АЛЕКСЕЙ МИХЕЕВ - ЛЕНИН ЖИВ!

– Остановитесь, безумцы! – вскричал дряхлый старец с волевым лицом, казавшийся главным. – Глупцы! Сами не знаете, что вы хотите сотворить с нами всеми!!

Археологи и архитектор узнали во вновь прибывших Тройку Тамерлана.

– Вы для того нас позвали, чтобы снова то же самое бубнить? Про войну, которая начнется, да? – самый молодой из троих представителей экспедиции, Артурчик Протопов, походил из-за своего небольшого роста и хилого телосложения на нахохлившегося воинственно настроенного воробья. Однако такого воробья, которого стоило бы поостеречься иному петуху или голубю. Воробья из Припяти после аварии на ЧАЭС, короче говоря, откуда он мог бы быть родом, если бы родился не в середине семидесятых годов девятнадцатого века.

– Помолчи, Протоп. Сейчас всё решим! – осадил коллегу неформальный лидер, то есть Щусев. – Здравствуйте, уважаемые старцы! Вы, надеюсь, как и обещали, пришли с предложением, от которого мы не сможем отказаться, и, оставив в покое гробницу, отправимся обратно в свое царство.

Старцы молча поклонились, уважая авторитет Щусева – на тот момент уже бесспорный. Самый длинный и степенный старец взял слово:

– Вам известно, что мы, хранители тайных знаний культа Тамерлана, узнали из сакральной книги о существующем запрете вскрытия могилы и неминуемых последствиях в случае его нарушения. Главу о запрете мы демонстрировали всем желающим.

– Ага. Всем, кто умеет читать по-вашему и понимать хоть бельмес… Ближе к делу! – прикрикнула было белокурая голубоокая бестия Василий Загробин, но он на удивление быстро замолчал и потупился под пристальным прищуром Щусева. Старец невозмутимо договорил:

– Мы предлагаем вполне реальное взаимовыгодное соглашение. От вас требуется не нарушать досрочно священный покой нашего бога, пока он не готов проснуться, и не начинать раньше времени Большую Войну.

Продолжил самый молодой старец:

– Война начнется, но позже. Она выметет сор. А через сто лет культ приготовит нашего бога…

– Впрочем, детали знать вам и не надо. Для вас важно, что в случае выполнения наших условий вы получите один древний рецепт. Это рецепт бальзамирования, дарующий заблудившейся на том свете душе возможность выстроить астральный коридор и вернуться по истечении определенного срока, который всегда строго индивидуален, в то же тело, которое оно когда-то покинуло – вернуться уже навсегда. Разумеется, бальзам сохранит в целости и архитектуру тела. Вы сами решите, кто, на ваш взгляд, достоин вечного существования, – подвел черту самый главный старец. – Теперь мне бы хотелось поговорить с господином Щусевым наедине.

Алексей не стал возражать, и вдвоем со старцем они отошли к дальнему темному углу.

– В могиле Тимура – мумия? – благодаря гиперусиленной своим приснопамятным сном интуиции Щусев тут же уловил самую суть дела.

– Да.

– Вы хотите воскресить Тамерлана?

– Да. Я не скрываю от вас этого факта, ибо… знаю, кто вы и сколь могущественные вам благоволят силы. Наш бог брат вашему богу… твоему богу, – многозначительно закончил член Тройки.

– Вы сами намекнули, что могилу рано или поздно вскроют… Разве не боитесь потерять кумира досрочно? Ведь мы не последние безбашенные парни на этой планете…

– К тому времени мы используем другую древнюю технологию для создания копии, которая будет обладать полным сходством с трупом Тимура, каким он был бы, не будь забальзамирован. Дух повелителя надоумил нас на эту хитрость. Он же проследит, чтобы будущие осквернители могил остались с носом. Мы еще и посмеемся над ними: мол, не вскрывайте, пожалуйста!

Алексей вежливо усмехнулся, затем положил конец хождению вокруг да около:

– Грубо говоря, вы предлагаете секрет оживления трупов в обмен на то, что мы оставим в покое хромого черта?

– Не совсем так… Ты скрываешь, почему вдруг архитектор – не археолог! – оказался в наших краях. Причина вовсе не в банальной оговорке. Тебя ведет по жизни зов бога, который, я чувствую, является не менее древним, чем наш. И не менее могущественным. И уж совершенно точно, что он желает вернуться в мир смертных для вечного воплощения не меньше Тимура. И он заслужил право на это. На арене битвы богов, которая произойдет на закате жизни Земли, пройдет передел собственности. Тогда и будет ясно, кто главнее… Но сначала в мир придет Вил.

Когда старец упомянул тщательнейшим образом скрываемое от чужого любопытства, как казалось архитектору, имя кумира Щусева своим бесцветно-равнодушным голосом, жрец вавилонского божества непроизвольно вздрогнул. Его собеседник, не без удовлетворения отметив про себя данную спонтанную реакцию, добавил:

– Вижу, дух Тимура не ошибся, когда во сне открыл нам имя твоего астрального владыки, – старец наклонился и зашептал Щусеву прямо в ухо. – Проследи, чтобы никто не понял сейчас, что воскрешать планируется не только не царя, но и вообще никого из смертных…

Едва различимые отсюда товарищи Щусева по экспедиции проявляли нетерпеливое волнение. Алексей вернулся к ним, поднял успокоительно ладонь в ответ на устремленные на него вопросительно взоры и проговорил:

– Вы мне полностью доверяете?

– Да.

– М-м… Да, без сомнений.

– Вот и доверяйте! А перед царем нашим я вас обелю. Грядут крутые перемены!

Алексей Викторович, разумеется, не пошел к царю с докладом. До самой своей смерти от пули в Екатеринбурге царь так и не узнал всей правды. Щусев знал куда больше царя, поскольку всем членам экспедиции, кроме него, маги культа Тимура постирали память, так что они перестали что-либо помнить о посещении Самарканда. До сталинских времен никто больше не собирался беспокоить прах Тамерлана.

Щусев тщательно спрятал до поры до времени тайный рецепт состава для бальзамирования, а также заодно и чертежи проекта будущей усыпальницы, составленные самим Вилом во сне Алексея на базе переданных под гипнозом последнему петербургскими учеными планов вавилонского зиккурата, пирамиды Джосера и гробницы Кира Великого. Сам Алексей Викторович занялся вопросами карьеры. С поддержкой и связями, какие давал «Анкл Вилли», любые препятствия на пути к цели казались смехотворными. Вставший на пути служителя Вила показался бы жалким муравьем под стопой Ивана Поддубного.

Как Вил и обещал Алексею еще в ходе первого визита во сне, вскоре Щусев познакомился с земным аватаром своего владыки. Сперва тот не произвел особого впечатления: лысоват, мал ростом, картавит… Но глаза! Глаза не оставляли сомнений: это были глаза Вила из сна. Гипнотическая их сила была давно знакома Щусеву. Впрочем, убогость вре́менной оболочки не могла обмануть архитектора. Он уже знал: Вавилон не сразу строится.