Екатерина Русина - Уходи к своей Наташе. Сборник рассказов

Иван отстаивал свою возлюбленную перед селом, заступался за неё и пытался доказать всем, что она хочет исправиться, что она станет хорошей женщиной, любящей и нежной, что никто и не узнает в ней ту дерзкую ведьму, слух о которой плыл по всей округе!

Некоторые люди даже поддерживали его и шли навстречу, звали их с Вероникой на чай, пытались разговорить, подружиться. Но слишком тяжелым шлейфом тянулось за ней её прошлое…

Как-то ночью несколько мужчин из села сговорились и вытащили её прямо из кровати, поволокли к реке, словно мешок, и утопили. Нечего мол нормальных мужиков с толку сбивать!

Долго Иван горевал о своей любимой, и только одно его утешало – что перед смертью она успела исправить свою жизнь и очиститься от греха.

– Привет, милая. А где Роза? Что-то тихо.

Ильдар огляделся по сторонам, но нигде не видел дочь. Обычно когда он заходил домой, сразу было слышно или её плач или заливистый смех, но тишина была совсем непривычной.

Алия стояла около пустой кроватки и смотрела с таким ожесточением, что Ильдар остановился, не понимая, что происходит. Жена ответила:

– Разве ты не хотел, чтобы она пропала? Ты же так хотел мальчика.

Ильдар в самом деле хотел мальчика, он всю беременность гладил живот и называл его «мой сынок». Даже когда на двух УЗИ сказали, что плод женского пола, он утверждал, что в мире миллионы случаев, когда исследования ошибаются.

– Что ты говоришь? Где Роза?!

Взгляд Алии был каким-то диким, холодным, каким никогда ещё не был при Ильдаре.

– Ты целый год мучил меня своими упрёками! Ты всё время говорил, что будь она мальчиком, у тебя было бы кому передать бизнес, на кого опереться, а теперь у тебя две девчонки, я и она. И неизвестно, получится ли у нас еще родить детей.

– Ну и что? Да, я хотел сына, но я свыкся и с дочерью, я люблю её. Может, родим ещё сына.

– Шутишь? Свыкся? Да ты дышать мне не давал! Ты изводил меня своим осуждением, как будто я виновата в том, что у нас родилась девочка!

– Алия, успокойся. Ну прости, что я так часто говорил об этом, я не думал, что тебя это так задевает! Где ребёнок?!

– Где ребёнок? Теперь она стала тебе нужна? А как же бессонные ночи и постоянные крики? Ты же говорил, что она тебя достала? Что без неё мы жили бы как раньше, спокойной размеренной жизнью?

Ильдар больше не мог сдерживаться и побежал по комнатам в поисках ребенка. Её не было ни в кроватке, ни на кухне, ни в зале… Алия всё это время кричала, как он унижал её своими упрёками, как он достал её и как она хочет изменить обстоятельства.

Ильдар открыл дверь в ванную и увидел, что Роза плавает в воде! Сердце ушло в пятки, руки начали трястись, но он мгновенно вытащил её, она не дышала… Он уложил малышку на пол и стал делать искусственное дыхание и массаж сердца, но в течение двух минут не было никакого результата. Ильдар плакал и внутренне умолял Бога не забирать его дочь, продолжал оказывать помощь дочери.

Наконец, она начала кашлять и вода стала выходить у неё изо рта. Она задышала! Ильдар укутал её в большое банное полотенце, крепко прижал к себе дочь, потом схватил все ключи от квартиры, свои и жены, и выбежал из дома, закрыв дверь на все замки.

Он сразу побежал к машине, чтобы отвезти ребенка в больницу, по пути позвонив в полицию и сообщив о произошедшем.

Полицейские прибыли в больницу, где Ильдар передал им ключи от дома.

Роза поправилась и произошедшее не оставило никаких последствий. Но если бы не Ильдар, однозначно, что её не было бы в живых.

Алие диагностировали тяжелую форму послеродовой депрессии, но это не освободило её от реального срока. Родительских прав её лишили…

С самого утра Ника расплакалась. Мало того, что всю ночь не спала, беспокойная была, так ещё теперь эти слёзы. Ну сколько можно! Её мама Наташа быстрыми шагами вошла в детскую, громко спросила: «Ну что ещё?!», а Ника при виде неё сразу стихла и ответила:

– Мам, прости. Очень больно.

Наташа тяжело вздохнула, потерла пальцами глаза и сказала:

– Милая, и ты меня прости. Я ночь не спала с тобой, вот и злая. Давай укол сейчас сделаю, полегче станет.

Ника болела уже полгода. Всё началось с обычной простуды, которая никак не проходила и не поддавалась лечению. Уставшие от недомогания дочери, родители повели её на платное обследование, и анализы вызвали бурную реакцию педиатра, она советовала им срочно обратиться к онкологу. Оказалось, у Ники саркома…

Девочке провели операцию, но пошли метастазы и химия не помогала. Оставалось только ждать и надеяться. Но чего ждать и на что надеяться, не уточнили. С каждым днем становилось всё хуже, но отец наотрез отказывался передавать дочь в хоспис, он хотел чтобы всё закончилось дома, в родных стенах, с родными людьми.

Но папе было легко это говорить. Он целыми днями был на работе допоздна, а в дни, когда Нике было совсем плохо и было очевидно, что ночь она спать не будет, уезжал ночевать к матери, ведь ему надо было высыпаться перед работой.

Наташа проводила с Никой 24/7 и, конечно, дико уставала. Сменить её было просто некому, да и кто захочет оставаться с чужим больным ребенком.

Время от времени Нике становилось чуть лучше, она гладила маму по лицу и говорила ей, как сильно она её любит. Ей было очень важно чтобы мама запомнила это, ведь после её ухода останутся только воспоминания. И они должны быть самыми светлыми, самыми теплыми, несмотря на всё, через что они сейчас проходят.

Наташа старалась держать себя в руках и поддерживать дочь, но иногда у неё просто заканчивались силы. Она понимала, что времени остается мало и надо каждую секунду уделять своей малышке, надо ловить каждый её вдох, каждое движение и редкие улыбки. Но это не всегда было возможно. Наташа начала срываться. Зная, что все эти страдания не закончатся ничем хорошим, она впадала в беспробудное отчаяние, из которого не было пути наверх.

– Мамочка, ты самая лучшая… я тебя люблю.

А потом её глазки закрылись. Больше не было слышно ни криков, ни стонов, ни тяжелого дыхания. Слышались только тихие слова Наташи:

– Я люблю тебя, люблю…

Некогда бравый и всегда жизнерадостный моряк Григорий теперь жил в полном одиночестве в однокомнатной квартире на окраине города. Он не жаловался, квартирка была уютной и милой, на третьем этаже пятиэтажки. Из окон открывался вид на сквер с высокими берёзами и длинными скамейками.

Вечерами Григорий любил прогуливаться по этому скверу, рассматривая играющих там детишек, как они резвятся и смеются, напоминая ему самые счастливые годы – когда еще была жива его супруга Алевтина, и сын Мирон был таким же маленьким.