Сергей Мирошниченко - Аномалия

Утро Алексея началось поздно. Ночью мешали спать звуки, доносившиеся с заднего двора через открытое окно. Как городской житель Леша был довольно таки далек от природы и ее проявлений. Плюс ко всему пару раз просыпался от того что внизу, как казалось кто то ходил. А с рассветом его добило радостное щебетание выспавшихся птичек. Теперь лежа в кровати, он размышлял о плюсах и минусах жизни в лесу но, не придя ни к какому определенному выводу, встал и проследовал в ванную.

Весь следующий день, Алексей посвятил знакомству с двором и ближайшими окрестностями. Перенес из машины чемодан и разложил по полкам вещи. Начал разбирать оставшийся от прежнего хозяина хлам в сараях и мастерской, но так и не закончил. Починил свет над воротами. Нашел между прутьями решетки чью-то шерсть и следы когтей на земле у забора. Решил, что вчера здесь были еноты. Обнаружил лестницу к пляжу, о которой упоминала риелтор. От площадки перед воротами, через редкие сосны к обрыву вела тропинка и заканчивалась, как это могло показаться, ничем. Но если подойти ближе, становилось видно железные перила, поднимающиеся над краем. Алексей подошел к обрыву и заглянул вниз. «Да. Спуск не для слабонервных», – он подергал перила. Лестница затряслась до самого низу. Ржавая, сваренная из арматуры и прутьев, она круто уходила вниз и держалась на вбитых в стену обрыва штырях. «Интересно, кто-нибудь спускался по ней, в море поплавать? Еще б веревку с узлами прицепили, тоже безопасно, – он бросил вниз сосновую шишку, – больно будет с непривычки».

После ужина новоиспеченный домовладелец решил продолжить уборку в мастерской. Здесь было все и бензопила, и сварочный аппарат, и дрель, и еще много полезных вещей, которые впрочем, валялись, где попало, и требовали упорядочивания. Проработав до самого темна, и уже собираясь уходить, Алексей заглянул в нижний ящик верстака, который до этого не открывал. Там обнаружился, завернутый в промасленную тряпку, почти новый, помповый Remington и две пачки патронов двенадцатого калибра. Прихватив ружье, патроны и найденную тут же масленку Алексей отправился в дом.

Расположившись на террасе с чашкой чая, он разобрал и тщательно вычистил дробовик. Страсть к оружию Алексей питал с детства, неплохо стрелял, и даже состоял членом стрелкового клуба. «Хорошая вещь, – он еще раз прошелся куском ткани вороненому стволу, – повезло». В этот момент у ворот послышался хруст ломаемых веток и фырканье. Алексей по ступенькам сбежал с террасы, и быстрым шагом направился к воротам, с твердым намерением не поймать, так хотя бы увидеть незваного гостя. Свет над воротами потух так же неожиданно, как и вчера. Но теперь фонари в саду тоже перестали гореть. И только свет с террасы не давал темноте окутать сад полностью. В этот момент Алексей был уже в нескольких метрах от забора. Звуки повторились. Он всмотрелся в темноту. Ледяной холодок пробежал по позвоночнику. Что-то огромное пыталось протиснуться сквозь кованые прутья ограды. В темноте он разглядел только горящие желтым огнем, наполненные злобой глаза. Алексей остолбенел. Такого он не видел никогда в жизни. Кажется, вся вселенская злоба была сконцентрирована в этом взгляде. Зверь убрал голову из прутьев и исчез в темноте леса. Леша развернулся, и на ватных ногах пошел обратно. Потухшие перед этим фонари, пару раз моргнув, вновь загорелись, залив кажется более ярким, чем до этого светом сад.

Поднявшись на террасу, он как на автомате зарядил ружье и заварил еще чаю. Мыслей не было. В голове вата и легкий звон. Выплеснув из кружки чай, он сходил в дом и принес найденную ранее на кухне бутылку виски. К алкоголю Алексей относился прохладно, но случай был особый. Плеснув напиток в кружку он сделал крупный глоток и поморщился:

– Что это было? Что за хрень? Про монстров меня никто не предупреждал.

