Валерия Нарбикова - Два романа. Инициалы. Султан и отшельник

– Я хотел прийти к тебе с подарком, но это очень хрупкая вещица, я побоялся, что разобью.

Не выразив никакого интереса, Урна спросила:

– А там, куда мы идем, есть вода?

Бр кивнул.

– И холодная, и горячая?

– Ты все увидишь, – ответил он.

– Очень хочется вымыться, – договорила.

– Это что за дым? – спросил Бр. – Там какой-то завод?

– А! – засмеялась Урна, – Завод по выпуску облаков. Видите, кругом ни одного облака, а здесь целое скопление.

– Ну, вот, ты уже смеешься. Я осмелюсь еще раз: а что это за дым? Ты не сердишься на меня, нет? Тогда в последний раз: а что это за дым?

– Здесь можно курить? – спросила Урна.

– А ты куришь? Кури. – Бр подвинул свой стул так, чтобы сесть

рядом.

– Это церковь?

– Церковь, но курить можно.

– А может, у тебя и вино есть? – спросила она.

– Есть, – ответил Бр. – Я не буду, но, если ты хочешь, выпей.

От красного вина у нее пересохли губы, и Бр стал осторожно откусывать маленькие твердые заусеницы на них.

– Кто же еще сюда приезжает? – огляделась Урна.

Бр потерся о ее пушистые глазные усики-ресницы.

– Никто. Тебе здесь не нравится? – Он тоже огляделся и сам ответил:

– Это ты устала с дороги. Хочешь, просто полежим?

И неожиданно, одетые, они заснули. Ночью Урна перешагнула

через Бр и подошла к окну. Через площадь нетрезво бежала кошка.

«Мне кажется, из пианино вылетает моль», – мысленно произнес

Сокра, обращаясь к Урне. И от имени Урны задал себе вопрос, что-то

вроде: «Как это?» – и сам ответил: «Она ест прокладки». – «Как же

она вылетает?» – послышалось ему. «Ну, выползает», – ответил. —

«Я сегодня видел, летала моль, я не мог ее поймать. А как ты к нему

обращаешься, ты его называешь по имени?» – спросил Сокра. «Никак не называю, – последовал ответ, – вы или ты, но не по имени».

Урна повернулась к Бр и увидела, что он не спит. Она рассердилась и включила свет. Бр сразу же увидел сердитую Урну.

– Хочешь, поужинаем, – предложил он.

Она ничего не ответила.

– Может быть, уснешь тогда?

Урна пожалела, что включила свет, но предложение поужинать ей

понравилось.

– А ты приготовишь? – спросила.

– Да все готово, – ответил Бр.

Он принес яичницу с одним подбитым глазом и немного водки.

– Хочешь меня напоить? – дружелюбно сказала Урна.

– Ты быстро пьянеешь?

Она обвела взглядом комнату и шепотом спросила:

– Зачем тут все это?

– Что все? – не понял Бр.

– Ну, бутылки, потом эти куклы?

– Одну из кукол я хотел тебе подарить. – Он наклонился к Урне и добавил тоже шепотом: – Я завтра открою церковь, может, ты и не увидишь никого из прихожан, но я буду принимать у них бутылки, банки, и святить их. Не смотри так, ничего страшного в этом нет. Потом я тебе покажу колонию. Выпей это.

Урна выпила и оживилась.

– И вот эти прихожане, про которых ты только что сказал, они пишут стихи?

– Нет, наверно, – ответил Бр.

– А они болеют чем-нибудь?

– Что ты имеешь в виду?

– Ну, болеют они, например, гриппом, ангиной, у них болит живот или голова?

– Конечно, но ты бы ничего не заметила.

– Они не жалуются?

– Не в этом дело.

– И ты часто болеешь этими болезнями? И ты пишешь стихи?

– Я болею, конечно.

