Ольга Воропаева - Вне себя

Чужая девочка, которая так и не стала обладателем талантов. Теперь могу податься только к бабушке…

***

Бабушка. Не ласковая женщина послевоенной закалки. Именно поэтому мне до сих пор забавно и непонятно, как к ней смогло приклеиться ласковое прозвище – Бабу. Никто не помнит, откуда оно пошло, но с уверенностью могу сказать лишь одно – это самое милое, что в ней есть.

Детские годы неразрывно связаны толстой прочной нитью с Бабу и её небольшим и не самым ухоженным домиком. Он топорщился недалеко от центра города. Маленький и деревянный, этот домик всегда напоминал всем моим детским друзьям дачу, хоть и находился в таком выгодном месте городе. Именно там были содранные коленки и шрамы. И именно там была вся куча домашних животных, о которых обязательно расскажу позже. Бабу и её жуткий домик – это не просто время и место, это целый ворох разных историй. Многие вспоминать не хочется, но какая-то часть, я уверена, всё-таки проскользнёт на эти страницы.

***

Как уже успела упомянуть, бабушка самый едкий персонаж в нашей семье. Всегда пытается всех заставить исполнять её пожелания, всегда знает как лучше и безапелляционно учит жизни. Она как Гитлер – безустанно трудящийся над тем, чтобы ломать волю и навязывать свои принципы.

Бабу ненавидит чужих людей, искренне считая всех, кто не входит в круг нашей семьи, заклятыми врагами и дураками, не знающими как нужно жить. У неё в голове есть список недругов, который запросто пополняется новыми людьми. Логики в нём нет, а значит попасть туда может каждый. Думаю, папа сразу оказался в этом списке, а мы с мамой периодически ходим где-то рядом. А может и мы уже давно там, просто кровные узы спасают нас от гнева этой желчной женщины.

Бабушка периодически «чудит», прекрасно владеет интернетом и убьёт любого незнакомца за «своих». Для завершения портрета стоит лёгкими мазками набросать её внешность. Немного страшно описывать её, вакансии в список всегда открыты. Но всё же пару слов стоит о ней сказать.

Она очень похожа на своих братьев и всех остальных родственников по мужской линии. По крайней мере, так говорит мама. Её излишне крупные черты лица и большая голова достались Бабу от семьи. Твёрдый характер же, как уверяют астрологи и те, кто верит в эту чушь, достался ей от звёзд. Поэтому если вы тоже в это верите, то она самый настоящий «телец».

Волосы Бабу уже давно поседели, но остались такими же густыми и сильными как в молодости. Хрупкой она никогда не была, но и лишний вес не рискнул к ней подступиться даже с возрастом.

***

Мама-папа. Для меня они, скорее, как один большой человек, который изощрённо пытается всё контролировать, раздавая непрошенные советы мне и Бабу, а ещё, конечно, выступает в роли критика. Если рискнуть и рассказать пару слов отдельно об отце, то возникнут сложности. Ведь он – небольшая мамина тень, которая почти никогда не спорила ни с кем из женской части нашей семьи. Вся харизма досталась маме и бабушке, которые себя всегда считали самыми мудрыми и беспристрастными.

«Запомни, от нас мужчины уходят только в могилу» – говорила мне иногда мама, повторяя слова Бабу. С этим приходится согласиться, ведь именно так поступил дед, а до него, ещё несколько дедов. Папа в этой не верил, но, кажется, на самом деле всегда боялся этого вымышленного проклятья и на всякий случай старался не спорить. Глядя на него, видишь смирение человека, попавшего в печальные обстоятельства и точно знавшего, что выпутаться не получится.

Все мы можем спокойно уживаться, но с каждым годом чувствую всё большее давление своей странной семьи. Может однажды и я наконец-то выпорхну из гнезда, которое стало мне мало уже много-много лет назад.

Последний персонаж моей истории – Дюк. У него есть обычное, человеческое имя, но всех нас он только Дюк. Кажется, я уже не помню его другого имени. Почему он стал себя так называть? Возможно, потому что считает, будто это делает его круче.

Это не так. Его жизнь такая же простая, как и моя. Между нами нет захватывающего, геройского или даже просто джентльменского. Но всё же это мой парень уже почти два года. И я всё ещё не знаю, люблю ли его и зачем это всё нужно. Меня часто спрашивают – счастлива ли я с ним, а я не знаю, что сказать.

Я знаю лишь то, что не хочу быть одна. Это самое худшее, что может быть в жизни женщины. Одиночество и осуждение от знакомых, которые уже давно замужем. Может они не слишком счастливы, но зато они точно могут не бояться пересуд. Их никто никогда не станет называть старыми девами. Несколько лет мама постоянно спрашивала меня о том, когда же я выйду замуж. И я должна наконец-то выйти замуж. Дюк созреет и мне будет для кого-то готовить, хотя меня уверяют, что готовить я не умею. С другой стороны, делать что-то только для себя – эгоизм. А мама и бабу всегда говорили, что я не должна быть эгоисткой.

Иногда, если я вдруг думаю о том, что может подыскать кого-то получше, я представляю себя в шестьдесят лет. Мои волосы уже с проседью, лицо в спешке за лучшими годами потеряло прежний овал, а брови интимно соединились наконец-то обретя друг друга. Вижу эту грустную пожилую женщину с кучей кошек, а может и всего одной, но какая-то живность точно есть. Она сидит за ноутбуком, немного ссутулившись, так как тяжесть этих лет отпечаталась окончательно на обрюзгшем теле. Она ест печенье, и крошки валятся изо рта на пол и клавиатуру, а часть, возможно уже навсегда, осталась в складках застиранного халата.

Ноутбук мельтешит яркими картинками. Но вдруг – женщина чувствует, что не может дышать. Дурацкое дешевое печенье встало прямо в горле, оно слишком сухое, чтобы пройти дальше, оно быстро наполняет крошкой лёгкие.

Старая версия меня вскакивает, хватает руками воздух, точно, как в фильмах. Пачка с печеньем летит вниз, а за ней и я падаю на пол, задевая головой десятка два острых углов. Они давно задумали убить меня и теперь дождались своего часа.

Моё лицо уже начинает немного синеть, а я перестаю дышать. Мой труп никому не нужен, как не нужна была и я сама. Одиночество пенсии, внуков нет, мужа и детей нет. Меня начинают глодать кошки, потому что их еда уже закончилась. Теперь я – их единственная возможность выжить.

Найдут меня через пару недель, а может и дней, если повезёт. В квартире вонища и беспорядок. Что смогла увидеть со стороны? Только отвращение на лицах тех, кто это обнаружил. На них не было даже жалости.

Картинка постепенно растворяется в мыслях. Всё-таки я определенно люблю Дюка.

Может быть даже стоит рассказать и про себя пару слов, больше не получится. У меня самая стандартная внешность: коричнево-зелёные глаза, которые иногда чуть больше коричневые, а иногда больше зелёные. Почему-то они, как и я, так и не определились в этой жизни. Если была бы возможность выбрать, то я бы выбрала зелёные глаза. Когда-то прочитала в журнале, что они самые редкие.