Олег Колмаков - Сильнейший заговор на смерть

Честно сказать, долгие возмущения Татьяны Ивановны по поводу социальной несправедливости российского общества, нас несколько притомили. А если учесть ещё и то обстоятельство, при котором старички любят несколько приукрасить реальность, добавить то, чего и вовсе не было, то эта пустая болтовня была ещё и малопродуктивной. Потому, сославшись на неотложные дела, мы и поспешили переместиться за порог своей новой квартиры, аккуратно прикрыв за собой входную дверь.

– Ну, и что ты думаешь по данному поводу? – Лена глянула на меня с некоторой тревогой.

– Ерунда. Всё это сплетни и старческие домыслы. Забудь… – я предпочёл отмахнуться. Однако припомнив недавние слова Татьяны Ивановны относительно «шикарного вида на речную набережную или центральный проспект», тотчас добавил. – …Пойдём лучше на балкон, полюбуемся вечерним закатом. Хоть чуть-чуть почувствуем себя «новыми русскими», хозяевами жизни.

И действительно, там было на что посмотреть. Вид превосходный. Далеко за крышами маленьких двухэтажек солнечный диск уж практически полностью успел погрузиться в речную иртышскую гладь, оставив на поверхности воды лишь оранжевый ореол.

– Ну, и как? – я приобнял супругу за плечи.

– Очень красиво. Мне вообще, всё здесь нравиться. Вот только соседи… – Елена указала на верхний этаж.

– Прекрати. В сравнении с тем же дядей Вовой или Мишей-хромым, которых мы, слава Богу, сумели пережить… – я напомнил любимой о наших прежних соседях. – …Всё остальное для нас должно выглядеть малозначимыми мелочами.

И тут над нашими головами что-то грохнулось, после чего, мы переглянулись и одновременно рассмеялись.

Дабы картина нашего новоселья была полностью законченной мне, пожалуй, следует рассказать о ещё одном, весьма примечательном эпизоде. Честно сказать, я и сам до конца не понял: приснилось ли мне это, либо данное событие произошло со мной на самом деле.

Итак, поздним вечером того же самого дня, когда мы успели поболтать с соседкой о шикарных апартаментах пятого этажа и полюбоваться закатом солнца с супругой, я вдруг увидел нечто, заставившее стынуть кровь в моих жилах.

Когда все мои домочадцы уже вовсю спали, да собственно, я и сам уж было собирался отправиться в спальню, моё внимание вдруг привлекло какое-то непонятное движение, исходившее из тёмного коридора нашей новой квартиры. Я остановился и вгляделся в коридорный полумрак. Тут-то по моей спине и пробежал холодок ранее непознанного мною ужаса. Там, в кромешной темноте коридора, я вдруг увидел пожилую женщину. Более того…

Я очень хорошо знал и помнил бабушку Владимира, то есть, прежнюю хозяйку данной квартиры. Потому, с полной уверенностью я и могу утверждать о том, что сейчас в коридорной темноте я вдруг увидел именно её, покойную Нину Капитоновну. Как мне тогда показалось, она сейчас размышляла примерно о том же, о чём думал и я. Бывшая хозяйка квартиры молча стояло возле входной двери, пристально глядя в мою сторону, будто бы, пыталась определить я это или нет; привидение или живой человек; сон ли это, либо явь.

Следующее, что я помнил, так это моё утреннее пробуждение, потому и не знал, была ли Нина Капитоновна реальна, либо наша внезапная встреча являлась лишь плодом моих минувших сновидений.

«Да, конечно же, это сон… – подумалось мне в то утро. – …Не хватало, чтоб я ещё начал верить в приведения, явившиеся с того света».

Пара дней у нас ушла на кое-какие перестановки, уборку, разборку вещей – в общем, на некоторое обустройство нашего нового жилища. Заканчивали мы проведение данных мероприятий далеко за полночь, сильно уставали. В связи с чем, спали, что называется, без задних ног, потому никаких посторонних шумов мы, наверное, и не слышали. Допускаю я и то, что всё это время над нашими головами было действительно тихо, либо (о чём я ранее уже упомянул) мы просто не обращали внимания на какие-то незначительные свидетельства проводимого над нашими головами ремонта.

Ну, а на третий день, когда я только-только вернулся с работы, супруга встретила меня явно не в духе.

– Сегодня весь день гремели… – указав, куда-то вверх поспешила сообщить мне Лена. – …Матерятся по-своему, орут, что-то бросают. Может, поднимешься?.. Поговоришь с ними по-мужски?

– Дорогая, не преувеличивай… – хорошо зная характер супруги, я предпочёл не делать скорых выводов, и уж тем более предпринимать какие-то скоропалительные шаги. – …Когда ж им ещё ремонт-то делать? Уж лучше пусть днём матерятся, чем ночью будут орать.

Мой ответ явно пришёлся Леночке не по вкусу. Однако вслух своего недовольства она предпочла не выражать, отложив данную претензию на более поздний период. И уже около одиннадцати вечера такой случай ей, похоже, представился. Причём, Елена стоически терпела то и дело доносившиеся откуда-то сверху резкие и весьма неприятные шумы, грохот перфоратора и электродрели. Ну, и я старался не обращать на них своего внимания, делая вид, что ничего страшного не происходит. Меж тем, внутри меня зрела определённая злость, как за свою былую, никому ненужную принципиальность, так и за своё нынешнее бездействие.

Когда ж настенные часы показали одиннадцать часов вечера, а шум над нашей квартирой не прекратился, моя супруга наконец-то разговорилась.

– Ну, и что ты теперь скажешь?.. – она обратилась ко мне в некотором раздражении. – …Сейчас всё ещё день или уже ночь?

Мне ничего не оставалось, кроме как молча выйти в прихожую, накинуть на себя лёгкую куртку и подняться этажом выше.

Признаться, как и любому иному мужчине, мне были вовсе не по душе какие-то бытовые разборки, скандалы, выяснения отношений. Всю жизнь считал, что этим неблагодарным делом занимаются исключительно пенсионеры, домохозяйки и прочие бездельники, не знающие на что ещё можно потратить безбрежное море своего свободного времени. На крайний случай, поскандалить могут женщины-соседки, тогда как у мужиков всегда найдётся более полезное дело, нежели попусту орать и растрачивать свои эмоции попусту. На крайний случай, настоящие мужчины (если они, действительно, настоящие) всегда сумеют договориться, без криков и скандалов. Похоже, именно этим мне сейчас и предстояло заняться.

На пятом этаже, куда я через минуту поднялся (как, собственно, и на любом ином этаже нашего подъезда) было четыре входных двери. Помятую о том, что некто выкупил здесь сразу все квартиры, объединив их одну, я несколько подрастерялся: в которую из них, мне следует постучать. А, впрочем, в столь поздний час, выбирать и особо церемониться мне нынче не приходилось, потому и ударил я своим кулаком в первую, попавшуюся под руку дверь.

Через мгновение дверь отварилась. На пороге стоял гражданин неопределённой среднеазиатской национальности, ни то таджик, ни то узбек. Ему было около тридцати пяти. Таджико-узбек был одет в перемазанную краской спецодежду. В руках тот азиат держал увесистый строительный инструмент, нечто среднее между кувалдой и киркой.