Алла Старостина - Антиподиум. Мои идеальные ляпы

Когда мы с ним выходили из подъезда – как мне позже рассказывал брат, – вся семья стояла у окна и смотрела, соблюдены ли все церемонии?

Так, открыл перед ней дверь и придержал, пока она проходила, – первую ступень прошёл!

А почему он идёт на полшага впереди неё? Это что за угнетённые женщины Востока, которые покорно семенят за деспотом мужем?

Мы удалялись за поворотом, а обсуждения не остывали до нашего возвращения. Потом всё это выливалось на меня как ушат помоев, и я маялась сомнениями: проглотить всё это (чего не хотелось) или переложить на новоиспечённого мужа? Выбирала, конечно, второе – у него уже скапливался солидный багаж несоответствий и провинностей. А когда он однажды мыл посуду и набрызгал воду вокруг себя и бабушка рассказала всё это мне, обзывая его медведем, неряхой и бескультурьем, то я решила разводиться.

Если родители отлучались хотя бы на работу, то бабушка вообще бдела круглосуточно. Она несла вахту с раннего утра до позднего вечера – выявляла несоответствия, а потом делала всё это достоянием общественности.

К концу первого месяца мужу казалось, что он ходит по минному полю.

Его семья тоже давала мне пищу для размышлений. Вот где были «женщины Востока»: мать накрывала на стол, производила смену блюд, приносила из кухни недостающую ложку и вилку, если кто попросит, а потом убирала со стола и мыла посуду! Странное, на мой взгляд, распределение обязанностей – если ещё учитывать, что она же всё это и готовила…

Я начинала возмущаться этим непорядком уже по дороге домой – яростно, искренне и непримиримо! «Теперь у нас будет так, – говорила я, – ты весишь 100 кг, я 50 – значит, ты вдвое чаще моешь посуду!» Это было хоть какой-то компенсацией за неравноправие его матери – впрочем, компенсацией для меня весьма выгодной.

И ещё я терпеть не могла, когда я работаю, а он отдыхает! Чувствовала себя Золушкой, Козеттой и рабыней Изаурой в одном флаконе, а это были максимально неблизкие мне роли! Так что, если на меня сваливались домашние заботы, я считала своим долгом сразу его синхронно припахать. Потом он привык и сам искал себе дело – это было в разы дешевле, чем быть прожжённым моим недовольным взглядом!

Когда родился ребёнок, борьба за равноправие вспыхнула с новой силой. Я установила очерёдность вставания по ночам – пусть ребёнок хоть оборётся, но если это его очередь – я не встану! Двадцать с лишним лет спустя, когда я передавала этот опыт дочери (у неё тогда тоже родился ребёнок), она спросила: «А что, папа тоже мог кормить меня грудью?»

Потом я не раз слышала от подруг подобные истории. Менялись имена, даты, обстоятельства, но суть задачки была одна: на входе имеем двух людей, воспитанных в разных укладах, а на выходе должно получиться что-то в духе «и жили они в мире и согласии».

Интересно, эта задачка имеет какое-то не такое болезненное, как в моём кейсе, решение?

Смерть

Сегодня опять услышала: женщина должна развиваться, быть независимой, иметь своё дело в руках – чтобы в случае чего…

Сразу вспомнился мой «случай чего» – гибель первого мужа в мои (и его) 28 лет – событие, разделившее жизнь на «до» и «после».

Он был ревнивец, каких мало, – по официальной версии, на фоне неадекватной любви ко мне – и, скорее всего, это правда. Он выбрал интересную стратегию – делал всё, чтобы без него я почувствовала себя никем. Цель его была – «обложить меня флажками» на случай, чтобы не сбежала.

Мы учились в одной группе. На нашем ракетостроении девочки были вообще редкостью, и мальчики держались за нас как «за грешную душу». В группе в итоге сложились четыре пары – с трех из них начинался журнал. Преподаватели читали журнал и шутили: у вас что, вся группа по парочкам? Мне до сих пор не понятно, как девушки тащат парней в загс – для меня норма была с точностью до наоборот.

Были лихие 90-е, он как-то удачно начал вписываться в бизнес и зарабатывать деньги. И ему стало сносить крышу – менял тачки, покупал дорогие часы…

И нанял мне наружное наблюдение.

В рабочее время я была под контролем (устроил меня работать к своему другу). А в нерабочее – какой-то персонаж (никогда не видела его лица) сёк за мной. Когда я останавливалась, к примеру, поболтать со знакомым, минуты через четыре материализовывался мой муж. В кожаном плаще по щиколотку и таинственных очках. Он носил нулёвку – для имиджа. Со словами «позвольте нарушить ваше уединение, я вынужден конфисковать свою супругу» он сажал меня в свою очередную машину и увозил домой.

По дороге мы молчали.

Это и хорошо – потому что разговоры последнее время сводились к одному. Какой он успешный и насколько я не ориентируюсь в новой реальности.

Я тогда жила в клетке. Она не была золотой, но дешёвого блеска и мишуры для меня в ней был явный передоз! Такое это было время – начало 90-х, – время малиновых пиджаков, золотых цепей в палец, лихой езды на крутых тачках – не всегда в трезвом виде… И нелепых смертей. Время, когда деньги быстро зарабатывались и так же быстро спускались. И когда никто не знал – что там, впереди (как, впрочем, и сейчас)…

Однажды мы с дочерью (ей было пять лет) легли на сутки в больницу – вырезать ей аденоиды. Это была вторая больница в моей жизни (первая – роддом).

Он отвёз нас туда утром. А часов в 6 вечера приехал и привёз «гостинцы». Продуктов было – на пару недель. Я взяла их, еле дотащила до палаты и запихнула в тумбочку. А когда вернулась в больничный коридор – увидела только его удаляющуюся спину. Это был последний раз, когда я его видела. Тогда я ещё не знала об этом.

А на следующее утро за мной приехал не он. Мне сказали, что где-то на просёлочной дороге он тестировал свою очередную машину (собирался купить её у друга) и на скорости 230 км/ч врезался в дерево. Меня привезли домой и попросили приготовить, во что его одеть.

Я была настолько зла, что ответила: «Пусть сам разбирается!» Наверное, сработал механизм защиты…

Похороны

У меня есть принцип: из каждой жизненной «задницы» выйти с победой.

Я сразу поняла, что гибель мужа в 28 лет – та самая ситуация! И у меня включился этот механизм (поняла это спустя годы). Он запустился почти сразу, как мне сообщили. И потом несколько лет работал без перерывов. И без сбоев.

На похоронах у меня была идеальная завивка, каблуки – не 12, а 13,5 см и макияж – по полной! Благо плакать я не собиралась (слёзы – несвойственная мне реакция). На мой взгляд, выглядела я идеально, на взгляд других – отрешённо!

Самую большую пустоту я почувствовала в неожиданном для меня месте – не с кем было бороться! Вдруг поняла: наша жизнь последние несколько лет была непрерывной борьбой!

Картинка, которая рисовалась в моей жизни, и так была какая-то ненастоящая – в ней мало было самой меня! Мне, по сути, не нужны большие деньги, дорогие вещи, все эти понты, которые он назначил самоцелью! Самое интересное – всё это по итогу оказалось не слишком актуальным и для него самого. Если обобщённо мыслить, это и свело его, по сути, в могилу.