Вячеслав Марченков - Одной жизни мало!

© Вячеслав Марченков, 2020

ISBN 978-5-0051-3894-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Перед тем, как скрыться за горизонтом, солнце, красным, огненным шаром в нерешительности повисло над лесом, напоследок осматривая свои владения. Воздух наполнился нежным ароматом из цветов и трав, а на землю, играя с закатом, легла роса. Там, где у кромки леса несёт свои воды маленькая речушка, усевшись на пригорок, нашли себе место молодые люди. Стесняясь посмотреть друг другу в глаза, изредка нарушая тишину разговором, они наслаждались летним вечером. Русого парня, с ямочкой на подбородке и ясными голубыми глазами, девушка называла Иваном. А он, юную блондинку с курносым носом, косой и пухленькими, розовыми как у младенца губами, в ответ звал Машей.

– Посмотри, как красиво! Жаль, что я не художник. Обязательно нарисовал бы этот закат. Как называется это направление у них?

Глядя вдаль, поинтересовался Иван.

– Живопись! А ещё отличником был.

Ответила девушка. Но парень явно не хотел отступать, сделав глупое выражение лица и спросив снова:

– А что такое, тогда, натюрморт?

– Это, Ванечка, когда в тарелочке лежат яблоки или груши!

– А если сливы?

– Какая разница, любые фрукты.

Повышая голос, объясняла Маша.

– А овощи?

Не унимался Иван. И девушка, уже, готова была вспылить, уязвлённая непониманием парня, но посмотрев ему в лицо, увидела лукавые улыбающиеся глаза:

– Ах, ты негодник! Так ты издеваешься надо мной?

Меняя гнев на милость, проговорила она. А Иван, хитро улыбаясь, вымолвил;

– Ни грамма! Просто я не много пришиблен, по жизни! И до меня плохо доходят всякие мудрёные термины. Особенно в области культуры и искусства. Одним словом, я полный профан, или бездарь, как любил говорить Василь Васильевич. Помнишь, учитель такой был в начальных классах? Вёл пение и рисование. Никогда не забуду, как на урок рисования принёс он яблоко, положил на стол и говорит нам: «Дети! Рисовать будете с трёх сторон». А у самого, бутылка из кармана торчит. Пока мы рисуем, он нагнётся под стол, выпьет там, вылезет и закусывает яблоком этим. В конце урока потребовал сдать рисунки. Все, в классе, нарисовали целое яблоко, а я огрызок. Он меня и спрашивает; что это ты изобразил? А я ему отвечаю; Извините, Василь Васильевич, у меня фантазия работает плохо, поэтому рисую только с натуры. Вот и нарисовал то, что лежит у вас на столе. Он глянул, сначала на стол, потом на меня и говорит: «Профан ты Иван и бездарь, ни хрена из тебя не получится»!

Мария, долго не могла успокоиться, хохоча над рассказом Ивана, а потом, внимательно посмотрела на него и вымолвила:

– Я, вот, сколько тебя знаю, не могу понять, когда ты шутишь, а когда говоришь правду? Почему ты все свои истории называешь, интихаса? Что это за слово мудрёное?

С лица Ивана, исчезла улыбка и он тихо, задумчиво, произнёс:

– Машенька! У индусов, интихаса – это история на грани вымысла и реальности. Скажи мне, пожалуйста, разве наша жизнь, не интихаса? Разве то, что происходит с нами ежедневно, не граничит с выдуманным кем-то сюжетом?

Парень, глядя вдаль невидящим взглядом, сделал паузу и добавил;

– А если говорить о чистой правде, то ты её знаешь, как ни кто другой.

– Не поняла?

Широко открыв глаза, переспросила она;

– А что тут понимать! Ты ведь, видишь моё отношение к тебе? Вот и сейчас, если говорить откровенно, я не столько любуюсь закатом, сколько тобой. А вечер? Ну что ж, отличный вечер! Наверно, такие вечера были и раньше, но я почему-то никогда не обращал на их внимания. Скорее всего, потому, что они были похожи друг на друга. А сегодня особенный вечер. Потому что ты рядом и повторится ли он ещё когда-нибудь, неизвестно! Наступит «завтра» и мы разъедемся в разные стороны.

Парень тяжело вздохнул и не глядя в глаза девушке так же тихо продолжил;

– Встретимся, или нет, известно одному богу. Поступим в институты, жить будем в городе. Там интересно. Театры, кино, новые друзья, ну и всё такое. Одно плохо, что институты и города у нас разные. Из Москвы, тебе, приехать будет сложнее домой. А может быть и вовсе, не захочешь.

Разоткровенничался Иван, но Маша недовольно перебила его:

– Я, опять, не понимаю твоих намёков? Что ты хочешь этим сказать?

– Да, ничего! Уедешь и забудешь, кто такой Ваня.

Избегая её пристального взгляда, опустив голову, обиженно ответил парень.

– Я, инвалид. У меня новая ступня не вырастет. Я, старше тебя на два года. А, рядом с тобой будут здоровые, молодые и красивые, как ты, ребята. Удержаться от соблазна, встретиться с ними, будет сложно. Но я тебя и не напрягаю ни какими обязательствами. Ты, свободный человек и решать только тебе.

– Почему ты меня, всё время хочешь сегодня оскорбить? Я тебе давала, когда-нибудь, повод так думать обо мне?

Глядя, также открыто в глаза, возмутилась девушка.

– Ты мне нравишься, какой есть. И меня абсолютно не волнуют твои физические недостатки. Ну а, если уж рассуждать об этом, то в том, что у тебя нет ступни, есть даже свои плюсы. Далеко от меня вряд ли убежишь. Догоню! И вообще, давай сменим тему. Как будто поговорить нам больше не о чем. Почитай лучше мне стихи.

Маша, наконец-то, отвела взгляд в сторону, давая, тем самым, собеседнику понять, что разговор на эту тему закончен. На некоторое время между ними воцарилось молчание, которое нарушил Иван;

Выткался на озере алый цвет зари,

На бору, со звонами, плачут глухари,

Плачет где-то иволга, хоронясь в дупло,

Только мне не плачется, на душе светло

– Подожди!

Прервала его девушка:

– Прочти свои. Помнишь? Вот то, что написал для меня?

Парень немного помедлил, после чего, подняв голову в небо, задумчиво, на распев продолжил:

Губами мне б к твоим устам

прижаться, что во мне есть силы

и бросить мир к твоим ногам,

что б от тебя услышать; – Милый!

Как долго я тебя ждала

и путь ко мне был твой не близкий,

не раз черёмуха цвела

склонив от грусти ветви низко,

Без края дождь ночами лил,

когда я Господа просила,

что б обо мне ты не забыл,

что б вновь тебя увидеть, милый!

Так поцелуй меня, прижмись,

не смей скрывать объятий силы,

я та, чьё сердце и чья жизнь

принадлежит тебе, любимый!

Иван, густо покраснев, не решался посмотреть на ту, которой он посвятил эти строки. А Маша придвинулась ближе, осторожно положила голову ему на плечо и сказала одно, единственное, слово:

– Замечательно!

Парень, облегчённо вздохнул и уже не так робко спросил:

– Ещё?

Мария в знак согласия кивнула головой и молодой поэт, продолжил:

От вечерней зари до хмельного рассвета