Мира Айсанова - Где Аня? или Рефлексия в вакууме

Анжела промолчала и слегка смутилась, что было с ней впервые, поскольку обычно именно она смущала окружавших её молодых ребят. Анжела внезапно подумала о том, что у неё никогда не было романа со взрослым мужчиной, тем более московским редактором. Она молодая, красивая, богатая. Единственное, что мешало ей уехать в столицу, а туда она очень хотела, так это твердое «нет» её отца, вплоть до «езжай без денег». А что если…? Анжела усмехнулась и уже более дерзко посмотрела на Вихрова. Мужчина это заметил, прочитал изменение мыслей Анжелы по её выразительным, но пустым, как у матери, глазам. Он усмехнулся ей в ответ.

– Значит, вы, т.е. ты теперь при деньгах? – уточнила Людмила Павловна.

– Думаю, не при таких, как вы, – он обвёл глазами квартиру. – Но живу почти в центре города, машина, собака, жены нет.

При этом Вихров «зачем-то» посмотрел на Анжелу, как показалось ей.

– А вообще часто в Питере бываю. Мне там нравится. Думаю переехать туда. Знаете, более литературный город. Мрачнее, тише и медленнее Москвы. Может, напишу что-нибудь серьёзное, хочется порой выделиться чем-то значительным и мудрым на общем фоне. Впрочем, это вряд ли у меня получится.

– А я тоже пишу, – неожиданно сказала Анжела. – В основном, стихи.

– И у вас это хорошо получается? – поинтересовался Алексей, улыбнувшись девушке.

– Может, кому-то и не нравится, но мне кажется, что это уже их проблемы, – довольно нагло ответила Анжела.

– Да, Лёш, – улыбнулся Семён Андреевич. – Вдруг у нас с Людкой гений дома растёт. Станет известной поэтессой.

Фёдор рассмеялся, хотя его отец не шутил.

– Пойдёмте, сами убедитесь, – Анжела резко встала из-за стола.

– Анжела, – Людмила Павловна осуждающе посмотрела на дочь. – Человек ещё толком не поел, а ты со своими стихами.

– Если человек увлечен литературой, то я думаю, литература ему важнее, чем недоеденный обед.

Людмила Павловна снова зло посмотрела на дочь.

– Ничего страшного, – согласился Вихров. – Литература, действительно, важнее.

В комнате Анжелы было просторно и светло, она, как и спальня родителей, располагалась на втором этаже. Девушка забыла выключить музыку на ноутбуке, крутились песни современной попсовой группы, и Вирхов сделал вывод, что у дочери Семёна Андреевича начисто отсутствует музыкальный вкус. Хотя, может, это дань моде по такому принципу: я слушаю то, что слушают все. Алексей внимательно следил за Анжелой, когда та искала тетрадь со своими стихами. Он никак не мог понять, сколько ей лет. Сперва ему показалось, что ей 21 или 22 года, но логически подумав, он сделал вывод, что Людмила Павловна не могла родить её так рано, иначе бы он знал об этом. Следовательно, Анжела была моложе. «Интересно, исполнилось ли ей 18?»

Не то чтобы Анжела очень понравилась Алексею, и уж точно она не соответствовала его идеалу. Но ведь это не имело особого значения теперь. Во-первых, в силу опыта он начал понимать, что, в принципе, идеалов не существует. А, во-вторых, между умом и красотой всегда нужно что-то выбирать. Редко, когда подобное сочетается. И в последнее время, да пожалуй, давно, он всё-таки отдавал предпочтение красоте, потому как и сам являлся вполне самодостаточным. По этой причине чужие мысли его особо не интересовали, а поделиться своими он мог и с дурой, в крайнем случае, с каким-нибудь приятелем, если ему уж очень хотелось услышать критику в свой адрес. Иначе говоря, он полностью разделял мнение: «Любить – но кого же? – на время не стоит труда,

а вечно любить невозможно…».

Попросту Вихрову было скучно и как-то хотелось скрасить или разнообразить свой досуг. И наблюдая за Анжелой, он как-то машинально, почти инстинктивно разрабатывал план по завоеванию её сердца. Хотя, как ему показалось за столом, сердце девушки уже было завоёвано. Вихров бы отнёс Анжелу к той категории представительниц прекрасного пола, для которых даже не деньги, а статус играют решающую роль.

– Нашла, – выпалила Анжела и села на свою кровать. – Держите, – она протянула Вихрову надушенную толстую тетрадь и двусмысленно улыбнулась.

Она была уверена в своём литературном даровании. В школе и в институте она всё время переделывала тексты песен, чтобы они соответствовали определённой теме. Всем своим бывшим молодым парням, своему нынешнему парню, всем своим подругам на все праздники она присылала свои стихотворные эсэмэски, и все всегда восхищались её умением писать стихи, настоящие стихи. Даже свои капризы и истерики она часто списывала на то, что является творческой личностью. И однажды выиграла городской литературный конкурс, спонсируемый её отцом. И теперь она только ждала одобрения со стороны Вихрова.

Ему же так не хотелось открывать эту тетрадь. Вообще-то уже по самой тетради он мог судить о ее содержимом. Прежде всего, Вихров считал, что муза – женщина непостоянная, ветреная, так сказать. А потому очень подозрительно относился он к тем поэтам, которые вели своего рода поэтические дневники, ведь вдохновение – нечто мгновенное, минутное, приходит внезапно, так внезапно, что порой стих записывается на газете, на салфетке, да даже, если хотите, на клочке туалетной бумаги. А записывать стихи в какую-то определенную, да ещё и надушенную тетрадь? Это скорее показатель организованности, собранности, методичности, пафосности да просто откровенного позёрства – всего того, что как считал Вихров, противоречит истинному творчеству как акту спонтанному и стихийному.

Да и глядя на Анжелу с трудом верилось, что она относится к числу творчески одарённых людей. Скорее всего, рифмовала в лет десять хорошо слова, а родители и друзья накрутили: «Гений». Алексей даже усмехнулся (Анжела, правда, не поняла, почему). Но, а вдруг и впрямь гений?

Однако редакторское чутьё его не подвело. С первой страницы на него повеяло чем-то абсолютно антитворческим, и он решил прочесть последние стихи, определить уровень сегодняшний.

– А сколько вам лет? Некорректный вопрос, но…

– Двадцать будет в апреле.

– Ну, что я могу сказать, – он закрыл тетрадь и посмотрел на Анжелу, – для вашего возраста, несомненно, талантливо, – Вихров не любил врать людям, но красивым девушкам – это совсем другое дело. – Я бы сказал, даже очень.

Анжела улыбнулась

– А вы давно живёте в Москве?

– Я…– собеседник задумался. – Примерно как окончил университет.

– Понятно. А как вы стали редактором?

– Знаете…– Вихров подошёл к окну и посмотрел на улицу. Много машин, люди, город грязный, вывеска на соседнем супермаркете «Новогодняя распродажа». – Сейчас не вспомню, просто очень хотел. А вы на кого учитесь, кем хотите стать?

– Учусь в Академии туризма. А так хотелось бы…даже не знаю. Я путешествовать люблю.