Игорь Сотников - Жилбос. Девушка из будущего

– Слишком непонятно говорите. – Говорю я ей. – Если хотите, чтобы я понял, то скажите, что для вас, не как актрисы, а как для зрителя, в этом вашем предложении есть стоящего? – спрашиваю я её. Что заставляет её задуматься, после чего она приподымает свои глаза и говорит. – Чтобы понять мой ответ, нужно меня узнать. – И тут меня от этого её ответа прямо холодным ознобом пробило, а самому при этом стало до корней волос жарко. И что самое неприятное, то я теперь и ответить ей ничего не смогу, прежде чем не сглотну набежавших полный рот слюней. И оттого я, как истукан стою и молчу, ожидая своего разоблачения, стоит только ей меня хоть о чём-то спросить. Но видимо и ей сказать то, что она сказала, многого стоило, и она, решив, что и так себе позволила лишнего, говорит мне: «Ну, мне пора, надеюсь на вашу порядочность», и было собирается повернуться, как на меня вдруг что-то находит и я, сглотнув всё, что мне мешало говорить, обращаюсь к ней. – Я обязательно посмотрю на вас. – Она в тоже мгновение замирает на месте и, вдруг в живую улыбнувшись, говорит мне. – Только не сегодня. Сегодня я не в форме. – После чего поворачивается, и не таким, как всегда твёрдым шагом, удаляется вдаль.

– И что же с ней сегодня такое произошло, что она была искренней? – глядя ей вслед, спросил я себя, и как человек не без своих завышенных фантазий на свой счёт, немного догадываясь об этой причине её откровенности со мной. И за всем этим наблюдением и набежавшими мыслями на её счёт, я и не заметил, как ко мне, а точнее, к раздевалке, подошёл невысокого роста человек, вынужденный о себе напомнить прочисткой горла. Когда же я очнулся от своих дум, то с удивлением в лице замечаю его, а он, немного насупившись, спрашивает меня. – Не окажите мне услугу. Не подскажите, кто тут у вас занимается подбором актёров?

И он, конечно, сумел удивить меня по своему, и я даже порывался ему сказать, – в вашем случае, это я, – но я удержался от этого, ещё помня, к чему приводили такого рода мои разговоры, и я, оценивающе посмотрев на него (что-то не вижу я никакого актёра, а точнее, вижу никакого из вас актёра), спрашиваю его. – А вы что, актёр? – Он вначале несколько оторопел от этой моей любознательности, но потом быстро собрался и спросил меня. – А что, не похоже? – А сам при этом качественно за мной и моим выражением лица наблюдает, на предмет моей выразительности и искренности. Но он мог бы не беспокоиться на этот счёт, я в этом деле всегда честен. – Не знаю, – не раздумывая и не приглядываясь к нему, отвечаю я ему.

– А как актёра можно отличить от человека не актёра? – спрашиваю я его. Что заставляет его в задумчивости задаться к себе вопросом. – А и вправду как? – И тут я прихожу к нему на помощь. – Наверное, сверкающим огнём в глазах. – Делаю предположение я. Но оно не слишком нравится ему, и я понимаю почему, – там у него всё тускло, – и он в сомнении говорит. – Может быть. – И тут меня, само собой вдруг, осеняет догадка. – Актёр всегда наполнен чувством собственного достоинства и из него прямо-таки прёт самоуверенность. – Говорю я ему.

– Вы так думаете? – уж больно неуверенно спрашивает он меня.

– Можете не сомневаться. – Со знанием дела говорю я ему.

– Тогда одну минуту. – Говорит он и, развернувшись в сторону выхода, быстрым шагом покидает меня. – Зачем минуту, какую минуту? – ничего не понимая, задаюсь я вопросами, глядя ему вслед, а затем в закрывшуюся за ним дверь.

Но ответ не заставляет себя ждать, и вот дверь чуть ли не нараспашку открывается и в неё заходит преобразившийся в высокомерного, с наглым и дерзким лицом типа, вышедший на минуточку, выдавший себя за актёра, этот мой новый знакомец. И он, зайдя в вестибюль, вначале окидывает взглядом окружающую обстановку, затем замечает меня и, прищуренным взглядом отметив меня, – вот ты-то мне и нужен, – подходит ко мне. Здесь он облокачивается спиной на оградительную стойку и, положив руку поверх стойки, начинает пальцами руки постукивать по ней. Отстучав немного, он спрашивает меня. – Ну и какой у нас нынче приход?

И хотя мне отвечать его спине несподручно, я всё же ответил ему. – Это не та самоуверенность. – Говорю я ему. – Здесь попахивает нахальностью и хамством. – Он в момент оборачивается ко мне и испуганно меня спрашивает. – Выходит, что я зря пришёл?

– Кто это вам сказал? – в недоумении спрашиваю я его.

– Вы? – с крайней осторожностью, полувопросительно отвечает он мне.

– Ничего подобного. – Говорю я ему. – А если бы даже и сказал, то не в моей компетенции решать, актёр вы или проходимец.

– А кому? – спрашивает он, удивляя меня своей наивностью.

– Пройдите в директорскую, там вам всё расскажут. – Отвечаю я. Он смотрит туда, куда я ему указал, после возвращается ко мне с задумчивым видом и задумчиво говорит. – Может вы и правы. Да, кстати, – вдруг он озаряется уверенностью, – а какой ваш любимый спектакль? – спрашивает он меня. Я если честно, не тот зритель, который в курсе трендов в театральной жизни, и я если что-то и смотрел, то лишь то, к чему меня в детстве приучили. Так что мой ответ был ожидаем. – Я консервативен. – Говорю я ему. – Мне ближе классические постановки классических произведений. Где ближе всего «Ревизор», сами знаете кого.

– И мне тоже. – Не с тем воодушевлением он ответил, какое от него можно было ожидать. После чего он немного подумал и вновь просветлел в лице. Затем похлопал рукой по карману своей куртки и сказал. – Ну, ничего, если что, то у меня есть рекомендации. После чего он говорит мне: «Спасибо», и удаляется по ранее указанному мною направлению. И я, глядя ему вслед, даже не задался вопросом, почему он пришёл по своему вопросу в столь неурочное время, когда в театре спектакль смотрят, а не занимаются такого рода вопросами. Зато я впоследствии догадался, откуда мне в голову пришла мысль о кадровиках и о представшим перед ними господине Безвестном, один в один похожим на этого типа.

– А действительно, – задался ещё одним вопросом я к себе, – можно ли по внешнему виду, каким-то особенным чертам, выделить актёра из всей массы народа? И если не актёра, то человека моей профессии? Вот, к примеру, – как это всегда к этому приходило, я пустился в рассуждения, – приду я устраиваться на работу. А меня сходу, даже не спросят, а своим намётанным на людей требуемой профессии взглядом, по-своему удостоверят. – Что-то не видно, что вы человек работящий, каких мы ищем. А вы больше похожи на такого человека, кто предпочитает возлежать на диване, а на работу только по необходимости. Ну так что скажите? А может и того больше, докажите, что это не так? – прямо пригвоздят меня этими проницательными взглядами и вопросами там, где я буду спрашивать насчёт свободной вакансии.