Наталья Стукова - Сказки Женской Души – 3. Сборник самоисполняющихся сказок

– Ладно! – я выскочила на улицу, и поклонилась избе в пояс. – Матушка избушка, не серчай, не мешай, а помогай! Дай мне грязь всю разгрести, да порядок навести! – с досады стихами заговорила я. – Кстати, тебе же самой лучше будет!

– Ну вот, другое дело! – Избушка приосанилась, и как будто даже стала выше ростом. – Что ж, девица, заходи, да порядок наведи!

Я вернулась внутрь, и снова схватилась за ведро и тряпку.

– Ты такая чистоплотная, или такая глупая? – минут через пять поинтересовался Котофей, наблюдая за моими манипуляциями.

– А что? – пропыхтела я, снова пытаясь достать наросшую паутину.

– Ты где? В сказке! Тут все живое! А значит…

– С ним договориться можно! – я продолжала яростно орудовать метлой.

– И? – подводил меня к какой-то мысли Котофей.

– И? – пыхтела я, наматывая седьмой круг из паутины.

– Что, некогда думать, прыгать надо, да? – кошачий голос был полон яда.

– Да что мне сделать-то??? – я отшвырнула метлу, и подбоченилась.

– Как что? Представь, что все чисто! – рявкнул кот, совсем потеряв терпение.

– О, Боже! Ладно, попробую, – и я закрыла глаза. Так, чисто… Окна блестят, стены белые, без единого пятнышка, столешница сияет чистотой, плита отмытая… Конец моим мечтанием положило испуганное кошачье шипение. Я осторожно открыла один глаз, и обомлела – передо мной, сияя чистотой и всеми современными наворотами, раскинулась модерновая студия, с самыми крутыми кухонными приборами. Ух ты! Я о такой только мечтала, проглядывая журналы и сайты! Очарованная, я пошла прогуляться по этому кремовому чуду, прикасаясь пальцами к гладким поверхностям. Вот это – настоящая, прямо стерильная чистота!

Шипение стало яростным, и я немного пришла в себя. В глаза бросился чугунок с кашей, инородным телом смотревшийся на керамической варочной панели. Под потолком, вцепившись когтями в бежевые жалюзи, висел Котофей, и самозабвенно ругался на своем кошачьем наречии, видимо, от потрясения напрочь забыв человеческую речь.

– Кис-кис-кис! – поманила я, подходя поближе. Кот разжал когти, и увесистая тушка плюхнулась мне в руки.

– Верни!!! Верни, как было, скаженная! С тебя Яга три шкуры спустит, как вернется! Ты что, с глузду съехала?!!! А ее травки любимые? А печка? Спать-то теперь где???

На мой взгляд, аккуратный ряд дизайнерских баночек с травками, каждая из которых была подписана красивым витиеватым почерком, и роскошный белый кожаный диван, с небрежно наброшенной на него медвежьей шкурой, были гораздо симпатичнее бессистемно развешенных пучков и малофункциональной русской печи, накрытой все той же шкурой… Но – хозяин – барин. Эх, вот бы мне это умение дома! Я бы такой ремонт себе забабахала!

– Очнись, скаженная! Вертай все назад, пока живая! – Котофей, не на шутку напуганный произошедшими переменами, вцепился когтями в мою руку, исцарапав до крови.

– Эх, не понимаешь ты ничего в настоящем дизайнерском искусстве! – вздохнула я, и прикрыла глаза, воспроизводя картинку начисто убранной избы Ягини. Судя по облегченному кошачьему вздоху, все вернулось на круги своя.

Однако, полюбоваться на дело моей фантазии мне не дали. Котофей начал настойчиво направлять меня к выходу:

– А пойдем-ка огородик полоть, – с угрозой в голосе пыхтел он, лбом подталкивая меня под колени. – Пойдем-пойдем, а то Яга вернется, ух, влетит тебе, коли не успеешь!

Забыв про странные ужимки Котофея в отношении огородика «за тыном», и движимая лишь любопытством, я двинулась в указанную сторону. Оказавшись на месте, я аж присвистнула – казалось, траву на этом «огородике» не пололи от слова «совсем». Кот, почему-то растеряв свою обычную болтливость, затравленно озирался, и поторапливал:

– Скорей, скорей! Чего стоишь, поли давай!

Я вздохнула, и взялась за первый пучок травы…

Как говорится, скоро сказка сказывается… Огородик-то я выполола, да вот только уже через полчаса я взмокла от усилий, мои руки оказались расцарапаны в кровь, коса растрепалась, цепляясь за колючки, подол сарафана был полон репья, а грядки в этом «огородике» были какие-то странные…

Разогнуться, и оценить фронт работ Котофей не давал, солнце палило нещадно, и я, превратившись в машинку для прополки, все дергала и дергала пучки жесткой травы, в кровь раздирая руки. И остановиться почему-то не могла.

Ровно до тех пор, пока не закончилась невидимая граница огородика, и не оказалось, что, несмотря ни на что, трава мною выполота…

Распрямив усталую спину, я вытерла рукавом вспотевший лоб, и посмотрела на дело рук своих. Передо мною были… Могилы… Несколько рядов могил, которых раньше не было видно из-за покрывавшей их травы. Стояла мертвая тишина, даже птицы не пели. За спиной молча трясся Котофей.

– Ничего себе, огородик… – ошарашенно протянула я. – А что за кладбище, не подскажешь? – несмотря на нетривиальную обстановочку, мне не было жутко. Казалось, что я нахожусь в каком-то приятном месте, среди родных людей.

– Да родственнички твои ушедшие за грань, но забытые, с судьбами тяжкими, – кот говорил трагическим шепотом, как в театре. Но проникнуться жутью момента мне никак не удавалось. Наоборот, я испытывала жалость, и какое-то странное сочувствие к тем, кто лежал под этими земляными холмиками. Хотелось сделать для них что-то хорошее…

Что именно – придумать не успела. По «огородику» пронесся порыв ледяного ветра, и из земли полезли новые сорняки. Они росли так быстро, что глаз не успевал за ними следить. Через пару мгновений могилы вновь скрылись под зеленым травяным ковром, а моя работа оказалась тщетной.

– Ну уж нет! – меня взял азарт и веселая злость. – Кто бы ты ни был, или что бы ты ни было, тебе не победить!

И все повторилось сначала – жара, пот, заливающий глаза, исцарапанные в кровь руки, растрепавшаяся еще больше коса…

Когда мне удалось разогнуть почти закаменевшую поясницу, огородик был выполот, а солнце повернуло на закат.

– Врешь, не возьмешь! – растрескавшимися губами прошептала я, бросая на землю последний пучок колючей травы.

Над землей вновь пронесся порыв ледяного ветра, в котором мне послышался издевательский смех, а из земли вновь полезла трава.

– Котофей, что можно сделать? – в ярости спросила я.

– Не знаю, разве что Живая и Мертвая вода… – раздалось сзади робкое. Я оглянулась. В лучах заходящего солнца черная шкура кота отчетливо отливала сединой.

– И где мне ее искать? – подумала я, и тут же мысленно себя обругала. Здесь исполняются желания! И, закрыв глаза, я со всей четкостью представила в руках два тяжелых кувшина – один с Живой водой, а другой – с Мертвой. Руки мигом оттянуло вниз. Я открыла глаза – мои пальцы крепко сжимали ручки двух запечатанных амфор. Черная и красная – ладно, будем надеяться, что я верно истолковала цвета!