Александра Васильева - Тулэрги. По ту сторону дней

Сейчас ей было семь лет. Ее только что отругали за разбитую тарелку, обозвав неумехой.

С тех пор этот эпитет навсегда приклеился к ее имени. Он то и дело звучал из уст разных людей, проходящих по ее жизни, сжимая душу размеров вселенной до той, что помещалась в кулаке. Каждый произносил это слово по-своему. однако суть его не менялась. Гордостью семьи она никогда не была. Слишком рано ей стало доподлинно известно, что родители могут не любить своих детей.

Замкнутая и озлобленная, стояла она теперь перед разбитой тарелкой, которая, вопреки стараниям, продолжала падать и разбиваться на протяжении всей ее жизни.

– Неумеха! – опять холодно произнесла мать, и за ней тотчас повторили другие: ее подруги в младших классах, первый парень, второй, начальник на работе, случайный прохожий.

Она обхватила голову руками, упав на колени. Ведь когда-то давно она всех их любила. Любила же? Но вот теперь… Утратив это драгоценное чувство, сперва к родным, потом – к возлюбленным, она возненавидела каждого, кто был способен в ней усомниться, причинить боль, и осталась одна.

Острые осколки разбитой тарелки валялись перед ней, как доказательство ее пустой и напрасной жизни. Доверившись однажды суеверию, что склеенная посуда приносит несчастья, она всегда избавлялась от разбитого, не стараясь что-либо вернуть.

Итак, ей было снова семь, однако слезы не текли из глаз – она физически не могла больше плакать. Эту способность она утратила вместе со способностью любить.

– Тарелку ты разбила, девочка? – раздался взрослый голос у нее за спиной.

Она обернулась. Никогда прежде она не видела этого человека.

Как же ей хотелось соврать, указать на другого! Подобное чувство она испытывала каждый раз, когда такое случалось впервые на глазах у того, кого она еще плохо знала. Но она только глупо улыбалась и просила прощения, слыша в ответ ненавистное слово.

– Я повторю вопрос, это ты разбила? – Обладатель взрослого голоса был в два раза выше ее и смотрел сверху вниз.

Но чувство страха, что по привычке охватило ее, внезапно рассеялось.

– Какая разница, кто! – вдруг выпалила она тонким детским голосом. – Тарелка разбита, важно лишь это.

– Вот как? – удивился взрослый, и на его лице появилась улыбка. Не та притворная, какие она хорошо выучила за свою жизнь, а другая, настоящая.

– Защищаешь себя? Впервые не стараешься угодить своей правдой? – Он говорил не с ребенком, а с ее душой, а у той не было возраста. – Не стараешься выбить слезами любовь или того хуже – жалость? Сейчас на первом месте – ты, а не твои мелочные желания.

– Мелочные желания? – Детский голос дрогнул. – Разве желание, чтобы тебя любили, мелочное? – Как ей не хотелось довериться этому взрослому, привычка сомневаться взяла верх.

– Проигравших никто не любит, девочка, просящих и слабых. Любят только победителей. И тут неважно, на самом деле ты победила или же просто считаешь, что это так.

Незнакомый взрослый еще раз улыбнулся и растворился в белоснежной дымке.

– Постойте! – закричала она, но услышала в ответ легкий смех.

– Незачем. Я тебе больше не нужен.

Она посмотрела перед собой. Разбитой тарелки не было, вместо нее высилась ровная стопка целых.

Он ожидал чего угодно: палача с кровавым топором, ухмыляющегося медбрата с сверкающим шприцем, даже электрический стул. Но это была библиотека. Огромная, со стеллажами до потолка. Только заполняли их отнюдь не мрачные обветшалые тома увесистых сочинений с характерным запахом многовековой мудрости: на них стояли яркие разноцветные книги с глянцевыми обложками.

– Я на процедуру, – произнес отрок неуверенно.

– Проходи, – ответили ему незамедлительно.

Голос принадлежал девушке. Та сидела за высокой стойкой и что-то писала в тетрадь.

– Ого! Ты что еще за бандерша? – усмехнулся отрок.

– Я библиотекарь, – озадаченно поправила девушка. – Ты читать любишь? – Она пристально посмотрела на вошедшего.

– Не волочу. Что это вообще такое? – В голосе двенадцатилетнего отрока послышалось старческое разочарование. Он смотрел вокруг, на стеллажи с книгами, будто бы окруженный врагами.

– Ты спрашиваешь, что это? Это приключенческие истории, повести, рассказы с детективными сюжетами и чудо-героями. Ты же вроде как ребенок, верно? Что такое? Впервые видишь книги?

«Вроде как ребенок» впервые почувствовал себя смущенным.

– Многовато их тут…

– Зато все для тебя одного. – Девушка поднялась с места. Ее волосы, красного цвета, были аккуратно уложены в строгую прическу. Одежда точь-в-точь как на нем: блестящий обтягивающий костюм, на рукавах – металлические вставки. – Любые языки, любые жанры.

– Сказал же, не волочу я!

– Ничего. Тут не нужно уметь читать. Тут даже языков знать не надо. Разве ты не заметил, как легко здесь все понимают друг друга? А все потому, что мы общаемся на мысленном уровне. И хотя по привычке говорим слова, вместе с речью мы слышим мысли друг друга. С буквами так же.

Отрок подумал, что у букв есть мысли, и ему стало не по себе.

– Здесь, как бы ты не говорил, тебя всегда поймут! – восторженно продолжала девушка. – И ты поймешь других, как бы они с тобой не говорили.

– А… – у отрока возникла догадка. – Вот почему тот паук со странными ставнями по фене так складно стукал!

– Познакомился с Аидом 3 3 Аид – древний бог греческой мифологии – правитель подземного царства душ умерших. Аид – сын Крона вместе со своим братом Посейдоном и сестрами Герой, Гестией и Деметрой, был проглочен своим отцом и спасен братом – Зевсом. Принимал участие в войне с Титанами, во время которой по преданию носил волшебный шлем, что делал его невидимым – подарок Циклопов. Само имя Аид, в переводе обозначает «Незримый». ?

– С кем?

– Человеком с фиолетовыми глазами.

– Так у него есть имя? Он вроде плел, что имена скупают…

– Он с тобой говорил?

– Допрашивал.

– Странно… Аид обычно старается избегать текущих

– Кого?

– Так называются те, кто попадает в замок. Серая масса – мы с тобой, например. Все, кроме него.

– Кроме Аида?

– Это прозвище.

– И кто его так окрестил?

– Ну… – Девушка помедлила. – Я. И он это имя не признает. Но я все равно его так зову. Формально-то его имени больше нет. Ни единой буквы.

– А у меня будет кликуха?

– Нет. По правде говоря, здесь это строго запрещено. Хватит с тебя и букв имени. Итак, для начала дай мне свой паспорт.

Отрок хмуро вытащил из нагрудного кармана фотографию с лужей и протянул девушке.

– Теперь необходимо заполнить карточку и взять книгу.

– И все?

– После останется только прочесть.

– Барно, барно. – пробормотал отрок.