Юрий Лановой - Три Светланы

В учебных аудиториях института за Николаем Б. постепенно закрепляется репутация студента-отличника. Николай активно выступает на семинарах, проявляет глубокие знания изучаемых предметов, хорошо разбирается в исторических событиях, дает им правильный объективный анализ, не стесняется высказывать собственную оценку событиям … Николай хорошо владеет французским языком, у него прекрасное произношение – Вера Георгиевна, свободно владеющая французским, проведшая детство в Париже – немало вечеров посвятила шлифовке колиного произношения. Николай успешно овладевает вторым иностранным языком – арабским, много общаясь со студентами-выходцами из арабоязычных стран.

За первые два года обучения Коля коренным образом изменил свой статус студента из провинции, выходца из серой массы, и «интеллигенты» признают это.

Людмилу Коля впервые увидел в спортзале института. Высокая, статная девушка сразу бросалась в глаза и вызывала интерес. Она училась уже на старшем курсе, давно играла в баскетбол, была капитаном женской сборной института. После нескольких совместных тренировок она отметила, что атлет с первого курса неплохо водит мяч по площадке и точно забрасывает его в корзину. И по всему было видно, что он – не из институтских «интеллигентов». Тренер иногда ради спортивного интереса составлял смешанные команды, и когда Коля играл в одной команде с Людмилой, они всегда с разгромным счетом побеждали соперника. Людмиле это нравилось и она уже проявляла инициативу при составлении своей команды. После тренировки Коля шел к метро, и случалось, что им было по пути. Со временем случайность переросла в привычку – один ожидал другого, и они вместе совершали этот путь. Дальше пути расходились по разным веткам: Коля ехал в общежитие, Людмила – домой. Он уже знал, что Людмила – дочь высокопоставленного чиновника из МИДа. Многие парни из института, проявляя свой незаконченно-высший, а некоторые – даже высший дипломатический талант, пытались завоевать ее симпанию, но Людмила была неприступна.

Так проходили месяцы их тренировок и коротких совместных путешествий к метро. Коля чувствовал, что Людмила пытается проявить инициативу и продолжить общение за пределами спортзала, но Коля каждый раз сердцем ощущал фотографию Инночки во внутреннем кармане его пиджака и не поддавался.

Однажды после очередной тренировки Людмила громко объявила, что приглашает в ближайший выходной всю команду на дачу.

Дача людмилиных родителей располагалась в Кунцево, на излучине Москва-реки. Большой каменный дом, покрытый красной черепицей, подковой окаймляла сосновая роща. От высокого крыльца вниз к воде спускалась дорожка. Вся окружающая инфраструктура наглядно показывала социальный статус хозяев. Рослая баскетбольная дружина разместилась за столом на просторной веранде. Родители Людмилы радушно встречали друзей дочери. Альберт Генрихович – папа Людмилы, несмотря на высокий чин, сам ходил вокруг стола, подливая вино в бокалы и уговаривая отведать то или иное блюдо, при этом он повторял, что тоже когда-то учился и знает, что значит голодный желудок. Коля, непривыкший к такому застолью – чрезмерному обилию блюд и напитков, не знал, с чего начать, поэтому ел знакомую пищу и старался меньше пить, на что обратила внимание людмилина мама – Клара Аполлоновна. Она подошла к Коле, по-хозяйски взяла его тарелку и стала накладывать понемногу разных блюд. Возвратив тарелку на место, она наклонилась и шепнула Коле на ухо: «Не стесняйтесь! И слушайте, что говорит мой муж – он плохого никогда не советует». Команда – подавляющее большинство из институтских «интеллигентов» – уговаривать себя не заставляла. Видно было, что подобное застолье было для них привычным делом, и к тому же молодой организм крепких, здоровых людей требовал обильной пищи. Коля заметил, что и папа, и мама наблюдают за ним, стараясь это сделать незаметно. Он уже спиной чувствовал их взгляды и ему было неудобно. Понятно было, что этот спектакль людмилины родители устроили ради него. Коля был здесь главным героем, а баскетбольная команда – массовкой.

Проходили месяцы учебы и регулярных переходов от спортзала института до станции метро. Людмила как-то раз предложила зайти по пути в книжный магазин и посмотреть новую литературу. В другой раз они зашли в кафе попить кофе. Это стало у них регулярным. Однажды в книжном она купила несколько томов словарей, и Коля взялся донести тяжелый пакет до дома. Впервые они вмести ехали по одной ветке метро. Людмила жила в элитном доме на Фрунзенской набережной. Войдя в дом и подойдя к лифту, Людмила предложила подняться на ее этаж попить кофе – родители будут рады. Но Коля сослался на сильную занятость этим вечером, попрощался и поспешил в общежитие. Фотокарточка Инночки уже переместилась из внутреннего кармана пиджака в карман рубашки – ближе к сердцу.

Накануне Нового года Людмила спросила Колю, поедет ли он домой? Коля намеревался встретить Новый год с родителями. Двоюродный брат отца Коли жил в Подмосковье и давно приглашал будущего дипломата в гости, но Коле было жаль тратить время на неблизкую дорогу и он откладывал встречу. Тогда брат сделал «дипломатический ход» – пригласил на Новый год колиных родителей, и Коля вынужден был присоединиться к ним. Но перед самым отъездом простудилась мать и не рискнула в зимнюю стужу покидать дом. Поездка сорвалась. Коля решил Новый год встречать с друзьями в общежитии.

Когда 31 декабря после укороченных занятий, прощаясь на станции метро, они поздравляли друг друга с наступающим Новым годом, Людмила, смеясь, просила передать пожелания колиным родителям. Коля сказал, что они не приехали. Людмила на секунду задумалась, потом неожиданно подхватила Колю под руку и втолкнула в свой вагон.

Людмилу с Колей встретили на Фрунзенской набережной как на очередном раунде переговоров, результат которых еще не ясен, но уже сейчас все радуются ему! Людмила представила Колю и познакомила с гостями. Некоторые были знакомы – из ректората института, остальные – коллеги Альберта Генриховича из МИДа и соседи-дипломаты по дому. Коля удивился, что среди гостей не было ни одного родственника хозяев. И единственным молодым гостем была подруга Людмилы. Оставив на ее попечение Колю, Людмила извинилась и сказала, что уходит переодеваться. Поднимаясь к себе в комнату, она вспомнила, что еще утром дала себе слово не переодеваться к новогоднему столу.

Только лицо Альберта Генриховича оставалось искусственно равнодушным к появлению Людмилы в сверкающем венецианским хрусталем огромном зале его министерской квартиры. Лицо профессионально скрывало стоимость новогоднего подарка дочери, дополняющего ее наряд – на Людмиле было длинное темно-синее платье с глубоким декольте и открытой спиной, а на шее и в ушах сверкали бриллиантовым блеском крупные камни. Подойдя к Коле, она позволила взять себя под руку и повела его к столу.