиента ответственное мероприятие, масштаб которого ты себе не представляешь!

Лисенок внял моим словам и потерся носом где-то у него под грудью. Еще раз вжался в тело Гордея и вышел. Дверь без стука отделила его от нас. Все находящиеся в помещении парикмахерской в раздумье разглядывали дверь. Всем казалось, как потом я узнаю, что дверь снова распахнется, в нее забежит Лисенок и еще раз обнимет свою новую привязанность в лице Гордея. Но за стеклом парикмахерской остановилась машина, которую завистливым взглядом на дороге проводит любой нормальный мужчина, и из нее вышел серьезный дядечка.