Олег Шадрин - Агент 0.01‰

Подобрав на лету одного из кувыркающихся по обычной схеме, Всева снял с него все снаряжение, включая станковый рюкзак и портмоне с фотографиями семьи.

…Разведчик спрятался в каменном гроте. Пока идут поисково-спасательные работы. Переодевшись в костюм лыжника, Малярчук продолжил путь. Сидоревич мерно отсвистывал храпом что-то из классики в экспроприированном рюкзаке за спиной.

Далее все прошло как по маслу. Противник выдохся людскими ресурсами, а новых еще растить и растить.

Вот и Берн. У входа в трехэтажный особняк посольства расхмелевший Сидоревич, которого за шкирку выбросил из рюкзака Малярчук, пытался перечить и даже успел повторно назидательно лягнуть Батумыча. На что Всева нанес свой коронный прием по ушам в контексте с головой и коленом. Сидоревич на минуту-две успокоился. Но потом, оклемавшись, стал расстегивать поясной ремень с целью задать трепака строптивому подчиненному…

Дальнейшее описание не представляет интереса, поскольку включает себя обычный банкет с шампанским, устрицами и салютом.

За посиневшую от переохлаждения ногу генерала и сильное опоздание на раут Всеву в очередной раз понизили в звании. Поскольку он после нескольких «успешных операций» был уже разжалован в рядовые, то ниже шло только минус маршал, затем минус генерал-полковник и так далее до минус рядового (справочно: при выходе в отставку Малярчук дослужился до звания «минус капитана»).

…Вот таким был в молодости Всеволод Малярчук по кличке «Свирепый». Под этим ником его звали наемники в Африке и Индокитае, на Ближнем Востоке и в Колумбии. И да, он реальный, а не киношный герой серых будней разведчика…

Мариша, жена Малярчука, пенсионера с седьмого этажа основательно заперла дверь снаружи на недавно установленный кодовый замок.

– Чтоб не выскочил, окаянный, – успокаивала она себя, спускаясь по лестнице.

Малярчук тем временем уныло уставился в телевизор, подобрав под себя ноги в шлепанцах. Безнадега. По ящику показывали передачу для первоклассников, но ему было всё равно. Да еще теснила новая китайская пижама. Кошка Моня по обыкновению пристроилась на коленях. К тому же жинка, как всегда, куда-то задевала пульт от телевизора. Ведь так спрячет, чага, ни за что не найдешь – полдня проищешь, и окажется где-нибудь под матрасом…

Жена Малярчука вышла из подъезда.

На тротуаре некто Люлипупенко, словно стая цыганок, охаживал соседа снизу Бодуненца, преподавателя математики в сантехническом лицее. Мариша в принципе корешилась с женой этого странноватого товарища, Ниной, но та на абстрактные вопросы о муже предпочитала отмалчиваться.

– Как здоровье? Мозги не давят на желудок? – продолжал Арнольд Люлипупенко обработку мужчины.

И тот-таки сдался – отдал заветные пятьдесят рублей.

«Вот оне, мужнины дружки: ни свет, ни заря, а уже шныряют по подворотням, – желчно подумала Мариша, – и отбирают последние крохи у людей».

Всева же вспоминал, за что ему такое наказание. Было всё так. Как всегда…

Малярчук не спеша вышел из подъезда.

– Пойдем, промокнем горлышко, – восторженно замурлыкал Музян, известный в определенных кругах забулдыга в первом поколении.

– Ну что, архаровцы, заждались, затомились? – распростер объятия Всева-Всевышний.

– Еще бы, – сверкнул глазами Арнольд.

Собралась вся братва: Шуран Кисельков, Саша Квартет, Арнольд Люлипупенко, Лева Смолянский, старый пензер Малярчук, «капельмейстер» Музян. В общем, полный флешмоб.

После третьего стакана Малярчук сунул руку в карман, чтобы достать носовой платок и по традиции звучно высморкаться. Но платок выскользнул из ладони и стал падать прямо в грязь. Всева норовил подхватить его на лету, но тщетно. Зато в спине что-то хрустнуло.

– Ой, поясница, – застонал Малярчук и закаменел прямо на глазах изумленных соратников: ни взад ни вперед.

– Ты что удумал, симулянт? На тебе еще воду возить и возить.

– Ребяты, не бросайте меня. Ребяты! – заскулил Всева.

– Не кипишуй, кореш! Пацаны, докинем его до хаты – пусть отлежится малость, – объявил Квартет.

И Малярчука понесли, как чучело медведя, на спине у Сашка.

– Тяжелый, гад! Вишь, как отъелся, – сопели мужики.

Лифт, как назло, не работал. Матерясь на чем свет стоит и задевая темно-синим малярчуковским драпом побеленные стены, ребята кое-как доставили Всеву на седьмой этаж.

Доползли, впрочем, не все. По дороге потеряли Люлипупенко между четвертым и шестым этажом. Да и на фиг он нужен – только мешался под ногами.

У дверей квартиры Батумыч прекратил стонать и стал лихорадочно озираться по сторонам.

– Мужики, это же не моя квартира, не мой дом!

– Окстись, сердешный, ты ж из него вышел.

– Это я от свояка иду.

– Ты что, сом моржовый, чего раньше молчал!

– Был в отключке.

– Бросай его, и всё! – взревел Лева.

И тут Малярчук начал гнусно всех шантажировать. Вкрадчиво так:

– Шуран, ты, поди, не помнишь, как я тебя жинке на прошлой неделе не сдал. А тебя, Квартет, от мусорков спас. Левик, а ты мне пузырь должен. А ты, Арно – два. Музян, а я знаю, где ты заначки прячешь.

Ребята, конечно, опупели. Не думали, что Батумыч таким мелочным проявится. Шура Кисельков напряг мозги: да, было дело – тогда назюзюкался в зюзю.

…Контрольная тренировка перед эстафетой на приз газеты «ПЛиВЗа» («Пермский ликеров и водок завод») проходила совместно со Степ Степычем и Пантелеичем, известными бойцами, точнее, с борцами с зеленым змием, прямо на кафедре нанотехнологий. В конце «сета» Пантелеич набрал по телефону Всеву, чтобы тот забрал бездыханное тело студента и отвез домой. Но предварительно Малярчук по-дружески заскочил к Симону Вехотко, отцу Насти, и обрисовал случившуюся ситуацию в самых радужных тонах. Из нее выходило, что Кисельков – геройский парень, не посрамил честь двора и фамилии. Естественно, Всева нагрянул к тестю Киселькова не с пустыми руками. И тот, проникнувшись благородством, обещал прямое содействие: взял служебную машину и доставил Шурана тепленьким…

Квартет тоже потупился:

– Что было, то было!

Сашок прекрасно помнил ту не красящую его историю с ментами. Смалодушничал тогда, на автомате бросился наутек, хотя должен был разрулить дипломатическим путем…

– Догоняют, …! – выругался Квартет. – Прямо прилипли, как свежие горчичники! Не могу от них оторваться, а ведь это дело чести!.. Всева, ты из волыны шмалять умеешь?

– Раньше не приходилось, – прокряхтел Малярчук.

Квартет вынул из кармана «Макарыч» и сунул в руку Батумычу:

– Направляешь ствол, нет, не на меня! На ихние шины и нажимаешь вот эту пипку. Понял?

– Эге!.. Не получается.