Эльшан Таривердиев - Однажды над городом. Роман

– Это не он так решил, а командование! – для убедительности Ахмед повысил голос. – Он же объяснил нам всем, что отец настоял, чтобы Ариф согласился на предложение остаться в Баку стрелком зенитного расчета. Он сотни раз нам об этом рассказывал.

– Не верю я ему! И никогда не верила. Его слова для меня ничего не значили. Он предал дружбу. И если не моё молчание, ему тогда никто бы не позволил служить на крыше своего дома. Соседи молчали и не выдавали его, потому что я их об этом просила. Давно кто-нибудь донес бы в НКВД.

– А я ему верю, и доказательством является его забота о нас. И ты, мама, знаешь, если не Ариф, кем мы стали бы?! Вспомни, как он дежурил в подъезде, когда я болел или сестра, как он водил врачей к нам домой. Вспомни, какое он участие принял, когда мы в институт поступали. А моё трудоустройство – это его заслуга! А свадьба Афаг?! Такое нельзя забыть!

– Перестань отчитывать мать! Хватит перечислять его заслуги, – Сурая гордо вскинула голову. – Вы не были сиротами, у вас была я. Или мне тоже себя в грудь бить и перечислять свои заслуги?

Последние слова матери остудили пыл Ахмеда. Мужчина поймал себя на мысли, что отчитывает мать и причиняет ей боль. Он сел рядом и обнял её.

– Прости, мама, погорячился, всё у нас хорошо, и мы все тебя любим. А отца я часто вспоминаю. Помню, как мы с ним запускали летучего змея с нашей крыши, и как оттуда же смотрели на первомайское шествие.

– Опять ты про эту крышу… – по-доброму возмутилась Сурая и улыбнулась сыну.

– Ладно, не буду больше… Но знаешь, во всех воспоминаниях об отце Ариф присутствует непременно… И это факт, мама. С этим нельзя не согласиться, – крепко обняв мать, сын спросил: – А разве могло быть по-иному?

Былая улыбка тут же слетела с лица Сураи. Сын попытался возобновить тему, но мать тут же ушла от разговора:

– Ты лучше скажи, внука моего известили? А то он нам этого не простит, что похороны пройдут без его участия.

– Я ночью ему позвонил. Думаю, успеет, если с билетами повезёт.

– Как воспринял?..

– Долго молчал. Сказал одно слово: «Вылетаю».

Сурая еле заметно закивала головой.

– До сих пор не понимаю, что у Аслана могло быть общего с этим человеком, – Сурая умышленно не называла умершего соседа по имени. – И почему именно твоего сына он избрал себе в любимчики. Я видела, как он тайком от меня просил твою жену дать ему подержать новорожденного Аслана на руках. Бывало, унесет ребенка на крышу и рассказывает ему всякую чушь про небо и самолеты. Не понимаю и не хочу во все это вникать. Ну все, пора делом заниматься, – женщина резко поднялась с кровати. – У меня много дел. Мне надо готовить халву. – Кто будет встречать Аслана? – пройдя в кухню, Сурая спросила сына.

– Друзья, – усталым голосом ответил Ахмед. – Ничего, нечасто прошу ведь.

– Сестре своей звонил?

– Да. Афаг уже здесь, напротив. У Арифа в женской половине сидят.

– Так больше не говори, – возмущенно заметила женщина. – Придумай, что-нибудь другое… его больше нет, – в голосе Сураи чувствовалась некая нотка обиды и безразличия. – Полагаю, твоя жена тоже там… Уверена, что и Зейнаб на пару с твоей сестрой ревут и горюют громче всех. И чего они так убиваются?!

– А как мне говорить, как не «у Арифа», мы же соседи? – удивленно спросил Ахмед. – Сколько себя помню, я всегда так говорил, и не только я один.

Ахмеду не ответили. Сурая зазвенела на кухне посудой, вероятно, намеренно, чтобы не поддерживать эту часть разговора.

***

Аслан вошел в квартиру. Он не был дома целый год. Не заезжая домой, он прямо из аэропорта отправился на кладбище, чтобы успеть похоронить близкого человека.

Парень снял куртку и попытался, оставаясь незаметным, пройти на кухню. В гостиной согласно обычаям находились одни женщины. Но парня заприметила его мать. Зейнаб тут же вышла из-за стола и направилась к сыну и не одна, Аслана еще заметила его родная тетя Афаг. Женщины уже как год не видели сына и любимого племянника.

– Привет, мама, – Аслан обнял мать и нежно поцеловал. Но Афаг не позволила сыну с матерью долго нежиться. Решительно сдвинув невестку, тетя смачно поцеловала племянника в лоб, а потом еще и в обе щеки.

– Ну как дела, племяш?! – спросила Афаг, трепя парня за волосы. – Как добрался? Как с билетами вышло?

– С рук купил.

– Вот гады, знают ведь на ком наживаться, – жестко высказавшись, Зейнаб нежно обняла сына. – Как можно зарабатывать на горе людей?!

– Ничего удивительного, спекулянтам наплевать, с кого и с чего зарабатывать деньги, с билетов на футбол или на самолет – это их бизнес, – убежденно выдала Афаг. – Им-то что до этого?! Может, тебе на свадьбу срочно надо, а не на похороны?

– Ну тебя, Афаг, не кощунствуй, неправильно это, не по-божески сравнивать горе с весельем, – заметила Зейнаб и неодобрительно закачала головой.

– Почему неправильно?! А что ты скажешь на то, что Хосров, будучи подвыпившим, вызвался нести тело отца и чуть не выронил его. Несчастный Ариф, мог ли он при жизни предположить, что сын будет его пьяным хоронить. А это разве не кощунство?! Вот кого осуждать надо, а не пару бедолаг в аэропорту.

– Он подобным образом переживает свой развод с женой, жалко мне его очень… – сочувственно заметила Зейнаб и вздохнула. – Кстати, кто видел его бывшую жену на похоронах? Я что-то не приметила эту особу.

– Хм, – возмутилась Афаг, женщину словно передернуло… – Вот кого-кого, а эту пустышку вы вряд ли увидите среди нас, она даже дочери их прийти не позволила, нелюди какие-то… И где это, интересно, он такую стерву отыскал. А Натаван?! Тоже хороша, до сих пор не пришла, где-то шляется. Дочь называется, на похороны собственного отца не прийти. Дрянь! Она, видите ли, на курорт уехала. Пусть явится, я ей в лицо плюну и изодру, если возразит мне. Да, если не Ахмед с друзьями, бедного Арифа некому было бы хоронить. А кто виноват? Мать… Шаргия! Воспитала двух эгоистов- дармоедов. А то, что у обоих по одному ребенку, тоже о чем-то говорит… Не хотели они, видите ли, утруждать себя расходами. А сколько их об этом покойный Ариф просил, внуков хотел, мальчиков.

– Нубар у Натаван хорошая девочка, отзывчивая, – Зейнаб улыбнулась, говоря о подружке дочери. – Не похожа ни на одного из родителей. А в таком воспитании виновата не одна Шаргия, а оба родителя… Любили они своих детей, оберегали от всего, ограждали, превратили себя в жертв. Обидно за них, один пьёт, а другая по курортам разъезжает, когда её матери поддержка нужна.

– А почему мы с Ахмедом другие? – возмущенно продолжила Афаг. – У нас не было отца. Мы сами всего достигли, без чьей-либо помощи. Спросишь, как это у нас получилось? Да потому, что мама у нас другая.

– Тетя, ты неправа, – вмешался в разговор Аслан. – Был у вас в жизни мужчина, заменивший вам отца. Он был, и сегодня вы его похоронили.