Мария Чайка - Школа

Во-вторых –открытые уроки.

Когда директор, Ирина Александровна, побывала на одном из моих уроков –она пришла в полное замешательство.

– Что за бардак у тебя творится в классе?

–Почему –бардак?

–Шумят. Разговаривают!

–Разговаривают – это хорошо, -удовлетворенно кивнула я. – Наконец-то я этого добилась!

–В смысле?!!

–В том смысле, что нельзя одновременно овладевать иностранным языком –и молчать. Это все равно, что учиться плавать, стоя на берегу.

–А как могут они вообще чему-то учиться? В таком шуме?

–Ну знаете, Ирина Александровна…Шум- это нормальное явление на уроках. Вы ведь, слава Богу, не в морге только что побывали . И не на кладбище. А в классе , где учатся дети!

– Больше двадцати лет работаю, но такое –первый раз вижу! –воскликнула директор. – Есть же стандартные формы работы, стандартные методики обучения английскому!

– Стандартные – это какие? –я презрительно скривилась. – Когда ученик с застывшим лицом декламирует «Май нейм из Вася, ай эм а пьюпил, ай лив ин Москоу»?

– Ну знаешь… Пойди, что ли, посмотри, как другие учителя уроки проводят. Вот хоть у мамы своей поучись! У нее на уроках всегда тихо!

–Замечательно. Но я – это не моя мама, а моя мама – это не я. Поэтому оставьте за нами право проводить уроки по-разному.

Следующая стычка с директором вновь произошла на открытом уроке, в 5 классе. Мальчик, классический СДВГ ребенок, с прекрасными способностями и прекрасной памятью. В обучении его было два варианта. Либо он, ценой неимоверных усилий, заставлял себя сидеть ровно за партой –и в итоге на уроке не усваивал ничего. Либо , время от времени, он вставал, ходил по классу –и демонстрировал блестящие результаты. Естественно, я разрешала ему двигаться. У нас был договор – почувствуешь, что устал, можешь встать, протереть доску, подойти к учительскому столу и так далее. . Даже систему условных знаков разработали. Я, видя, что мальчик начинает ерзать, могла подмигнуть, или, подойдя к нему, положить руку на плечо.

Увидев картину, когда парень вскакивает с места чуть ли не каждые пять минут, Ирина Александровна испытала культурный шок.

– Что это за безобразие? Чем он вообще занимается на уроке?

– Поверьте, он прекрасно занимается. Можете проэкзаменовать его по любой теме –всем одноклассникам фору даст.

–Но он же мешает!

–Кому мешает? Мне? Абсолютно нет. Одноклассникам? Тоже нет. Если он и чему мешает, Ирина Александровна, – так это Вашим представлениям о том, каким должен быть идеальный урок.

–Ты бы лучше прислушалась к тому, что тебе говорят! –взорвалась директор. – А то работаешь тут без году неделя, и думаешь, что можно на уроках творить все, что вздумается! Есть стандартные программы, есть планы..

– Да пожалуйста.. Вот Вам планы моих уроков. А что касается мальчика, который ходил по классу…Ирина Александровна, директору школы стыдно не знать, что такое СДВГ. Учите матчасть!

Да уж…детская привычка хамить школьной администрации не оставила меня и на работе. Естественно, на следующий день в коллективе обо мне слагали легенды, как о «молодой девчонке, которая не боится послать самого директора».

– По блату, наверное, устроилась, раз ничего не боится…Интересно, чья она протеже?

– Да ладно вам…У нее уроки-шикарные! Дети- в восторге! Родители счастливы, что наконец их дети начали понимать английский!

–И что? Она директору сказала, «Вам стыдно не знать такого», представляете?

–Интересно, ее уволят теперь?

–Не уволят. Дети и родители за нее горой станут.

Пока Ирина Александровна приходила в себя от шока после столкновения со мной, я, без особых усилий, заняла призовое место в области в конкурсе «Учитель года».

–Комиссия в восторге! –рассказывала директор.– Говорит, такого насыщенного и интересного урока еще не видела. Настоящий учитель двадцать первого века!

–Спасибо на добром слове.

Я всегда относилась скептически к конкурсам, олимпиадам и прочей формальной показухе. Но принимать участие и занимать призовые места в них лично мне было не трудно . Собственно говоря, для меня это была самая легкая (если не единственная) возможность доставить начальству удовольствие.

–Вот не пойму – растерянно проговорила Ирина Александровна- .С одной стороны, вижу, что из тебя, как из учителя , выйдет толк. Но с другой стороны- откуда эта привычка спорить со старшими ? Ну где это видано, чтобы молодой специалист говорил директору : «учите матчасть»…

–Только не говорите, что я вас не предупреждала. Бачилы очи, що купувалы. Теперь не жалуйтесь.

Наверное, высокая оценка «важной комиссии» примирила Ирину Александровну с моими смелыми педагогическими экспериментами. Собственно говоря, наша директор была человеком вспыльчивым, иной раз непредсказуемо взбалмошным – но, в принципе, добродушным. И хотя я еще не раз повергала ее в шок своими «нестандартными методами работы», хотя периодически на мою голову обрушивались гневные сентенции : «откуда ты вообще взялась на мою голову?» или даже « я тебя уволю к такой-то матери!» -в целом мы неплохо поладили.

С коллегами я тоже довольно легко нашла общий язык. Но на этом, думаю, стоит остановиться отдельно .

––

О женском коллективе, особенно о школьном женском коллективе, всегда ходят легенды. Равно как и о женской дружбе. Но я тогда об этом не задумывалась. Моя природная коммуникабельность уже на другой день работы в школе помогла мне обрасти компанией друзей –девушек примерно моего возраста. Если основной контингент школы составляли учителя возрастом за сорок – то вокруг себя я быстро собрала клуб тех кому «под тридцать». И старшие коллеги нас стали называть «молодежный клуб» (сокращенно «МК»)

В этом «МК» состояли: учительница английского языка Марина Валерьевна (Маринка) , учительница информатики –Наталья Александровна (Натаха), учительница литературы –Ирина Андреевна (Ирка), учительница истории Юлия Владимировна (Юлька).. И у каждого была своя история.

Так, Натаха, например, воспитывала 6-летнего сына одна и находилась в поиске второй половины. При этом она проживала в квартире вместе со своими родителями и беспристанно с ними ссорилась.

Юлька воспитывала трехлетнего ребенка и находилась в перманентном состоянии войны с мужем, но до развода пока дело не доходило.

Маринка была озабочена устройством своей личной жизни гораздо больше, чем работой. В школу устроилась потому, что «близко к дому» и потому что «надо же где-то работать». Особого рвения к работе она не проявляла, считая, что за такую мизерную зарплату ей должны быть благодарными уже за то, что она переступает порог школы.

Остальные члены нашей компании разделяли ее мнение. Поэтому любимой темой их было «какие ужасные, трудные дети, как они достали, когда уже, наконец, начнутся каникулы!»