Вячеслав Киктенко - Русский детектив. Время Оно. Рукопись, найденная в редакции

…его «приход», когда он храм оставил,

В числе своем, пожалуй, лишь прибавил,

Все тянутся к нему, не только люд

Пропащий, забулдыги и шалавы, —

Такие представительные павы,

Такие господа бывают тут,

Ты ахнешь!.. Я смекал вначале туго

Чего им от него и друг от друга

В глухих пенатах надобно? Потом

Дошло: все эти люди одиноки!..

Красив, богат, здоровы руки-ноги,

А завиляешь, заюлишь хвостом

Когда тебя отчаянье за глотку

Возьмёт – в родном дому!.. Похлещешь водку,

Потешишь плоть, и вот – предел, и вот —

Пустыня одиночества. Ни дети,

Ни дом родной, ни блуд, ничто на свете

От пустоты мертвящей не спасёт.

Храм Божий? Но позволь, как там спасаться?

В канонах – тьма, в попах – ленца, прохладца,

Глухой и вечно пьяненький дьячок…

А душу-то влечёт не всепрощенье,

Но жаркое, но страстное общенье,

Да чтобы духовник не дурачок —

Такие вот запросики. Вестимо,

Куда податься? А до Никодима!

Большой, скандальной славы человек,

Всех приютит, всех выслушает, слово

Понятное осыщет для любого:

«Не изнывай, раб Божий, имярек,

Все взвешены, все вычислены в некой

Субстанции. А ты своё кумекай,

Свой путь тори в мирах. И не горюй.

Каким тебя создали мама с папой,

Таким и жми по жизни, и не лапай

Чужого – у себя не уворуй»).

И прочее…

Все ясно, по-простецки,

И, знаешь, расфуфыренные светски

Фазаны блекнут прямо на глазах:

Поглядь, а из барона-фанфарона

Иль барыни – обычная ворона

Проклюнулась, нелепая…

в слезах,

В истерике персты целуют, в чём-то

Невероятном каются… до чёрта

Я там перевидал подобных сцен,

Признаться, пообрыдли……………..

…………………………………………….

……………………………………………

(Здесь опущены сцены общения Никодима с самыми разными людьми. В том числе, с «асмодеем», воротилой бизнеса – Данилой. Об этом ниже)

…………………………………………………

…………………………………………………

…меж тем, петляя по лесу, дорожка

Нас привела к окраинной избе.

– «Ну вот, теперь уж вовсе недалёко…»

И верно, только выбрались из лога,

Огни блеснули ранние кругом.

Предместье просыпалось. Струйки дыма

Курили избы… дворик Никодима

Был тих и пуст, казалось………………………..

………………………………………………………….

………………………………………………………….

(Пропущены куски вчерашней оргии у Никодима. – Традиционного, раз в месяц, приёма нищих со всей округи)

………………………………………………………

………………………………………………………

…Бог мой, откуда?!. Вроде, не хоромы:

Ряд комнатёнок, кухонька, а кроме

Прихожая да горница… но тут

Набилась вкруг стола, почти под балку,

Такая рать!.. (Поди, и спят вповалку —

Подумалось – и рядышком кладут

Хмельных, сердешных, на пол…)

Да, собранье!..

Немытые, нечёсаные, бранью

Друг друга осыпающие (так,

Для куража скорее) побродяжки…

Кто винегрету требует, кто бражки,

С юродивой какой-то шелудяк

Сидит в обнимку… карлиц и уродцев

Потешный смотр? Парад золоторотцев?..

А посредине – самый «командор»,

Сам Никодим с бутылью браги мутной

Торжественно, десницею могутной

Всем разливает…

Узкий коридор

Загородив собой, взирал я дико

На этот смрад…

………………………………………………………….

………………………………………………………….

13. Из тринадцатой главы

(Здесь опущена встреча в Городском Собранье нового Учителя и городской интеллигенции)

…………………………………………….

…………………………………………….

…всего не вспомню, но ошеломил

Меня и всех, я думаю, кто был

В тот вечер в зале, хитрою химерой

Учитель наш, иль оборотень…

он

Поведал чуть не шёпотом, на тон

Интимный перейдя, что нашей серой

Животной жизни ввек не перейти

Рубеж безвидной смерти… взаперти

Мы все живём, во тьме, в земных оковах,

А то, что солнце сверху нам дарит —

Лишь крохи….

……………………………………………….

……………………………………………….

«…унижение царит

Во всех долинах наших и дубровах!

Мы, дети солнца, солнца самого

Отжимки цедим, только и всего,

И униженье многовековое

Сквозит в траве, убоине, зерне,

И солнце наше только лишь вовне,

А не внутри нас блещет! Не живое,

Но косное нам подано с небес

Благодеянье…

а в саду чудес,

В той, в настоящей жизни мрак изринут,

Там солнцем дышит человекобог

Поскольку наконец-то изнемог

В потоке света облик наш звериный.

Там солнце – Царь! И все, кто там, внутри,

Ему равнопрестольные цари,

Там всёесть солнце, всякая частица

Чиста, равносоставна, горяча,

Там наша суть – суть самого луча,

Там нашейсутью солнышко лучится!

Вот, вот где сила светобытия:

Там, где и он, и ты – есть ты и я.

Но как достигнуть этого накала?

Вопрос!..

***

пора, пора начать с начала,

Пора опять вышвыривать в утиль

Архивы! Только страсть и юность – стиль

Атаки, авангарда, напряженья

В крови. А всеми проклятый фашизм

Страшон лишь как дрянной, расхожий «изм»,

Но кроется за ним живой, природный

Ритм утвержденья жизни и любви…

***

Сверхсмысл Преображения – в крови.

Ах, этот стиль опасен, агрессивен?

(Сам стиль, заметьте), это, мол, фашизм,

Мол, эту жуть, весь этот атавизм

Резон душить, пока ещё пассивен

И облечён в изящное, потом

Он, в мир войдя, мир обратит в дурдом…

***

Какая чепуха! Дурдом статичный

Царит века, внедрив тот ход вещей,

При коем правит бал седой Кащей,

Вполне бессмертный, даже симпатичный,

Умеренный в запросах здоровяк,

Незлобно- рассудительный мертвяк.

И всё живое, огненное, злое

Здоровой злостью жизни он мертвит,

Грядущий свет он тихо норовит

Оборотить в утихшее былое,

В холодное, приличное, во тьму

Привычную и властную ему.

Зачем? Сама же юность, отбесившись,

Перебродив, уляжется на дно,