Георгий Протопопов - Холодный мир

– Сколько мы пытались вразумить несчастного Тэля. Ничто не пошло впрок. Теперь мы его уничтожим. Неугодный духам выродок. Ненавижу.

И он так смотрел, что князец и сам начинал побаиваться.

– Ограбим, развеем, сожжем, уничтожим, – пообещал воин, почтительно склоняясь.

И вот, серьезные дела назревали между Акой Акой и Тэлем.

Кыртак и Акар не стали ни во что ввязываться и ушли к Серой Горе. Не из-за страха, а оттого, что их не интересовал спор между двумя князцами, которые в их глазах мало чем отличались друг от друга. Может быть, братья и не прочь были бы проявить удаль и встать на пути зарвавшегося Аки Аки, но теперь им было, о ком заботиться, а все иное стало уже не таким важным.

У Серой Горы возникло их маленькое становище, и однажды Кыртак сказал:

– Это наш дом отныне. Кочевать больше не придется.

– Ты старший брат, – сказал Акар. – Когда ты приведешь жену?

Кыртак задумался, вспомнил девушку, что была когда-то в его жизни, пока ее не унесла Черная Старуха.

Но потом словно бы пронзил смутной мечтою время и увидел то будущее, где велик и могуч род двух братьев.

– Отчего бы и не привести? – улыбнулся Кыртак, хлопнув брата по плечу.

Двадцать шесть зим- в пустоту… Эй, где вы?

Дни середины лета. Ветра в ущельях, зной на лугах. Выбеленное солнцем и ветром небо, древние горы…

…Руоль сидел за грубо сколоченным столом, подперев тяжелую голову и смотрел в маленькое окошко, за которым не видел ничего кроме яркого пыльного света и клочка пустого блеклого неба.

За спиной Руоля таилась в полумраке полупустая грязная комната; в пятнах и лучах света кружилась искорками пыль. За окном, совсем рядом, кто-то не то орал, не то пел. Руоль вяло прислушивался.

О, я уплыву по этим водам!

О, дорога моя в пути свободном!

Мрачно и пусто. Руоль потянулся рукой над столом, опрокинул кружку и кувшин, из которого вытекла слабая струйка, взялся за надкушенный кусок лепешки, уронил, подумал, убрал руку и снова впал в апатию.

С улицы донесся стук копыт, затем гневный крик:

– Прочь! Прочь!

Песня оборвалась, послышался лошадиный храп, позвякивание, уверенные шаги. Скрипнула дверь. Руоль без особого интереса повернул голову, посмотрел на вошедшего с озабоченным видом человека с рыжей бородкой и желтоватыми, словно выгоревшими на солнце глазами.

Был вошедший не очень высок, правда, чуть выше самого Руоля, но зато широк в плечах. Халимфир Хал. Сверстник, добрый приятель. Друг, быть может. Руоль даже не задумывался.

– Привет, Халим, – сказал он. – Проходи.

– Правду сказали, – недовольно произнес Халимфир Хал. Брезгливо отряхнул кафтан, выбрал место, сел на скамью. – Вот ты где.

– Хорошая пустая избушка на окраине. Ничья. То есть, моя уже. Место уединенное.

– Зачем ты сюда приходишь? – покачал головой Хал. – Дома мог бы уединяться. Здесь же… голь одна.

Руоль хмыкнул, потом скривился:

– Дома…

– Что так?

– С Шимой опять поссорился. Совсем изводит.

Теперь уже Халимфир хмыкнул.

– Значит, пьешь сидишь?

– Нет. Как видишь. Да. Наливай себе, кажется тут еще осталось… А что за характер у нее, а? Да что говорить…

– И давно ты?

– Что давно? А, нет… не знаю. С утра пришел. Сижу вот. Здесь спокойно. На улице то крик, то скандал, то мордобой, но… А Шима мне изменяет.

– Да что ты?!

