Любовь Сушко - Световид – хранитель света. Боги и духи славян

Зимцерле такое и в страшном сне присниться не могло, да и не снилось сроду. Она только все время ждала, что появится кто-то, и уж если не из великой любви к ней, то ради спасения мира этого, все-таки вернет ее туда, откуда она была так нагло похищена. Она ждала, и ждать оказалось не так долго, как думала горестно сначала. Но пока не появлялся даже сам Кощей, и страх никак не отпускал ее души.

Слуги-тени исполняли все ее капризы тогда, но они казались такими неуловимыми и бесплотными, что она шарахалась от них в испуге все время.

Она никак не могла себе представить, что могла оказаться в таком замкнутом кругу, и не покидать этих мест ни днем, ни ночью. Пропал счет времени, она была уверена, что не сможет больше веселиться и радоваться жизни. Тогда и появился снова Кощей.

Он был всем доволен и даже весел. И торжественно сообщил ей, что все даже и не подозревают, где она может находиться.

Конечно, он мог лгать, только она видела, что, скорее всего он говорит правду, потому она отошла в тень и молча взирала на мучителя своего.

Он злился и ярился снова, когда первая радость улетучилась.

– Ты не умрешь, но ты навсегда останешься со мной, – пообещал он ей, и собирался сдержать обещание.

Но он чувствовал, что и ему радоваться нечему. Но когда они узнают, что происходило на самом деле, то и ему туго придется.

№№№№№№

А боги все гадали, где ее можно найти. Это коснулось Услады и Купалы. Они первые поняли, что без нее будет вечной зима, и они не дождутся тепла. И праздники в зимнюю стужу никто устраивать не станет.

В тот момент они изловили беса и стали его вдвоем пытать. Но вскоре поняли, что и он ничего не знает и знать не может. Бес молчал, словно язык проглотил, даже не повизгивал, только пятился от них, да копытами махал. Но разве ему станет легче, если никогда не настанет весны, и морозы останутся вечными?

В Свароге установилась странная тишина. Ее можно было назвать мертвой. Хотя они шевелились, что-то делали, куда-то спешили. Но все было только видимостью.

А время текло своим чередом, приближалась весна, люди и не подозревали о том, что на самом деле происходит на небесах. Но они чувствовали, что там что-то не так. Тревога нарастала.

Купала сердито ворчал:

– Они слишком изнежены, мы только о них и заботимся, и храним, и веселим их без меры, а давно пора забыть и делом заняться, их надо закалять, чтобы они были готовы ко всему.

– Может, мы с тебя и начнем закалять? – усмехнулся Услад, – нам и самим не меньше, чем им хочется повеселиться и порадоваться. Не стоит уныние наводить.

И они взглянули оба на мчавшегося мимо Перуна. А что если от него все беды и уныние и исходит?

Он тут начинал все менять и странным каким-то казался. Сколько раз им Даждьбог рассказывал про Зевса, к которому на Олимп частенько заглядывал. Они знали и про скандальную и страшно ревнивую Геру почти все. Ничего не помогало ей, снова гнался Перун за девицами и богинями, и остановиться никак не мог. И Перуну история эта известна была прекрасно. И надо у него поискать пропавшую девицу.

Они еще долго припирались, решали, кому надо во дворец Громовержца проникнуть. Но пока не проберутся и не убедятся, что его там нет, до тех пор и успокоиться не смогут. И пора было действовать.

Бросили жребий, ему они всегда безоговорочно подчинялись, идти пришлось Усладу. Он бы не решился против жребия восстать. За ним последовал и Купала, чтобы убедиться, что он пошел туда, куда и следовало. Услад просил Сварога о том, чтобы тот не позволил ему столкнуться с хозяином этого сооружения, ни с его ледышкой – женой. Но всякое могло случиться, оба они знали, что старик не прислушивается к их просьбам. А если наоборот поступить захочет, тогда берегись, хотя пока не о чем было переживать.

Услад потом станет рассказывать обо всем, если сможет выбраться назад, и не будет похоронен в подземном мире вместе с Зимцерлой. А они все окажутся в очень затруднительном положении. Ведь она могла туда и добровольно отправиться, тогда и спасать ее вовсе не обязательно. Но об этом лучше и не думать.

№№№№№

Во дворце стояла подозрительная тишина. Хозяина там, видно, не было долгое время. Ему показалось, что шаги его под сводами очень громко звучали, и сколько раз мечталось сорваться с места и бежать без оглядки. Но он не мог стать настоящим посмешищем. Вероятно, кто-то его все-таки услышал. Едва ему удалось спрятаться, как какая-то тень мелькнула в сумраке коридора. Рассмотреть ее было невозможно. Но и она затаилась и ждала чего-то

– Зимцерла, – вырвалось у него, словно бес его дернул так кричать. Но по шелесту платья он смел думать, что это она. И когда из укрытия вышла величественная Зевана, было уже поздно. Она испепелила его своим взором.

– Отчего ты ищешь ее в моем дворце? – спросила она, не скрывая презрения.

А потом, словно о чем-то догадавшись, замолчала, и стала пристально вглядываться. Она видела, что всему Сварогу известно то, о чем она понятия не имела. А что если ее грозный муж тут скрывает свою возлюбленную?. Она узнавала о том последняя. И стала яриться.

– Хорошо, я помогу тебе, – услышал Услад, – если она тут, то мы ее отыщем, и ты уведешь ее с собой. Но мой муженек не должен знать, что я тебе помогала.

Он поздновато догадался, о чем могла подумать воинственная богиня. И он понял. что если они и найдут Зимцерлу, то им всем троим несдобровать, а если не найдут, то гнев свой она на него обрушит. Но надо хоть что-то делать. И он побрел за ней.

Зевана металась по самым потаенным местам, тьмой окутанным, куда раньше может и не заглядывала никогда. Услад едва за ней поспевал, и только дивился, как бесконечна тьма, и пытался понять, сколько же еще им блуждать придется. От разъяренной богини веяло жутким холодом, он так устал без света и ласки. А ему еще надо было придумать, где можно от Перуна укрыться.

№№№№№

Пока его спутник обследовал тьму, Купала томился перед дворцом. Когда кто-то положил тяжелую руку на плечо его, он вздрогнул и повернулся.

– Что ты тут делаешь? – послышался голос Перуна.

Купала только слышал его, но никак не мог поднять глаза на грозного бога, с которым шутки плохи.

– Да так, решил взглянуть на то, что тут творится.

Но обманывать он не научился, Перун сразу понял, что тот что-то от него скрывает.

– И что интересно ты искал тут, – не унимался Громовержец.

Надо было как-то все объяснить, чтобы он не наделал беды страшной.

– Девица одна была тут прекрасная, она меня сюда и привела ненароком, а сама пропала куда-то.

– Уж не моя ли женушка? – стал наступать тот, он мог думать только об одном.

Купала потерял дар речи. Может быть, Перун и не любит свою жену, но уж не позволит он ему морочить голову и на смех выставлять. Нет, он не собирался, не хотел быть уличенным в связи с Зеваной вовсе. А он и не подумал о том, он вообще не о чем не думал, когда за что-то брался. Перун не спускал с него глаз.