Дженесса Кара - Песнь чёрной розы

«Вот тебе и прогулка за продуктами!», – с криками внутри Меделина ругала себя. Прибежав домой, она крепко обняла свою маму, пока на её глазах наворачивались слёзы.

– Мам, я так тебя люблю. Ты была права. Прости. Я хочу поехать в Нью-Йорк. Надеюсь, хоть на этот раз получится. – Выдохнула Меделина с надеждой на успех, вытираю слезу, чтобы её мать не заметила.

– Мы будем за тебя молиться, доченька, – мама поцеловала нежно в лоб своей дочери.

– Мам, пап, спасибо вам за поддержку. Спасибо… – почти заплакав, произнесла тихо Меделина, обнимая отца, который подошёл к обеим.

– Мы сделаем всё, чтобы ты была счастлива, детка, – прошептала миссис Флорес. – Почему ты плачешь? Что случилось?

– Ничего. Всё хорошо. Я просто подумала, что эта лучшая возможность, которую вы мне предлагаете, а я от неё отказываюсь.

Нервный тик Меделины начался внезапно во время объятий с родителями, которые делали вид, что не заметили. Однако сердце мамы изливалось кровью, видя, как дочь мучается этими паническими внезапными тиками.

Родители Меделины помогали ей паковать вещи для поездки. К вечеру они уложили дочь спать, но та долго не могла ещё заснуть. Она снова достала из-под кровати свой красный ежедневник, который принялась заполнять новыми, но грустными впечатлениями.

Четвёртое октября 1996 год.

Во мне бушует одновременно злость, обида, грусть и безрассудная любовь. Я будто разбита вдребезги… Это всё из-за моей болезни, неудачи на кастинге, моей былой преданной дружбе и сентиментальной любви к Нику.

Я начала сомневаться в своём таланте, своих способностях, моей любви к Нику. Неужели все мои годы, потраченные на музыку, ушли впустую? Неужели я ничего не стою? Неужели Ник проводил время со мной только ради музыки? А я повелась…

Я хочу приносить людям пользу: вдохновлять их, чувствовать все самые сокровенные и трепетные эмоции, которые музыка может им передать, научить их мечтать, любить, поддерживать, что они не одиноки… Моя поездка в Нью-Йорк будет для меня решающей. Если я не пройду кастинги, то единственное, что остаётся для меня, – записывать видео на Ютюбе, выступать на маленьких залах, парках и площадях, и мечтать, чтобы бы меня заметили.

А ещё маме удалось уговорить отца отпустить меня в Нью-Йорк. Я им так благодарна за их поддержку и за веру в меня, что хочу их обрадовать любой хорошей новостью. А Ник – предатель. Хочу поскорее его забыть и никогда не вспоминать. Уехать с этого города, добиться успеха и показать, что я чего-то стою, кроме его жалости. Больше никогда не позволю собой пользоваться и быть обманутой. И я докажу этой блондинке, что я лучше неё.

Приклеив наклейки с бабочками и звёздочками на углах бумажных страниц, Меделина закрыла дневник, спрятав его под кровать, – и сразу же она откинулась на кровать.

В день отъезда Меделины Ник позвонил на городской телефон. Трубку сняла миссис Флорес, но дочь шептала маме, чтобы та сказала, что Меделина ещё спит.

– Ник, когда у вас будет теперь концерт в группе? – полюбопытствовала миссис Флорес по телефону. – Слышала от Меделины, что ты прошёл в финал.

– Финал будет через неделю, – сказал Ник. – Нас ведь теперь десять человек, а останутся только пять. Миссис Флорес приходите на концерт. Я бы очень хотел, чтобы ещё Мэд пришла с вами.

– Я приду с Патриком обязательно, – немногословно ответила миссис Флорес, сжимая губы.

– Когда Мэд проснётся, передайте ей, хотя ладно, я перезвоню попозже, – в голосе у Ника звучала тревожность. – До свидания, миссис Флорес.

