Олег Якубов - Человек за бортом. Полярная повесть

Завтрак: яичница с беконом, чай, масло, сахар.

Обед: щи из свежей капусты, сосиски, макароны, компот.

Ужин: щи из свежей капусты, кура, рис, компот.

ЧЕТВЕРГ

Завтрак: каша пшенная, сыр, масло, чай, сахар, лимон.

Обед: суп с фрикадельками, поджарка свиная, греча, компот.

Полдник: творог, чай, масло, сахар.

Ужин: суп с фрикадельками, рыба жареная, картофель, компот.

ПЯТНИЦА

Завтрак: рулет мясной, чай, масло, сахар, лимон.

Обед: суп рыбный, тефтели, гарнир, компот.

Полдник: салат овощной, чай, масло, сахар.

Ужин: суп рыбный, свинина жареная, гарнир, компот.

СУББОТА

Завтрак: колбаса, каша манная, чай, масло, сахар, лимон.

Обед: чанахи, сосиски, макароны, компот.

Полдник: селедка, картофель, чай, масло, сахар.

Ужин: чанахи, шницель свиной, гарнир, компот.

ВОСКРЕСЕНЬЕ

Завтрак: яичница с беконом, чай, масло, сахар.

Обед: солянка мясная, макароны с мясом, компот.

Полдник: выпечка, чай, масло, сахар, фрукты.

Ужин: солянка мясная, кура, гарнир, компот.

Подписали меню шеф-повар ледокола, врач и ведущий метеоролог. По поводу последней подписи было немало шуток. Типа: а что, если погода испортится, значит, и меню изменится? А иначе какого ляда обеды и ужины метеоролог утверждает?» Меню обсуждалось живо и заинтересованно.

– Братцы, а вы заметили, компот по два раза в день, – говорил кучерявый парень, сидевший рядом с Никитой.

– Чудик ты, – перебивал его кто-то из-за соседнего стола. – Где же ты видел флот без компота, это же у них первая пища. Моряки даже не говорят, что компот пьют, он его едят .

– А суп-то, суп, один и тот же по два раза в день, – не унимался кучерявый.

И снова слышал возражения: «Да кто же тебе по два раза в день разные супы готовить будет? Это же не ресторан!»

«Не ресторан…» Чуть ли не каждый день в экспедиции вспоминал потом Никита это меню на ледоколе «Академик Смирнов», и казалось ему, что ни одном ресторане он не ел так вкусно и сытно, как в трехмесячном переходе от Санкт-Петербурга до Антарктиды. Он, уходя из столовой, сфотографировал на свой телефон тот листочек с перечнем блюд, но на полюсе заглядывать в него старался пореже: уж больно велика была разница между корабельными деликатесами и той несъедобной бурдой, которой их кормил на станции неумеха повар, лентяй и пропойца.

«Закончить питание, занять места по вахтенному расписанию», – раздался в столовой чей-то зычный голос и поторопил никуда не спешащих полярников: побыстрее, бичи, побыстрее. Через два часа отшвартовываемся». Свою фамилию Максимов обнаружил в графе: «Разгрузка продуктов в трюме». Он-то полагал, что его вахта в медсанчасти, а тут – разгрузка. С какой, спрашивается, стати? Мимо проходил моряк с тремя золотистыми нашивками на небольших погончиках.

– Я врач, а меня тут на погрузку почему-то поставили, наверное, ошибка, – обратился к нему Максимов.

– Не знаю я ваших дел, – резко оборвал его моряк. – У вас, полярников, свое начальство, у него и спрашивай. А раз на разгрузку поставили, давай поторапливайся, слыхал же – через два часа отшвартовка. Потом выяснять будешь, врач, ети твою…

Вместе с другими отправился в трюм, где еще стояли заполненные контейнеры с мешками, ящиками, огромными упаковками продуктов в сетях. Все это предстояло из контейнеров выгрузить и закрепить в трюме. Бывалые полярники, те, кто шел в экспедицию уже не первый раз, мигом выбрали себе контейнеры с небольшими по объему и весу упаковками, салагам же, «первоходкам», достался груз габаритный, неподъемный.

Через час у него в спине уже заломило так, будто радикулит разбил. Никита осмотрелся. Рядом с ним тер спину толстенный мужик. Пот градом катил по его лицу. Кое-кто и вовсе присел на корточки, не в силах подняться. «Нет, так дело не пойдет, надорву спину, потом встать не смогу. Надо мешки вдвоем брать, сверху и снизу, тогда сподручнее будет. Двое передают, двое крепят», – решил он. Подозвав трех парней, распределил обязанности. Никто и не возражал, не спрашивал, по какому праву он тут командует. Работа и впрямь пошла легче. Да и быстрее управились со своим контейнером. Внизу, на самом дне, оставались две небольшие коробки, невесть откуда попавшие в контейнер с мешками. Никита залез вовнутрь и стал укладывать коробки одну на другую. Трое остальных из его «бригады» тут же уселись поодаль и задымили сигаретами. Видно, с палубы увидели пустой контейнер. Раздалась команда «вира!» и огромный ящик с двумя распахнутыми бортами пополз вверх. Над палубой контейнер накренился и Никита заскользил по скользкому настилу вниз. Лишь каким-то чудом, уже падая, он судорожно вцепился руками в металлическую окантовку контейнера, да так и повис, чувствуя, что пальцы немеют и вот-вот разожмутся. «Полундра!» – истошно заорал кто-то. Подъем застопорился, а потом контейнер вместе с трепыхавшимся Никитой медленно пополз вниз. Ему казалось, что этот кошмар продолжался целую вечность, и когда он почувствовал под ногами твердые доски палубы, завалился набок. А пальцы по-прежнему судорожно сжимали металлическую рейку, и разжать их никак у него не получалось…

А вокруг уже продолжалась обычная работа, каждый спешил по своим делам, никому и дела не было до того, что вот прямо сейчас, у всех на глазах, мог погибнуть человек. Но не погиб же. Ну не углядел крановщик, что в контейнере салага болтался, уцелел, вот и ладушки. Лишь парень, что работал в трюме рядом с Никитой, склонился над ним, бережно, один за другим, разжал ему пальцы, участливо сказал: «Молодец, что не убился, значит, долго жить будешь. Ты на какую станцию идешь?»

– На «Пионерную», – разом севшим голосом просипел Никита.

– Вот здорово, и я на «Пионерную». Вместе будем. – Собеседник легонько пожал ему запястье – ладонь не решился, и представился: – Будем знакомы: Саня я, Сан Саныч Богатырев, механик. А ты, я слышал, врач?

– Врач, – подтвердил Никита. – Никита Борисович Максимов, просто Никита.

– С врачами нужно дружить, – широко улыбнулся новый знакомый. – Так что будем друзьями, Никита. Не возражаешь?

«Экипажу занять места по штатному расписанию! Отдать носовые! – раздались в динамике отрывистые команды. – Свободным от вахты занять верхнюю палубу. Капитан ледокола „Академик Смирнов“, начальник рейса и экипаж поздравляют полярников с началом новой, очередной Российской Антарктической экспедиции».

Вода за кормой вскипела белой пеной. Полярники потянулись на верхнюю палубу. Все как один, не сговариваясь, надели тельняшки. Как иначе? Выходим в открытое море, потом в океан, без тельняшки никак. Несмотря на свежий морской ветер и соленые брызги, над палубой витал такой алкогольный духман, что его никаким ветром не перебьешь – большинство полярников по-своему отметили начало экспедиции. Собственно, и на палубу далеко не все способны были подняться. Некоторые «наотмечались» так, что снопами повалились на свои шконки.