Юрий Бригадир - Сны скорпионов

Истеричная на вид женщина сказала, что ничего не даст, а если хотят, то пусть в отобранных вещах возьмут сотовый и не насилуют ей мозг.

– Хорошо, – согласилась Маргарита, – а звать вас как?

– А звать меня Игла.

Все машинально кивнули головой. Ей подходило. Худощавая, стальная, звонкая и, возможно, опасная.

Анечка отдала сережку-жемчужинку, аккуратно выудив ее из розовой мочки.

– Я не знаю, как себя назвать, – виновато пожаловалась она.

Роман, не поднимая головы, посмотрел как хищная рыба верхогляд – одними глазами вверх и через секунду выдал:

– Дельта будешь. Не против?

– А кто это? – спросила Аня.

– Не кто, а что. Четвертая буква греческого алфавита. Треугольничек. Простая фигурка. Ну и не напрягает, без особого смысла. Просто звуки мягкие. Согласна?

Аня пожала плечами и кивнула.

– Ну и отлично, – обрадовался Бессмертный, – Маргарита Федоровна, запишите. Так, что у нас с Волковым? – посмотрел он на меня.

– Меня на снегу не видно, – ляпнул я, не особо задумываясь.

– Чего? – удивился Роман.

– Это я придумала, Роман Евгеньевич! – поспешила на выручку Никитская, – Снежный Лис ему подходит.

– Это кто такой? – не понял Бессмертный.

– Песец.

– А… – протянул Роман и махнул рукой, – не возражаю. Пусть будет Песец.

– Не-не-не, – подняла вверх шариковую ручку, как палец, Маргарита, – Лис. Снежный. Волков, вы ведь не против?

– Абсолютно. Пусть будет Лис.

Мне действительно было все равно. В магию имен я не верю, к тому же у меня, как у правильного индейца истинное имя зарыто так, что не откопаешь. Я его сам иногда забываю.

– Тогда давайте вещицу.

Я кивнул и достал из кармана на сегодня, по крайней мере, самую бесполезную вещицу – беспроводную гарнитуру.

Остался последний участник реалити-шоу, который так за все время и не снял наушники, слушая через них какой-то одному ему ведомый космос. При всем при этом глаза он не закрывал и ситуацию отслеживал. Это мы поняли потому, что как только Роман уставился ему прямо в глаза, он стянул с себя музыкальное устройство и без вопросов произнес надтреснутым баритоном:

– Коля Магадан.

– Вы там что делали, в Магадане? – осторожно спросил вдруг очнувшийся, наконец, от актерской спячки, Муций.

– Я там родился.

– А, – разочарованно произнес римлянин и поправил тогу.

– Ма-га-дан, – старательно диктуя сама себе, записала Маргарита, – что дадите для шарла… то есть, для экстрасенса?

– Часы дам. «Касио Океанус». Стометровые.

– В смысле? – удивилась Никитская.

– Нырять можно на сто метров.

– А глубже бывают? – поинтересовалась Маргарита.

– Двухсотметровые были в магазине. Но это уже запредел.

– А сто метров не запредел? – насмешливо спросил Муций.

– Сто – нет.

– Черт, выпить надо, – ни к селу, ни к городу сказал Муций и мечтательно поморщился.

– Вы это прекратите! – с легким звоном в голосе сказала Никитская, – успеется.

– Ладно! – поднялся со стула Роман, – так, Маргарита Федоровна, быстро сумку и список. Так… пробежались… Астра-Искра!

Попугайчики синхронно повернули головы.

– Помада… Полковник!

Выглядящий на удивление помятым, хотя и в свежем белом, чиновник благородно кивнул.

– Визитница. Герда!

Злобная и одновременно веселая хищница лениво подняла палец, хорошо хоть не средний.

– Серьга со звездочками…

– Это пентаграммы! – возразило милое чудовище.

– Да наср!.. То есть – пусть будут пентаграммы. Карлос!

Лысый, как коленка, парень-инопланетянин отстраненно моргнул.

– Монета. Артист!

Парень с черной челкой из японских мультиков поднял руку, как в школе.

– Цепочка. Егерь!

– Тут, – откликнулся здоровый лысый парень в очках.

– Да ясно, что тут. Флешка. Игла!

Истеричная женщина неожиданно улыбнулась от уха до уха.

– Ишь ты… – удивился Роман, – какая у вас улыбка девять на шестнадцать. Гриша, ну-ка, крупным планом ее возьми! Лис это… Снежный!

Я посмотрел ему в глаза и лениво моргнул.

– Гарнитура беспроводная. В народе «Жабра». Так, Дельта!

Аня испуганно выпрямилась, но я тихонько положил ей на плечо руку и она сразу успокоилась.

– Тоже сережка, только нормальная…

– А у меня, значит, ненормальная? – хрипло и с вызовом поинтересовалась Герда.

– И, значит, Коля Магадан, – не отвечая на провокацию, закончил Роман, – ну или просто Магадан. Часы «Касио Океанус» стометровые. Все в сумку и на вывоз. Так, господа! – Бессмертный встал и, перед тем как избавиться от часов, посмотрел на сложный циферблат Океануса, – ну и где тут время? А, вот. Так, господа! – уже не только громко, но и властно обратился он к нам, – теперь все свободны до специального объявления. В кафе вас ждет завтрак и все такое. Камеры работают, видео пишется. Через час включатся телевизоры, сможете себя видеть и в прямом, и в, мать его, кривом эфире. Рад, что у вас у всех теперь имена. Всего доброго!

Подразумевалось, что все должны были подорваться и побежать по своим делам. Но никто даже не шевельнулся. Почему-то все уставились не на Романа, а на Муция. Почувствовав пристальное внимание, варвар в тоге принял еще более классическую позу и вообще застыл в мраморе.

Все переглянулись.

– У меня вопрос! – не выдержала Игла.

– Давай, – милостиво разрешил Бессмертный.

– Вот я как бы все тут понимаю. Шарлатаны, то-се… Муций нам зачем?

– А что такое? Не нравится?

– Нет, – честно призналась Игла.

– Бросьте его в бассейн! – злорадно приказал Роман охранникам.

Степан с Андреем подскочили к Муцию, технично взяли его под руки, дотащили до бассейна и зашвырнули – докуда хватило сил. Красиво запутавшись в тоге, Муций немедленно стал тонуть.

– Твою… в блядь… дети… поубиваю!!! – красочно орал римлянин по-русски, выплевывая воду.

Поняв, наконец, где верх, где низ и куда, собственно, плыть, Муций вывернулся из своих белых одежд, добрался до хромированной лесенки и уверенно, как тюлень, выбрался на сушу.

– Смешно! – мрачно резюмировал Виталий Николаевич, сорвал с себя промокшую тогу и театрально кинул ее под ноги. Под многострадальной тогой оказались то ли короткие брюки, то ли длинные шорты и футболка. Причем песочные с дюнами, а не белые. Причем фирмы «Абибас».

Муций покачал головой, тщательно посмотрел в глаза всем, кроме Гриши-оператора, и, в конце концов, остановил свой взгляд на Романе.

– А я говорил! – вызывающе дружески улыбнулся Бессмертный, – давай тогу снимем! Патриций недорезанный!

Муций кивнул, подошел к эстраде и забрался на нее безо всякой посторонней помощи. Демонстративно обшлепал себя мокрого, затем отряхнулся как собака, обрызгав всех присутствовавших.

– Осторожней! – для порядку огрызнулась Герда.