– До встречи.

– Мам, не говорите Нику, что я уехала, – быстро и тихо пробормотала Меделина.

– Возможно, мы и не скажем ему, но его родители могут ему сказать, что ты уезжаешь, ведь они помогли нам с деньгами. Хотя… мы не упомянули им, что мы просили деньги ради твоей поездки. А что случилось? Почему вы не разговариваете?

– Ничего такого страшного не случилось, – сказала она с абсолютным безразличием на лице, которое обозначало для мамы, что Меделина не хочет это обсуждать. – Просто не в настроении с ним разговаривать.

Она смотрела на маму печальными глазами, при этом стараясь изо всех сил скрыть то, что с ней происходило вчера. Однако миссис Флорес заметила грусть и странное безразличие дочери к Нику и понимала что-то произошло между ними нехорошее. Она сохранила самообладание, глубоко и тяжело вздохнув, чтобы воздержаться от дальнейших вопросов к дочери. Меделина нежно поцеловала свою маму, которая улыбнулась нежной улыбкой, отчётливо показывающая глубокие морщины вокруг глаз.

– Ну вот и всё, – сказал мистер Флорес.

Меделина стояла, прислонившись к косяку входной двери. Она блуждала взглядом по комнате, словно пыталась запомнить во всех подробностях родительский дом, который купили родители до того, как она родилась. Вид жилища запомнился – рафинированная арка у входа, старинная каминная полка, искусные стены кирпично-красного цвета.

Глаза миссис Флорес и Меделины встретились. В глазах у мамы появилось сомнение из-за плохого предчувствия… Казалось, вот-вот и мама скажет: «Может, не надо. Лучше останься здесь». Дочь быстро опустила взгляд вниз, который упал на рулончик скотча. Она машинально отмотала полоску и поспешно наклеила на чемодан, пока мама не передумала со своим решением.

– Вот теперь всё , – сказала Меделина, положив обе руки на бёдра.

Мама настороженно посмотрела на Меделину, и их взгляды снова встретились. Её материнский взгляд говорил, что она будет всегда любить Меделину, заботиться и непременно думать о ней, когда она будет в Нью-Йорке. Она не удержавшись, обняла свою дочь.

– Ну всё пойдёмте, – наконец-то промолвила мисс Флорес, неохотно опуская маму с объятий.

По приезду в аэропорт они долго разговаривали так, как будто не наговорились до этого. Мистер Флорес заботливо предупреждал об опасностях в Нью-Йорке, особенно ночью, и рассказывал страшные истории о краже, убийстве подростков, которые слышал в новостях и от своих знакомых.

– Ну, Патрик! – чуть ли не вскрикнула миссис Флорес. – Не надо пугать Меделину. Всё будет хорошо. Ладно, всё, доченька, пока мы с тобой тут разговаривали, уже столько времени прошло! Иди уже, а то опоздаешь на самолёт! – Мама поторопила Меделину, посмотрев на часы.

Папа поцеловал в лоб своей дочери, пожелал удачи, по-отцовски обнял её крепко, словно прощаясь в последний раз. Мама слюняво поцеловала в побледневшие щёки Меделины, которая сразу вытерла следы от поцелуев. Миссис Флорес нерешительно отпустила свою дочь идти. Меделина помахала рукой, которой отправила тёплые воздушные поцелуи.

Пока она шла быстрым шагом к стойке регистрации, миссис Флорес мгновенно и совершенно случайно заметила юную обворожительную девушку лет семнадцати, очень похожую лицом на Меделину. Незнакомка, жутко похожая на её дочь, заходила в аэропорт с другой юной девушкой её возраста, видимо, её подругой. Они так энергично и активно что-то обсуждали, что не заметили, как женщина лет пятидесяти уставилась наблюдать за ними, вошедшими красивыми девушками на каблуках, одна из которых была похожа точь-в-точь в её дочь.