Евгений Зэд - Постоянный страх

– Черт…

Мила вышла на улицу и встала, уставившись в одну точку. Ей нужно было остаться одной. Но такой возможности не представилось. Хамелеон вышел следом за ней. Какое-то время они просто стояли, смотрели куда-то в пустоту, и молчали. Облака все также безжизненно висели в небе, но, казалось, что они изредка изменяют свою форму. Звезды, глядя на которые можно было бы поразмышлять о Великой Вселенной и другие миры, находящиеся за пределами Млечного пути, как всегда: не сияли; их просто не было.

Две фигуры в полумраке просто стояли и смотрели в пустоту.

Но вскоре Хэм заговорил:

– Извини. Я правда забыл. Обещаю, что это больше не повторится… Ты ведь прекрасно понимаешь, как важно то, что я делаю… мы делаем.

Мила молчала. Ее хрупкую, изящную фигуру едва было видно в полумраке. Черный комбинезон из тонкого материала плотно облегал ее тело, а поверх него было одето непонятное платье – так же черного цвета, за исключением нескольких темно-серых вставок. Это все не стыковалось с массивными полусапожками (что-то подобное можно было наблюдать у военных из параллельного мира; хотя на них обувка смотрелась как-то грубовато), которые в свою очередь плотно облегали ее голени.

– …ты же знаешь, что я не умею говорить… – продолжал Хамелеон, – …так что…

Он прервался, не договорив до конца то, что хотел сказать. Но в этот момент он даже забыл что именно. Нет, он не был потрясен, и уж более того не ошарашен. Но легкое и привычное удивление всегда настигало его в эти моменты. Моменты прозрения , как выражался Хэм.

Мила начала говорить как-то однотонно и еле слышно:

– Уже совсем близко… Они очень голодны… и никогда не боятся… Черный туман приближается… Скоро… уже скоро…

Мила почему-то не договорила. Наверно оборвалась та невидимая связь…

Хамелеон уже давно привык к этому. Но его беспокоило то, что видения у Милы за последнее время участились. Хотя он всегда практически ничего понять не мог, а когда Мила выходила из этого состояния, то ничего не помнила, и не могла объяснить. Но одно было ясно – это был ее второй дар. И, возможно, не последний.

Иногда она находилась в таком состоянии до получаса. Но очень часто видения напоминали просто вспышки – набор обрывочных, и на первый взгляд, не связанных между собой слов.

Но в данный момент Хэм пришел к выводу, что надвигается что-то нехорошее. Черный туман. Да, это может быть что угодно: Тени, Черные призраки, стаи темного воронья… Очень голодны. Эти твари всегда голодны; тут и говорить нечего. А вот, что, черт возьми, значит: «никогда не боятся». Большинство тварей побаиваются «спящих». Значит, это кто-то из «элиты».

Он часто пытался расшифровать хоть небольшую часть этих видений, но практически всегда это оказывалось непосильной для него задачей.

Хамелеон еще не совсем отошел от своего «путешествия», и поэтому плохо соображал. Он решил пока не ломать себе голову, а немного отдохнуть.

Хэм взял Милу за руку и повел в дом. Там он положил ее в кровать, чтобы она смогла отдохнуть, а сам сел в свое любимое кресло, как всегда уставив перед собой старую потертую книгу. Он практически никогда ее не читал, но почему-то всегда брал ее в руки, перед тем как сесть в кресло, которое противно скрипело, когда тело Хэма водружалось на него.

– Смотри только не засни. – тихо произнес он, но Мила его уже не слышала. Ее глаза закрылись несколько секунд назад, а свинцовые веки уже не в силах были открыться. И откуда-то издалека она слышала глухой и тихий голос Хэма, но в тоже время было понятно, что он кричал, кричал изо всех сил: «Проснись… открой глаза! Открой… откр-о-о-о-о-й…».

Здравствуй, старая подруга – Пустота.

4.

Все как обычно. Этот жуткий процесс перемещения. Но потом ты понимаешь, что все изменилось. Даже запахи стали другими. Открываешь глаза, и видишь, что все вокруг совсем другое. Даже темнота не пугает. Ведь где-то поблизости виден свет, мигающие разноцветные огни. Звезды на небе, которые в городе сияют не так ярко, но все же они есть. На них можно смотреть, и ими можно любоваться. Хотя мало кто это делает. Они уже привыкли, и не видят в этом ничего особенного. Яркая луна, из-за света которой ночь не кажется такой темной. Сотни или тысячи запахов (большей частью противных), но совершенно новых и реальных. Все кажется таким красивым. Безумно красивым. Но иногда эта красота бывает обманчива. Такие чувства возникают у тех, кто очень редко попадает сюда, или оказались здесь в первый раз. Чувство эйфории обычно длится недолго, и очень часто после нее наступает чувство жуткой депрессии.

Мила все это знала. Но также она знала, что ей нужно как можно скорее убираться отсюда. Она попала в это место почти случайно, совсем не подготовившись. В большинстве случаев это означает почти верную смерть. Организм человека, живущего в параллельном мире, не приспособлен к жизни в этом мире. Можно назвать его Реальным миром. Но какой мир реальнее? Это еще вопрос…

Не прошло и пяти минут, как она уже слышала их. Этот звук напоминал громкое шуршание вперемешку с издевательским смехом и стрекотанием (так обычно стрекотали Тени). Это была обычная Нечисть; другого определения этому еще никто не смог дать. Что это такое? Объяснить просто невозможно. Нечисть никогда не скрывает своего присутствия, как, впрочем, и Тени.

Но у Милы перехватило дыхание, когда она поняла, что происходит. Она находилась не в своем мире. Но Нечисть была здесь, и уже приближалась. Просто невозможное событие. Здесь ей не место. Ее здесь быть не должно. Хотя кто знает. Для многих встреча с Нечистью – обычное дело. Но только не в этом мире. Здесь для нее закрыты все двери. Если только какая-то пакостная рука не открыла одну из них.

Мила быстро поднялась с холодного асфальта, и осмотрелась. Она находилась между двумя высокими зданиями – в переулке.

Звук усиливался, и Мила уже видела это порождение Зла. Нечисть шелестела у ее ног, и по мере приближения основной своей массы начинала окутывать ее тело снизу вверх. Эта холодная и мерзкая масса скользила по ее телу все выше и выше, выпуская вонючую, черно-красную слизь. Смрадный запах все сильнее раздражал рецепторы носа. Запах разлагающегося трупа (сотен разлагающихся трупов) и чего-то еще. Так пахла практически вся Нечисть (но в этом – Реальном мире – она не могла скрыть свой реальный запах). Она стрекотала от удовольствия все сильнее и сильнее.

– Прочь! Прочь от меня! – кричала Мила, но где-то в глубине души знала, что это бесполезно.

Она с трудом нащупала на своем поясе ампулу-шприц с сильным снотворным (специальная смесь), а затем вынула ее из специального кармашка и резко воткнула иглу себе в шею. Молниеносное движение и раствор уже распространялся по всему телу, начиная действовать. Три секунды спустя она уже падала на твердый и все так же холодный асфальт, а Нечисть разбегалась в разные стороны, крича сотней диких голосов с проблесками стрекота. Она убегала от открывающихся дверей, от пустоты, которая затягивала ее. Она действительно боялась, ведь теперь ее пытались сожрать.