Павел Галандров - Симфония дрейфующих обломков

– Как поживаешь, мой копченый друг? Эх, знал бы ты, какую важную роль в истории я для тебя приготовил!.. Фантасты нервно курят под мостом!.. Ну ничего, сейчас сам убедишься, не буду тянуть тебя за хвост!

Он иронично хихикнул, затем со зловещей улыбкой выхватил шприц и быстро, но аккуратно всадил его в холку Копченого. Укол был опытный и безболезненный, но кот из своего профессионального приличия все же успел изобразить на морде презренно-оскорбительный вид.

«Алхимик» отошел от окна, плюхнулся в кожаное кресло, нагретое от каминного огня, и принялся внимательно наблюдать за подопытным зверем. Копченый сначала не проявлял беспокойства – его морда, похожая на подгоревшую оладью, неподвижно зияла перед оконным проемом. Но вскоре он явно почувствовал себя странно – начал усиленно чихать, широко раскрыл глаза цвета небесной лазури и принял сидячую позу, превратившись в копию египетской богини Баст. Он смотрел на хозяина, тот – на кота. Молчаливая дуэль со стреляющими взглядами продолжалась минут пять, после чего животное как-то неестественно откашлялось и произнесло:

– Что за хреновуха? Кхе-кхе, что со мной происходит?..

Хозяин восхищенно потер худощавые ладони и с упоением ответил:

– Ничего страшного, приятель! Просто сегодня ты стал говорящим!

Голубоглазый питомец продолжал недоуменно кашлять.

– Да-да… Усиленный кашель, сбивчивое дыхание, легкий озноб и недоуменная гримаса… Все верно! Как мне и говорил якутский шаман. Ты не бойся, скоро симптомы пройдут, и состояние придет в норму. Зато теперь ты можешь мыслить и рассуждать, как я! Понимаешь меня?

Кот продолжал осознавать произошедшее, поэтому ничего не ответил, но по его измененному взгляду было заметно, что он понял речь хозяина.

– Потрясающе! Гениальная формула! А я, дурак, не верил, что магия существует, считал всех шаманов и жрецов шарлатанами! А ведь они по-настоящему разбираются не только в человеческой психологии, но и в химических реакциях!

– Как это случилось?.. – снова послышался хриплый и неуверенный голос Копченого. – Неужели такое возможно?

– Химия творит чудеса! Утверждаю, как бывший преподаватель этого наиважнейшего предмета! – с важностью проговорил хозяин и кинулся к столу, чтобы сделать рабочие пометки в тетради.

– А что такое «хреновуха»? – тихо спросил кот, пытаясь разобраться в собственных произнесенных фразах.

– Настойка, для поднятия настроения и боевой решимости. Вроде знакомой тебе валерьянки, только эффект ярче. Но в твоем случае – это термин, обозначающий непонятную ситуацию с непредвиденным началом и непредсказуемым концом.

– Аа… – промямлил Копченый, пытаясь осознать сказанное.

– Нет, какого, а? Всего пара капель моей крови, то есть генетического материала, а ты уже произносишь мои коронные реплики! А выражение «рожа зад позорит» о чем-нибудь тебе говорит?

Копченый задумался, закатив небесные значки.

– Фраза означает, что человек уделяет слишком много внимания поддержанию тела и, в частности, ягодиц, в подтянутом спортивном состоянии, но при этом его или ее лицо подвержено возрастным изменениям и выдает все переживания прожитых лет… Правильно?

– Бесподобно! Даже я бы так не сформулировал! Действительно, когда со стороны задница выглядит как спелый орех, а рожа… Тоже как орех, только грецкий! Хехехе!

Копченый с каменной мордой смотрел на свое отражение в окне.

– Хмм… Ну да, сейчас не до юмора! – осекся хозяин. – Да и смеяться ты не умеешь. Впрочем, нам с тобой это не повредит. Главное – что мы теперь сможем произвести сенсацию!

– А как все-таки тебе это удалось, хозяин? – не отрывая глаз от отражения, поинтересовался кот. – Ведь что-бы звери понимали человеческие мысли и эмоции… Нужны миллионы лет, эволюция.

– А она уже произошла, только не здесь. Пока мы создаем искусственный интеллект, другие народы столетиями учатся разговаривать с животными, поскольку для них звери – часть их собственной судьбы. Африка, тундра, Тибет – там общение с природой является неотъемлемой частью их души. Местные духовные вожди давно придумали способы понимания друг друга человеком и его собратьями. Просто для воплощения их рецептов нужны были четкие знания химических реакций, а они были только у меня. Вот и результат! А что касается деталей – могу написать тебе формулу, только надо ли?

– Да, ты прав, лучше не рисковать. А то умру от передозировки информацией.

– Вот именно. Ты только входишь в мир мыслящих существ и королей природы! – и указательный палец «алхимика» многозначительно устремился куда-то в потолочно-космические сферы.

– Прям таки королей? – спросил кот. – Почему-то в моем подсознании возникло сомнение. Не знаю, с чем это связано, мне пока сложно уследить за ходом мыслей. Они вроде и мои, но как-будто приемные, не родные.

– Понимаю! Привыкай! А что касается сомнений – это из-за того, что нам, людям, в детстве внушили глупые стереотипы про львов и прочих особей. А на самом деле венец творения – homo sapiens!

– Кто?

– Я! И мне подобные. Запомни, тебе пригодится на будущее, для всех твоих девяти жизней, хехе!

Кот равнодушно моргнул и соскочил с подоконника, передислоцировавшись на диван около камина. Вид у него был озадаченный, но уже не такой испуганный, как десять минут назад. Видимо, вместе с человеческим мышлением пришло и осознание того, что сильные мира сего могут сделать с его тщедушным организмом все что угодно ради глобальных экспериментов или собственной честолюбивой прихоти. Для Копченого единственной «мировой силой», которую он мог постичь, являлся собственный хозяин, наблюдавший из-за письменного стола за всеми телодвижениями зверя.

– Знаешь, в чем разница между сном на подоконнике и диване, хозяин?

– Не имею ни малейшего представления!

– В первом случае от сна постоянно отвлекают птицы, а во втором – человеки.

– Хм… Не понял?

– Это шутка.

– Аа! Интересный юмор, кошачий.

– Так я же все-таки кот, хоть и с мутацией.

– Верно, но этим ты и неповторим!

И «алхимик» вновь забегал по кабинету, активно размахивая жилистыми руками. Если бы у него в руках была дирижерская палочка, а на груди – белоснежная манишка с бабочкой, то со стороны казалось бы, что гениальный маэстро репетирует перед предстоящим симфоническим концертом где-нибудь в Ковент-Гардене.

– В меня никто не верил! Считали, что я лишь заурядный преподаватель химии с бредовыми идеями о взаимосвязи мозга и химических реактивов. Но теперь я всем докажу, что я уникальный ученый! Они еще попляшут! Аудитория будет у моих ног!

Устав от выплеска давно копившихся эмоций, «алхимик», тяжело дыша, повалился в кресло. Негодующая экспрессия сменилась самодовольным умиротворением.