– А, брось, это же все знают. Хотя она думает, что я совсем простак. Книжки читаю… Она и с тобой, небось…

Рыжебородый крякнул.

– Что ты такое говоришь, прекрати. А я ведь по делу тебя искал.

– Да?

– Дайка я в самом деле налью себе. Новость у меня есть хорошая. Эге, а тут пусто…

– Вон там где-то еще было. Есть? И мне плесни.

– Не будет тебе?

Халимфир налил и выпил вино одним могучим глотком, подумал и налил еще.

– Скучно же мне, Халим, скучно. Грустно. Что за новость у тебя? Рассказывай.

– А хорошее вино, слушай.

Руоль засмеялся и громко продекламировал:

Я пил кровавые вина-

Не мертвые, но живые!

Я знаю, что это такое!

Халимфир поднялся, оглаживая полы своего красного кафтана.

– А поехали-ка ко мне. Там все и обсудим. Давай уже оставим эту грязную хибару.

– Ты что? – возмутился Руоль. – Я ее купил. Шима Има Шалторгис доведет меня, возьму и перееду. Буду тут жить.

– Не бери в голову. Вот это вино, клянусь, дороже стоит. Да и помиритесь вы, не впервой.

Руоль тоже встал, запустил лепешкой куда-то в угол.

– Крысам. Не уверен, что хочу мириться. Ладно, что ж…

Он двинулся к двери, вышел на залитую солнцем улицу, нетвердо пошел к ограде по пыльной дорожке. Остановился у столба, глядя вдоль улицы на тесно жмущиеся друг к другу лачуги, взбирающиеся все выше по склону. Подошел Халимфир.

– А твоя лошадь где?

– Вон там, в конюшне. У этого, как его?.. Если не украли.

– В седло-то сядешь?

– Не боись, я верхом привычный.

– Выглядишь не очень.

Руоль только усмехнулся, неопределенно покрутил в воздухе рукой.

Немногим позже поехали по пыльным улочкам. Солнце стояло высоко, и небо было ослепительно чистым- без единого облачка. Халимфир Хал время от времени покрикивал с высоты на нерасторопных прохожих. Руоль вяло раскачивался в своем седле. Вскоре достигли улиц более широких, домов просторных и ухоженных, – там Халимфир ехал уже спокойней.

Они держали путь к центру Средней- большого, шумного города, расползшегося по склонам в горной долине вблизи речки Звонкой, берущей начало где-то у далеких седых вершин. Ехали по не очень чистым улицам мимо дворов и домов, мимо стен, площадей и заборов, мимо лавок и конюшен- сквозь пыль и людской гам. Голова Руоля гудела, и он с тоской размышлял о том, что за городом, конечно же, пыли нет, а воздух чистый и пьянящий. Почему-то давно не выбирался куда-нибудь подальше от этих стен, от широких и узких улиц, от деревянных и каменных домов- домов больших, с просторными дворами и домов, стоящих почти впритирку, липнущих друг к другу, поднимающихся уступами.

Почему он тут ползает как?..

И дождя давно нет. Солнце, пыль, необычно жаркое лето. А где-то рядом совсем другой мир, но как до него далеко!

Покачивание в седле да монотонный гул вокруг сморили Руоля: голова его тяжелела все больше, и он начал клониться вперед, собираясь ткнуться лицом в пыльную лошадиную гриву.

Внезапно раздался отчетливый голос Халимфира:

– Приехали!

Руоль вскинулся. Действительно, приехали. И даже въехали на просторное подворье. А Руоль и не запомнил, как миновали многолюдный рынок, вообще последний отрезок пути выпал из памяти.

Халимфир Хал ловко соскочил с седла, Руоль- скорее, сполз. Слуги увели лошадей. Хозяин дома одернул полы кафтана, позвал Руоля:

– Пошли, брат. В это время я мирно лежу в тенечке. Поближе ты не мог забраться?