Иммануил Платов - Пассажир

– Леха, я тут ездил в том году, но воды столько не было, а дно очень илистое, – сказал он – давай в объезд, а то застрянем.

Козел размышлял ровно секунду.

– Да, давай вернемся, там проселок был, на него свернем и эту канаву объедем – сказал разумный Леха Козел и машина с лодкой крыше, как головной танк отступающего батальона, медленно начала сдавать назад и вскоре исчезла среди зелени деревьев. Мы переглянулись.

– Леха, блин, вот ты урод! – прокричал для порядка пораженный таким отступлением герой форсирования Роман. Его крик прозвучал не очень убедительно и растворился в шелесте листьев и ветвей. Прекрасный летний день клонился к вечеру, и озеро уже сверкало невдалеке чешуйками золотых блесен отраженного в мелкой ряби заката.

Когда мы подъехали к озеру «Нива» уже ждала на берегу. Оказалось, мы просто сбились с пути, и переход ручья был ненужным риском. Пища и Козел быстро разбирали снасти и готовили лодку. Даже предложение выпить они встретили прохладно, но не отказались. Рома налил всем водки и произнес:

– Ну, за рыбалку!

Выпив первую, Козел и Пища прыгнули в лодку и помчались по водной глади, расставляя сетки и бросая прикормку в специальных местах, потом блеснили, сидя попеременно на веслах, потом размотали удочки и на время умиротворились, наблюдая за поплавками на едва покрытой рябью поверхности. Мы же занялись хозяйством. Поставили палатку, набрали веток для костра, оборудовали лагерь, выставив из машин весь алкоголь и закуску. Пиво предусмотрительно поместили под воду, снабдив закладку грузом и привязав ее к прибрежным кустам. Еще в городе возникла дискуссия о продуктах. Вопрос о водке не возникал, оспаривалось только ее количество, а вот закуска вызвала серьезные споры. Козел предлагал радикальный подход – одиннадцать бутылок водки, пять литров пива и хлеб.

– Остальное поймаем! – заявлял он.

Однако, обстоятельный Роман отверг этот подход, полный романтического анархизма и юношеской непосредственности. По его настоянию были приобретены сосиски, сыр, палка копченой колбасы, а также взята из дома трехлитровая банка домашнего лечо, которое кавказская мама Романа сделал собственноручно из даров юга. Лагерь был поставлен у поваленной березы. Удобно расположившись на широком стволе, мы готовили бутерброды с сыром и колбасой, потягивая пиво из прохладных полторашек. При этом Роман не забывал периодически наливать и водки.

Закончив с бутербродами и разведя костер Роман спросил:

– Так, где там удочки?

– Тебе зачем? – удивился Андрюха.

– Ну как, вроде на рыбалку приехали – протянул Роман – Хотя я вырос на Кавказе, а там у нас не было только двух вещей – хоккея и рыбалки.

– А знаете, – заговорил я – ведь когда-то в детстве я был заядлый рыбак. Но потом что-то случилось и с тех пор мне жаль рыбу мучать.

Мы помолчали. Повисла пауза, но Рома строго скомандовал:

– Так, не вовремя налитая следующая – есть безжалостно загубленная предыдущая!

Мы снова выпили. Я намазал лечо на ломоть черного хлеба, Андрюха клюнул носом, а Роман стал наблюдать за рыбаками в лодке, потягивая пиво прямо из горла бутылки. Я последовал его примеру, сделал большой глоток и зажмурился. Все блаженство летнего вечера волнами прокатывалось по моему телу и приятно дрожало в кончиках пальцев. Кроны деревьев вырезали на огромном желтом диске заходящего солнца причудливые узоры, ветер прекратился, и в воздухе установилась невыразимая прозрачность. Казалось, все мысли и чувства стали кристально чистыми, и потом вдруг с тихим звоном рассыпались и исчезли, оставив лишь пустоту, сквозь которую виднелись только темные березы и облака у горизонта.

– Господа, – проговорил Андрюха – Пардон, я на минутку. После этого он вполз в палатку и захрапел. Мы же остались сидеть на берегу очаровательного лесного озера, ведя неспешный разговор, так и не прикоснувшись к удочкам. Тем временем, лечо и сосиски были съедены, пиво выпито, отряды водки заметно поредели, а наши рыболовы возвратились с промысла.