– И ты пишешь стихи? – переспросила Урна, но не получила ответа, потому что тупым концом ударил гром и церковь наполнилась испугавшимися кошками, без имени, без породы.

– Вот это и есть прихожане? – спросила она, совсем опьянев.

– Нет, это кошки, – ответил Бр.

Утром Урна искала чемодан. Она была в полном отчаянии, когда Бр увидел ее.

– Ты не спишь, – сказал он, – а я не входил, боялся тебя разбудить.

– Не сплю. Видишь, ищу чемодан.

– Какой чемодан? – удивился Бр.

– Мой чемодан. Хочу переодеться, не могу же я в этом ходить. – Она показала на рубашку и вполне приличные бархатные брюки.

– Почему не можешь, тебе очень идет, – возразил.

– А мне надоело, – заключила Урна, – где же чемодан?

– Ты пришла без чемодана, – как можно спокойнее сказал он, – вспомни, я торопил тебя, и ты не успела его собрать. Но я куплю тебе все, что ты захочешь.

– Разве здесь что-нибудь купишь, – усмехнулась Урна. Она еще несколько минут повертелась, а потом села и сказала:

– Отпусти меня, ты думаешь, я не вернусь, а я вернусь, я только возьму свои вещи, не могу же я без вещей. Ты мне нарисуй, как идти, и провожать меня не надо. Я по рисунку все найду. – И она сунула в руки Бр клочок бумаги и карандаш. – Нарисуй.

Он нарисовал, ему не жалко нарисовать.

– А за ящиками ты смотрела? – спросил Бр.

– И за ящиками, и в алтаре, везде смотрела.

– Ты под кроватью не смотрела, – сказал Бр, – посмотри под

кроватью.

– Под кроватью? – удивилась Урна. – Но ты же сам сказал, что я его не взяла.

– Посмотри на всякий случай.

Она посмотрела и нашла там чемодан. Это был ее чемодан с пришитой ручкой и порвавшейся в одном месте молнией.

– Что же теперь делать? – растерянно проговорила она.

– Переодеваться. Что-нибудь теплое надень, там сыро и холодно, я буду на улице.

Поджидая Урну, Бр думал, зачем ему один верующий подарил репродукции за два рубля – лучше бы два рубля подарил. О соседке, у которой он попросил стремянку, и которая через час пришла его благодарить:

– Я вам так благодарна, так благодарна.

– За что это?

– За все, за все благодарна…

– За то, что стремянку у вас взял, что ли?

Наконец вышла Урна в тех же брюках и в той же рубашке. Поежилась и сказала:

– Что-то холодновато, может, дашь мне свою куртку?

Он накинул на нее свою куртку, выглянуло солнце, и стало тепло.

– А поедем за город! – так же, как миллион лет назад, сказала она.

– Ты так говоришь это, как миллион лет назад.

И они поехали за город, как миллион лет назад. Контрапункт железнодорожных линий у самого вокзала прояснился у следующей станции, трясти перестало, и можно было обо всем поговорить.

– Я хочу с тобой обо всем поговорить, – сказал Бр.

– Давай поговорим.

– Давай пойдем завтра в гости! – чуть ли не проорал он.

– Давай! – ответила она, словно это было неслыханным счастьем.

– Или давай лучше куда-нибудь уедем завтра?

– Давай, – прозвучало в том же духе.

– Хочешь, я тебя познакомлю с кем-нибудь?

– Хочу.

– Хочешь?

– Хочу.

– Давай?

– Давай! – и так далее, пока они не вышли.

Они вышли глупо, так вообще не выходят из электрички, в палатке купили конфет к чаю, которого и быть не могло. Во рту от конфетстало противно-сладко.

– Ну, что дальше? – сказала Урна.

– Сними брюки, надо вымыть пол на поляне, – сказал он.

– С меня хватит, – усмехнулась она, – твои бутылки, церковь сомнительная, теперь еще пол мыть в лесу, сам снимай.