Дарья Ситкова - Десерт детства

© Дарья Ситкова, 2020

ISBN 978-5-0051-4254-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Сахар. Крупный сахар и мокрый хлеб… Божественно! Не ели такое? Тогда попробуйте прямо сейчас. Возьмите хлеб, желательно свежий. Отрежьте хрустящий ломоть (вкуснее всего, конечно же, свежая поджаристая корочка). Смочите хлебный мякиш водой, затем посыпьте обычным сахарным песком. А теперь кусайте! Вкусно?.. Вы засмеетесь: разве это может быть вкусно? К тому же на прилавках такое изобилие выпечки, а в кафе вам подадут изысканно украшенный и тающий во рту десерт. Да вы и сами можете испечь что-нибудь этакое и порадовать себя и домочадцев – разумеется, если вы не на диете или не придерживаетесь правильного питания: нынче это в тренде.

Не удивишь никого хлебом с сахаром. А раньше, буквально два десятка лет назад, можно было еще как удивить. Я буду часто упоминать подобные гастрономические изыски. Очень хочу, чтобы, перелистнув последнюю страницу книги, вы обязательно отправились на кухню и приготовили десерт. Десерт моего детства!

Моя цель – напомнить вам о простых вещах, которые вы позабыли.

А может, вы даже не подозреваете о том, что когда-то они существовали?

Я расскажу вам о любопытных деталях своего детства – возможно, и вашего детства тоже. Берусь предположить, что вы не раз улыбнетесь, ну а где-то взгрустнется – как же без грусти?

Я предлагаю вам посмотреть на мир глазами ребенка, оставив взрослые проблемы. Да, мы помним, что нельзя втиснуться в детское платье: как ни пытайся, оно разойдется по швам. Но можно взять его в руки, встряхнуть, положить на колени – и любовно разгладить каждую складочку.

В год, когда распался СССР, я была розовощёким пухлым карапузом. Тогда на прилавках не было разнообразия молочных смесей и растворимых каш, а единственная имевшаяся в продаже смесь «Малютка» мне не подошла – после нее у меня сильно обсыпало щеки. Поэтому основными поставщиками моего питания были организация под названием «молочная кухня» и бабушки из соседних поселков, которые продавали коровье молоко в трехлитровых банках. Это молоко было для меня и питьем, и едой. На молоке варились каши – в основном, конечно же, манная, которая нынче признана бесполезной и даже вредной. Современные мамы и слышать не хотят об этом страшном-престрашном блюде. Может, потому что врачи его уже не рекомендуют, а может, потому что сами переели его в детстве. Помните те самые комочки каши? Их нельзя было проглотить, не поморщившись… Но факт остается фактом: я и миллионы таких, как я, выросли на жиденькой манке и трехлитровых банках коровьего молока. Грудное молоко считалось «жидким», «синим», «пустым», и вообще «ребенок им не наедается». Горячие споры о питании грудного младенца ведутся до сих пор – оставим же спорящих наслаждаться дебатами дальше.

К молочным продуктам я всегда относилась с любовью, будь то молочные супчики с мелкой разваренной лапшой и рожками или гречневая и рисовая кашки. Но больше всего я обожала овсяную кашу. Нет, не привычный геркулес: именно кашу из крупы, которую нужно сначала промыть, а потом долго-долго варить-наваривать. Со сливочным маслом… Ну вы ведь пробовали такую хоть раз? С кусочком черного хлебушка с сыром или маслицем. Красота!

На таком питании я очень растолстела, а пухлый младенец – здоровый младенец. По крайней мере, так считало большинство бабушек. Ну, и моя бабушка, разумеется, не была исключением: «Ты даже не могла ходить, я на руках тебя до пяти лет носила!» – с гордостью рассказывала она. Вот зачем, спрашивается, было надрываться и таскать дитятко, которое и само могло топать? Ох уж эти бабушки…

А как наши бабушки и мамы обходились без стиральных машин, без мультиварок и микроволновок? Этим вопросом задаются многие современные женщины. «Родилась я зимой, как вы со мной гуляли? – спрашиваю. – „Либеро“ и в помине не было… Вот как?» Бабушка разводит руками: «Находили выход. Подгузники делали из пеленок. Гладили, стирали вручную».

У каждого младенца во рту латексная соска «ромашка», на голове – смешной чепец. Тугое пеленание, купание в слабенькой марганцовочке, однотипные коляски без перекидных ручек и больших капоров. Бабушка любит вспоминать, как нашу коляску украли: «Пятый этаж – занесли ребенка домой с прогулки, вернулись – коляски нет. Обидно! Да что поделаешь…»

Вечером меня усаживали на диван и обкладывали подушками со всех сторон – начиналась очередная серия «Богатые тоже плачут». Сути сериала, конечно, я не понимала, но чинно сидела в подушках, усердно глазея на мельтешащие картинки удивленными глазенками, и мусолила в руках печенюшку или яблочко.

Рассматриваю свои детские фотографии, сделанные в местном фотосалоне. На них я запечатлена на фоне фотообоев с синим морем, с обязательной пластмассовой игрушечкой в руках. Такие фотографии всегда подписывались в уголке: «Дашеньке 2 года 11 месяцев» и любовно вставлялись в детский фотоальбом. Одна из моих любимых – та, на которой мама (очень молодая, в ситцевом халатике) держит меня, толстую ляльку, на руках.

Мне кажется, в таких фотографиях больше тепла и души, чем в сотне снимков, сделанных на новомодный айфон последней модели. Вы в манной каше, пухлый пальчик во рту, и вы улыбаетесь своей беззубой, но такой прелестной улыбкой. Факт остается фактом – мы были детьми. Нас наряжали в костюмы принцесс, рыцарей, а теперь на нас смотрят «маленькие взрослые» в стильных костюмчиках… Я не знаю, плохо это или хорошо. Наверное, это просто по-другому.

«Мыльница» и пленка на 36 кадров. Это означало, что можно щелкать до бесконечности! А потом удивляться, что большинство кадров засвечено или у всех людей на фотоснимке закрыты глаза…

Тогда мы с родителями жили у бабушки, папиной матери. Даже сейчас такое не редкость, ну а тогда это было повсеместно: у молодых родителей не было своего гнездышка, поэтому ютились в тесноте, да не в обиде, пока не появлялась своя жилплощадь. Тогда новая ячейка общества съезжала, и у нее начиналась совершенно новая жизнь.

Два года назад не стало мамы. Я впервые столкнулась со смертью, ощутила ее дыхание близко-близко. Мама умерла в маленькой больнице нашего провинциального городка. Я знала, что это когда-нибудь произойдет, но ведь «когда-нибудь» наступит нескоро, это же не «завтра» и не «через неделю».

Нам кажется, что наши близкие вечны, но однажды выясняется, что это не так. Тебе сочувствуют, суют платочек в ладошки, а слезы капают, превращаясь в водопад, который сносит всё на своем пути. И ты закрываешь руками лицо, поправляешь платочек на голове – только бы не видеть сочувствующие лица, венки, цветы – весь этот балаган… Я считаю, что вся эта бутафория необходима именно живым. Зачем вы несете усопшим огромные букеты? Дарите цветы живым, будьте рядом с ними. Пока вам дана возможность обнимать – обнимайте, говорите ласковые слова: всё это не вечно.