Было видно, что Козел и Пищук – профессионалы. Из мешка на траву Леша Козел вывалил добычу. Три крупные щуки с черными спинами и темными в крапинку боками извивались как змеи, килограммовый судак, распахнув окровавленную пасть, демонстрировал кошачьи клыки и хватал негодный для него воздух, серебряная плотва пружинила и билась в тщетном стремлении плыть, десяток крупных окуней с помутневшими глазами лежали, сливаясь с травой.

– А вы что, уже выпили? – воскликнул Козел.

– Да, нажрались уже! – подтвердил Пищук.

Козел в негодовании отложил рыбу, взял стоящую на стволе березы бутылку водки и сыграл долгого горниста. Когда он перевел дух, бутылка наполовину опустела. Пищук последовал примеру товарища.

– Вот теперь хорошо! – воскликнул Козел, вытирая губы.

– Сейчас будем варить настоящую рыбацкую уху, а часть рыбы, завтра закоптим! – провозгласил Пищук и взялся за дело.

Вся рыба тут же была умерщвлена, выпотрошена и распределена. Часть отправилась в ведро для ухи, а наиболее крупные экземпляры засолены, для завтрашнего копчения.

Стало темно и холодно, Козел надел потертую фуфайку и стал похож на хитрого деревенского мужичка, неказистого, но мастеровитого и способного сварить суп хоть из топора. Собственно супом он и занимался. Пока Пищук, размахивая и разводя руками, под водку, пиво и остаток сосисок рассказывал нам их рыболовные похождения, Козел то и дело светил фонариком в ведро, контролируя процесс варки ухи. Наконец он объявил, что готово. Уху он налил в большие пиалы, по старой рыболовной традиции ее предлагалось пить. Я отхлебнул и чувствуя как горячая и невероятно вкусная жидкость согревает меня изнутри, лег на траву и стал смотреть на звезды. Сидящий по соседству Рома, видимо испытал сходные чувства.

– Леха, ты бог ухи, – объявил он – Еще добавь.

– Стоп! – вскочил вдруг Леха – Самое главное забыл!

Он исчез в темноте и вернулся с бутылкой водки, на ходу скручивая пробку.

– Светите! – приказал он – Рыбацкая уха без ста граммов водки – не уха!

Пищук взял фонарик и начал щелкать. Свет не загорался.

– Ладно, по булькам добавим, – Козел отстранил неудавшегося осветителя, и начал наливать водку в уху.

– Леха, а ты не много ли льешь? – спросил Рома.

– Тихо! – заорал уже пьяный Козел – Не учить отца!

Выбросив опустевшую бутылку, он налил всем добавки ухи. Отхлебнув новую порцию, мы синхронно поставили чашки на землю, в них была горячая и жирная водка.

– Ничего, к утру выветрится, – уверил всех Козел – А соски еще остались?

Далее последовала ночь непрерывных возлияний. Наша компания у костра не была постоянной. Периодически кто-то из нас отползал спать, а потом, проснувшись, подходил к костру за новой порцией спиртного, смотрел на алые угли, и снова уползал в темноту. Рассвет застал у костра двоих. Я и Роман, покачиваясь, сидели на земле и смотрели перед собой, туман клочками ваты висел над озером, в палатке храпел Андрюха, а Козел и Пища спали сидя на передних сиденьях «Нивы». В прибрежных камышах несколько раз прокричала птица, и Козел открыл глаза. На стекле перед его лицом сидел комар. Лицо Козла приняло сосредоточенное выражение, он поднял ладонь, секунду помедлил и нанес удар. Ладонь опустилась на стекло в десяти сантиметрах от комара, комар не пошевелился. Козел прицелился и ударил снова, на этот раз удар также пришелся в десяти сантиметрах от цели, но уже с другой стороны. Комар сидел на месте. Козел нанес еще несколько неточных ударов, наконец, комар не выдержал, перелетел на Пищуково лицо и стал пить из него кровь. Козел прекратил борьбу, уронил голову на грудь и снова заснул.