Наталья Князева - Когтеточка. № 1, 2020

– Буэнос аппетитос, – пожелал Стасенька.

– Се требье, – отозвался Луи.

Помолчали. Еще помолчали. Потом Луи стал жаловаться.

– Ах, вы знаете, мои книги все не включают в школьную программу.

– Оооо, – неопределенно ответил Стасенька.

– Мне в иные мгновения кажется, что я страшно несовременен.

– Нууууу…

– Да и вообще… я подмечаю, так сказать, констатирую, что стих, – это слово было произнесено невероятно одухотворенно. – Стих сегодня сложен для понимания. Да. Поэтому я всегда пишу такой подробный комментарий к своим стихам. Они прочитали, а что они поняли? А я им тут же в комментарии отвечаю: «Автор хотел сказать, что…»…

«Да кто тебя читает, – пронеслось в голове у Стасеньки. – Да и зачем в третьем лице, если о себе». Вслух же он поддакнул:

– Бесспорно, бесспорно.

После завтрака Стасеньке почему-то стало плохо, и он отправился к гостиничному доктору Безмерному. Тот как раз принимал у себя путешественника Пузожитина, но Стасеньку это не стеснило, и он скромно присел в углу на кушеточке.

– И у них там это национальная обувь, – вещал путешественник, зачем-то обхватив настольную лампу. – Они – народ бережливый, одни и те же бахилы год могут носить. Порвать бахилы для них – дурной знак. Но там у них раз в год День Обуви празднуется, и можно бахилы бесплатно поменять на новые. У них и император бахилы носит.

– А что же, на носки или прямо на босу ногу бахилы надевают? – изумлялся доктор.

– А кто как, кто как… летом там жарко, могут и так обуть, – задумчиво проговорил Пузожитин, включая и выключая лампу.

– Извините, что прерываю, – поднялся Стасенька. – Но у меня что-то дискомфорт после того, как я мокриц поел.

– С непривычки-то конечно, – ответил за доктора Пузожитин. – Ладно, побегу я. Скоро в Гваделупу уезжаю, – озорно подмигнул он. – Автобус послезавтра уже отходит.

Откланялся, да и выбежал из кабинета, прихватив с собой лампу. Доктора это почему-то не возмутило.

11 часов

Я сидел на кухне и ждал, пока сварится Стасенькин кофе (он пил кофе с торфом), тупо глядя на качающиеся от ветра деревья за окном. На ветке качалась сорока.

Я не знал, чего я хотел. Мне было тоскливо, но я не понимал, о чем я тоскую. Стасенька придумал, что я влюбился в одну журналистку, пишущую о концертах (всегда одну и ту же статью), но я толком и сам не знал, так ли это. Да, пожалуй, она мне нравилась и внешне, и в разговоре, но неопределенность моих чувств вообще такова, что я ничего о себе не могу сказать конкретно, вплоть до того, холодно мне или жарко.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.