Наталия Рай - Верна – дочь боярина. Так могло бы быть

Но над этим лучше подумать сначала тебе с твоими людьми, а уж что решите, то мы и примем.

В городище группа гостей, идя впереди возвращавшегося пустого обоза, вернулась ближе к вечеру. А наутро, как только развиднелось, ибо осень была уже на той поре, когда наступает её борьба с зимой, которая так и норовит заскочить коли не в двери, так в окно, в терем, где были размещены гости, постучали.

– Войдите!

Вошли сначала попарно двое юношей и две девушки, а за ними вступили княжич Ростислав и невеста его Верна, дочь боярина Феодора, у которой в руках был поднос, укрытый богато расшитым полотенцем, с караваем и солью. Это были жених и невеста, чью свадьбу предстояло сыграть сразу после Рождества.

– Милости просим – тебя, светлый княже, Творимире, тебя, светлый княже, Остромире, тебя, светлый княже, Славомире тебя, светлый княже, Гостомысле, тебя, светлый княже, Гремиславе, тебя, светлый княже, Миродаре, тебя, светлый княже, Даниславе, тебя, светлый княже, Доброславе, – каждому новобрачные поклонились в пояс – почтить своим присутствием наш свадебный пир, который назначен быть после Крещения Господня, в первое воскресение. И домашних ваших просим и всех людей, коих изволите с собою взять, прибыть на наше венчание.

– Так вон оно что за дело, из-за которого князь задержал нас! Доброе дело! Будем непременно!

Князья развеселились и подобрели: одно, что свадьба таких красивых молодых людей всегда приятна глазу и душе, второе, что можно было, наконец, полностью отринуть ту настороженность, которая, несмотря ни на что, всё ещё гнездилась в сердцах и подняла голову: было совершенно непонятно, что сулит им напоследок неожиданная и непонятная скрытность такого радушного и открытого человека, каким показывал себя до сего времени князь Остромысл.

Приняв приглашение и обещаясь непременно приехать на свадьбу, князья отбыли. Остромысл же велел готовить новый обоз с тем, чтобы сразу после Покрова отправить его к крепостям. Людей, поскольку сельские работы были завершены, брал втрое больше обычного – добровольцев, способных и готовых к тяжкому труду. А дабы не утомлять их трудной дорогой перед великими трудами, повелел добавить к обозу несколько телег, на которые велел усадить людей. Сам он тоже собирался снова выехать с небольшим отрядом, чтобы посмотреть, как обстоит дело со строительством новых крепостей не только у Феодора, но и у других бояр.

На Покров, как и положено, выпал первый снег, но явно должен был ещё сойти. Князь надеялся, что бояре не забыли пустить пал по степи, дабы обезопасить дружины от набегов. Травы-то в степи вымахивают в два человеческих роста, так что служили неизменно отличным укрытием для кочевников. Надо их лишить возможности неожиданно налететь и причинить урон как людям, так и строительству.

На следующий после Покрова день обоз отправился. Был он более длинным, чем обычно – и припасов везли побольше, поскольку зимой и путь более трудный, и крепостей будет больше. Дорога была хорошей, подморозило и по твёрдому колеса катились веселее. Но взяли с собой и полозья, поскольку обратно, скорее всего, на колёсах ехать уже будет трудно. Везли зимнюю одёжу для воев и работных людей: в степи ветра нешуточные, а пока там ещё леса вырастут да сады поднимутся, ветрам тем препон нет никаких. От щедрого урожая и продуктов везли поболее, чем обычно: пусть люди будут в сытости. А тепло уж самим придётся обеспечивать. Лес там близко, да и остаётся много отходов при изготовлении частоколов да при возведении зданий. Печники были отправлены ещё с предыдущими обозами, чтобы было чем обогреваться да на чём еду готовить.

По хорошей дороге, хотя и тяжело груженный, обоз двигался быстрее обычного, так что, выехав на самом рассвете, к полуночи уже добрались до крепости Феодора, расположившейся прямо на дороге, уже наезженной, торной. Загнали обоз в крепость, предоставив разгружать назначенное этой крепости самим её обитателям. Всех же приехавших немедленно поместили в тёплые помещения и накормили после долгой дороги. А там и спать отправили. Даже князь Остромысл, только разменявший пятый десяток, могучий мужчина, утомился и был принуждён перенести разговор с боярином на утро. Феодор позаботился обо всём необходимом для княжеской трапезы и отдыха и удалился.

Войдя в горницу, он от неожиданности остановился:

– Ты откуда тут взялась?

– С обозом приехала, – ответила, уже повиснув у отца на шее, любимая дочь Верна.

– Но кто тебе позволил ехать?

– А брат Преслав. Он и велел людям нашим меня к себе взять и к тебе доставить в целости и сохранности.

– А мать что?

– Преслав ей скажет.

Феодор не мог сердиться на дочь, хотя внешне и показывал своё недовольство её своеволием.

– Не сердись, отец! Тебя так долго не было, ты ведь с самой весны домой не приезжаешь!

– Но я занят! Сама знаешь – крепости строим!

– Знаю! Но я больше просто не могла без тебя!

– А вот замуж выйдешь скоро, как без меня будешь?

– А я часто-часто буду в гости прибегать!

– До гостей ли тебе будет?

– Будет мне до гостей! Я обязательно буду прибегать, если ты не захочешь к нам приходить!

Феодор промолчал. Не мог он больше сердиться. Но и оставить это так он тоже не мог.

– Ну и что с тобой делать прикажешь теперь? Ростислав знает, что ты с обозом уехала?

– Ему брат тоже скажет.

– Мы же завтра с князем новые крепости осматривать поедем, а тебя куда девать?

– А я с вами поеду.

Феодор охнул.

– А вдруг ордынцы нападут?

– А дружинники на что?

Он промолчал. Оставалось только уповать на то, что никакие ордынцы не нападут именно в то время, как они с князем к новым крепостям доберутся. Но если нападут – беды не миновать! Крепости ещё не готовы даже снаружи. Частокола только часть поставлена, а ров теперь слабая защита – замёрзла в нём вода. На один только вал и надежда. Да на сноровку воев.

Утром князь, с боярином и Верной (при виде которой Остромысл удивлённо приподнял бровь, но ничего не спросил и лишь ласково ответил на её приветствие), присоединился к обозу с брёвнами, отправлявшемуся к новой крепости, где ускоренно завершалась установка частокола. Люди князя держались по сторонам от него, охранение же обоза рассыпалось по степи, высматривая, нет ли где кочевников. Пока их не было.

Но беда их не миновала. Уже на самом подходе к крепости они, видимо, извещённые своими дозорными, решились напасть на недостроенную ещё крепость, увидев, что туда прибыл какой-то знатный человек.

Они не стали нападать на обоз, потому что князь и сопровождавшие его боярин с дочерью уже оказались внутри стен, а убить работников было бы трудно: их охраняла добрая сотня дружинников. Поэтому ордынцы ринулись на стену в тех местах, где ещё не было частокола.