Татьяна Летнева - Ночью все кошки черны

Над речкой простором дышит, в густую аппликацию кружав вплетается пестрящим чудом. Мазками разноцветных одеяний со звуком БИЛО, музыкальным, летит в синь поднебесья.

И c воздухом густым, осенним, c глубоким вдохом сердца приходит ясность пониманья, открытием внезапным: чем жизнь не песня? И я без слов вдыхаю осень, и счастлива, поверьте…

А молодость беззвучно, щедро, прижавшись носом к носу, укрылась в венках из листьев, чтоб не было вопросов, от посторонних взглядов смущенье сберегает. Как птицы клювы прячут, уткнув его под крылья, всё думают – не видно… Ну как не вспомнить здесь индусов! И нежность во всём такая, что напрямую – в сердце!

Вот на Коломенских холмах сесть, прижавшись поплотнее, спиной к сосне осенней иль к дубу, берёзе, клёну и сквозь мозаичность листвы, игольчатость деревьев хвойных закинуть счастье улыбкой тихой на облака Вселенной.

Теплом безбрежья, солнцем, усыпав палою листвой, узорами шуршащих одеял и благостью наши сердца, уходит осень днём последним и выдыхает на прощанье лето…

О осень, тебе я серенаду вновь пою! Восторгом обнимаю! Осенний парк, иль в прошлом – сад, ты чудо! И под ногами листвы столько, не захочешь – зашуршишь. Шуршать бы так деньгами, с иронией в словах, один собачник мне сказал. Да ну вас! – улыбнулась. Хотя подумала, неплохо бы, но отмахнулась от этой мысли. Всё нереально. Зато азарт в душе и радость на лице и морде, когда выходишь поздно вечером с собакой погулять.

О, как летит и рассекает пространство рыжая девчонка, сливаясь цветом шерсти с рыжею листвой! В секунду становясь порывно-встречным ветром! В какой-то миг соединилась с ней!

О Джинни, беги-лети! В себе познать свободу, восторг – в полёте, не отрываясь от земли!

Лишь ветер обтекает тело и звуко-свист летящего стремленья. Смотри, Я – ураганный лист! Попробуй отличи в вечернем сумраке, когда одной мы масти! Сейчас я здесь! Теперь я здесь. А вот теперь… Ты не увидишь, не найдёшь меня! Смотри, как далеко. Вот умора! Джинни! Где твой залихватский лай? Зачем, так неожиданно приблизившись, молчать, толкаясь под ногами? Ах вот ты где?! Как тут ориентацию не потерять?

Недалеко, почти что рядом, друг по выгулу: роскошный, плотный, светло-беж, по кличке Доби, лабрадор. Настойчиво гоняет за красным лазерным лучом, как за несбыточной мечтой.

Поймать никак не может – и это возмущает! Недоумение – в складках на башке и в удивительных глазах – на дивной, умной морде! Не по погоде несоответствие такое!

Джинька рядом: мы тоже полулабрадоры! Давай играть! Не концентрирует вниманье!

Ах так?.. Тогда я тоже по себе сама. Сейчас девчонки его не привлекают! Главное – неутомимость поискодвиженья! В чём дело? Сплошное разочарованье: почти поймал, лапой придавил, почти что съел – а нет его! Какая неугомонность и одновременно бестолковость – не понимаю? Давай опять… за лазерным лучом гонять!

Улыбка не сходит с губ… Вот и душа вдруг ожила. Как здорово: вдыхать осеннюю прохладу, бродить, и удивляться, и преданно в глаза смотреть. Она – тебе, ты – ей, лишь с тем отличием, что не висит язык наперевес. Устав от беготни и собственной восторженно-активной прыти, спешить узнать необходимость своей причастности. Подпрыгнуть радостно и лапами приблизиться к тебе: «Ну похвали! Погладь! Видишь, как здорово! Дышать как паровоз и не заморачиваться о сложности существованья! Ах, в этой жизни… столько может быть открытий! Ну вот опять, так холодит земля, нарою ямку для себя. Быстро-быстро … так жарко … надо полежать, прижавшись к ней разгорячённым телом. Теперь ты понимаешь, нет, чувствуешь, что жизнь прекрасна!

Запах листвы, сумрак вечера, спокойный, прохладный ветер: тихое прощание с рыжей осенью. Шум утихающего города и жаркое дыхание преданной собаки. Тесное присутствие друга, который никогда не потеряет интерес к жизни. Ласковая моя! Хитрющая!!! Неугомонная! Ветроподобная!

Потрясает красота деревьев, что в своей густой черноте стволов и протянутых рук-ветвей и верхушек облысевших крон безмолвно взывают к умирающему без света небу скорбным молчанием. Скоро будет совсем черно, и только серебристое мерцание звёзд, там высоко – не дотянуться – и белая луна… Неестественно, сине-жёлтой искусственностью горят фонари, которые светят глазам, а не душе. Словно из другой жизни… Мы пойдём по тротуару знакомой дорогой к дому. Приближается ночь, город тоже затихнет – подремлет недолго. А я уношу маленькую частицу своей планеты в дом. И главное – с собой – кусочек тихого спокойного открытия. Чтобы перед сном, засыпая, вспоминать, улыбаясь, забавные минуты обычного человеческого и собачьего счастья. Открытие закона перетекающих сосудов: сколько же свежести, истинности влилось в меня! Этот рыжий бесёнок вновь подарил мне ощущение невосполнимости утекающего времени. Чувствую рядом теплоту и сопение бескорыстного, восторженного друга. Милый мой, собак! Как здорово, что ты есть! Одиночества стало меньше ровно настолько, насколько дышит им жизнь. Душа, не спеши, не удаляйся быстрыми шагами в зиму. Рыжая, грустная осень, знаю, завтра тебя будет намного меньше, чем хочется. Дождь со снегом, резкий ветер, вьюга – мурашки по коже. Холодно. Но я навсегда запомню этот вроде бы обычный – необычный вечер. И твоё потрясающее, тихое вхождение в душу своей ненавязчивой неповторимостью мягкого, осеннего прощания. С уверенностью повторения. Подожди, не умирай: это я ухожу, сбрасывая листья, как одежду. Иногда необходимо ощутить совсем немного – как мало надо! – чтобы снова возродилась потребность верить и ждать … Жизнь продолжается.

Всё повторится, возможно, кто-нибудь очень скоро пропоёт и мне вечернюю серенаду:

«Как прекрасен этот мир, посмотри!»

Осень – это чуть-чуть грустно всегда. Ветер треплет золото листьев. Смена сезонов – не ерунда. Приближаются холода. Вытесняют щедрость улыбки и лето. Лето теперь лишь звезда. ОДИНОКАЯ. Вдаль уходит, в печаль неглубокую.

Тучи небесные в красках свинцовых. То ли Небо упало в озёра, то ли озёра влились в Небесные берега. Отражений удивительных блюдца. А прохлада словно беда. Всё реже балует солнышка луч. Скользит теплом чувств по мыслям и далям. Намечает неслучившимся, словно сбежал на секунду с необъятных, холмистых, земельных круч и качается озорно с невесомых, пугающих туч.

Всё чаще, и весьма зло, на облаках небесных ширь взбаламутит, пересыплет самолётиками-вертолётиками, семенами-листиками, неслышно шелестящими, спирально падающими, играющими трепетно с дыханием уходящей осени, что кружатся и с нежеланием медленно опускаются на поверхность земную и водную. А земля ковром игольчатым устлана, сверху украшает сама себя охрой осыпающихся щедро берёз.