Александр Шляпин - Тунгусский Робинзон

Свобода впервые за восемь лет опьяняла его и Сергей не находил себе места, от потока информации. Сейчас ему больше всего хотелось добраться до большой земли, чтобы там пересесть на самолет и улететь в свой родной Калининград. Туда, где прошли его детские и юношеские годы. Туда, где он встретил свою любовь. Туда, где на на улице Полевой живет, его престарелая мать. Все это время она ждала его и ежедневно молилась о скором его возвращении. Каждую неделю Сергей писал, матери теплые письма и два три раза в неделю получал ответы. А вот долгожданных писем от бывшей жены Ленки, он дождаться не мог. Стоило ему попасть под следствие, как Ленка «вильнула хвостом», тут же подала на развод.

Мать всегда остается матерью. Только материнская любовь да её шерстяные изделия, которые она вязала собственными руками, долгие месяцы согревали Сергея в лютые сибирские морозы. Мама – вот это тот человек, который был в этом мире единственным и родным. Сергей знал что мать никогда не бросит и не забудет своего сына, очутившегося там, где когда-то Иосиф Сталин коротал свои дни в ссылке.

Буфет аэропорта манил к себе запахами «деликатесов» местной национальной кухни. Подогреваясь тут же в микроволновой печи из полуфабрикатов, они расползались по чужим желудкам, пополняя кассу местного «буфетного олигарха».

В голове проскользнула крылатая фраза, вырванная из памяти, – «а в тюрьме сейчас макароны дают». Желудок на фоне этих воспоминаний слегка заурчал, давая понять, что пришла пора кинуть в него что – то съестное. За сутки до освобождения, Сергей, кроме чая и хлеба фактически ничего не ел. Все эти годы Лютый, грезил жареной картошкой с грибами и простым деревенским салом с русской горчицей. Мечта о хорошей свиной отбивной, о жареной курочке и бутылке грузинского вина не давала ему покоя.

Вспоминая лагерь, он останавливался на том, что там за колючей проволокой хорошая пища приходила к нему только во сне. Хотя – хотя временами, ему благоволила удача. Даже в зоне ему выпадала возможность перекусить картошкой с жареным тайменем, или нельмой. В отличии от многих арестантов, Лютый чужими припасами не жил. Его тумбочка была всегда наполнена не только сигаретами, но и продуктами и чаем, которые он зарабатывал лагерным ширпотребом.

Туруханский общепит своим ассортиментом не баловал. Да и времени на трапезу почти не оставалось. АН – 24, который должен был лететь в Красноярск, пыхтел на летном поле, прогревая моторы. Он подошел к прилавку буфета, и увидел милое лицо королевы Сибири. Девушка удивительно обворожительной внешности улыбнулась Сергею, обнажив «жемчуг» зубов.

– Что брать будете?

– Вау, фея! Это откуда ты, такая здесь взялась, – спросил он, включая на полную мощь спящее обаяние.

– Что брать будете, – спросила узкоглазая девушка.

– Кушать хочется, – сказал Сергей, – будьте любезны, мне рыбный пирог и кофе – три в одном.

Девушка с круглым лицом и раскосыми глазами мило улыбнулась и, сложив все на тарелку, поставила тарелку в микроволновую печь.

– Скажи мне дочь Солнца и Луны, откуда ты, такая в этих краях появилась? Разве твое место не на троне рядом с принцем?

Девушка улыбнулась, и налив в пластиковый стакан кипятка, высыпала в него пакетик «Капучино».

– Я местная, – сказала она, и подала стакан Сергею. – Живу я здесь с самого рождения….

– Полетели со мной! Я познакомлю тебя с мамой. Скажу, что ты моя жена, – сказал Сергей, чувствуя, как в его животе «вспорхнули бабочки».

– Елена, – ответила девушка. Она открыла микроволновую печь и достала рыбный пирог с тайменем.

– Эх, жаль! Лучше бы тебя звали Ольга или Светлана, – сказал Лютый, принимая из рук продавщицы заказ.

– Почему, – переспросила девушка, поправляя челку.

– У меня уже была жена Елена. Не успел я залететь в тюрьму, она бросила меня.

– Дело не в имени – дело в человеке. Она, наверное, никогда не любила тебя, – сказала девушка улыбаясь. – Я бы дождалась!

– Жаль, что мы не познакомились раньше, – сказал Сергей, и присаживаясь рядом за столик.

Девчонка улыбнулась. Сергей заметил, что она слегка покрылась румянцем, что говорило о взаимной симпатии.

– «Хорошенькая какая», – сказал сам себе Лютый, ощущая как внутри него расцветает цветок страсти. В голову полезли странные мысли, но откусив пирог, он мгновенно забыл о том, что кроме эвенкийских красавиц, есть еще и тунгусский таймень, вкус которого изыскан и неповторим.

– «Черт, зацепила», – подумал Лютый. – «с первого взгляда убила наповал». Хороша же чертовка!

Девушка вышла из подсобки, и подошла к столику за которым с аппетитом трапезничал Лютый.

– Если хочешь, оставайся, – сказала девушка и хихикнув, снова скрылась за прилавком.

– Прости принцесса, но остаться не могу, – сказал ей Сергей.

– Звонить мне будешь, – спросила она, улыбаясь. – Тебе телефон, дам однако.

Сергей был единственным покупателем этого жалкого заведения быстрого питания. Никто не напирал, и не вмешивался в разговор с продавщицей. Выпив кофе, он почувствовав сытость, блаженно откинулся на стуле.

Странные люди в черной форме привлекли его внимание. Один: сидел на черном железном ящике, словно что-то охранял. Вокруг охранника по-хозяйски суетился другой. Автомат АКС висел на его плече, и когда тот нагибался, он каждый раз сваливался. Это нервировало охранника.

– Леночка, это что за перцы такие? Может они хотят самолет взорвать или взять заложников? – пошутил Лютый.

– Нет, это охранная фирма «Контур». Они по контракту с приисков золото в Красноярск везут. Каждую неделю туда – сюда летают. А вон та девушка, это дочка нашего директора прииска, – сказала продавщица, и кивком головы указала на капризную пассажирку, которая вызвала в душе Сергея столько противоречивых эмоций.

– Я уже в курсе, – сказал он?

– Говорят, она в институт поступила. Люди говорят что, за пять килограмм золота! – сказала продавщица и от зависти глубоко вздохнула.

– То – то я смотрю в ваших краях у всех золотые зубы! Все, наверное, на прииске работают да приворовывают. А папочка её никак не может воров поймать! – сказал Сергей, и засмеялся.

– Не… а! Воровать, однако, не надо! Иди сам мой сколько душе угодно, только, однако, лицензия нужна. Некоторые, кто из лагеря освободился, за одно лето много намывают. Правда, на материк не все долетают. Многих, однако, в тайге медведь давит, а некоторых и росомаха, – сказала продавщица и осеклась на последнем слове.

Лютый задумался и, покумекав головой спросил.

– Солнце моё, а что лицензии всем выдают? Может мне с тобой тут остаться, да по золотишку удариться? «Капусты нарубим» на дорожку, да потом машину себе иностранную купим?