Сделав еще несколько глотков, Алексей сходил за фонарем, взял дробовик и направился к забору. Свет в этот раз горел исправно. Нигде не было видно ничего ужасного. Алексей вышел за забор, поводил лучом фонаря по лесу, затем осветил ограду. Только пара клочков шерсти да следы когтистых лап на земле. «Шакал, наверное, искал, чем поживиться, а мне в темноте черт знает, что показалось. Спать надо идти, завтра над книгой поработаю, а то совсем забросил» – попытался успокоить себя писатель. Заперев за собой калитку, он отправился в дом. Поднимаясь на второй этаж, Алексей бросил взгляд на картину. В полумраке гостиной казалось, что волк на ней ухмыляется.

Ночь опять прошла беспокойно. Несмотря на закрытые окна, она была полна шорохов, скрипов, хруста и прочих звуков. Дом жил своей жизнью. Сначала показалось, что кто-то ходит в подвале, пришлось сходить проверить, закрыты ли окна. Только уснул, на кухне что-то загремело. Спустился проверить. Оказалось, упала сковорода, под ней почему-то оборвался крючок. Уснул. В очередной раз проснулся. Хлопала, видимо от сквозняка, не закрытая дверь на задний двор. Опять пришлось спускаться. Возвращаясь, подвернул на лестнице ногу. Мимоходом бросил взгляд на картину, волк на ней уже не ухмылялся, но смотрел пристально и зло. Алексей показал ему средний палец.

Утром, приняв душ и позавтракав, Немезов поднялся в кабинет. Его полностью поглотила работа над романом. Единственный раз, когда он вспомнил о ночных происшествиях, был когда, спустившись вниз за бутербродами, он вернулся в кабинет, и обнаружил наполовину выдвинутую из полки книгу. Это была «Лобо» Эрнеста Сетона-Томпсона. На обложке красовался волк. Леша нахмурился, он не помнил, чтоб вытаскивал с полки какую-нибудь книгу. В памяти всплыли ночные происшествия. Но съев пару бутербродов, и запив их томатным соком, он выкинул посторонние мысли из головы, сел за ноутбук, и не уже отвлекался до самого вечера.

После ужина Алексей решил прогуляться по окрестному лесу. Захватив с собой перочинный нож и прикрыв калитку, он отправился в противоположную от дороги сторону, на северный склон. Около дома лес был сосновый, редкий и хорошо просматривался. Но дальше стал попадаться бук, кипарис, ели, можжевельник и такие деревья и кусты, названий которых Алексей не знал. Подлесок становился гуще и пробираться через него было затруднительно. Переступая через ствол упавшего дерева, он поскользнулся и съехал на заднице в небольшой овражек, по дну которого протекал ручей. В лесу быстро темнело. Алексей решил пройти немного вперед вдоль ручья, поискать место, где спуск в овраг будет более пологий, и возвращаться домой. Прошло уже минут пятнадцать, а выбраться не удавалось. В овраге стало почти темно. Сзади послышались шлепки по воде, как будто кто-то босиком бежал по ручью в его сторону, производя при этом невероятный шум. Алексею стало не по себе, вынув из кармана нож, он спрятался за торчащий из откоса толстый корень дерева и вжался спиной в землю. Прошла минута, шум приближался. Казалось, бегущий совсем рядом. Писатель затаил дыхание. Но ничего не произошло. Плеск воды, удаляясь, затих, и наступила тишина разбавленная щебетом вечерних птиц да звуками готовящегося к ночи леса. Выждав еще некоторое время, Алексей, цепляясь за корни дерева, все-таки выбрался из оврага и направился наугад в сторону дома. Вскоре в просвете сосен, на фоне светлого еще неба, показалась крыша. Леша обрадовался и прибавил шаг. Подойдя к забору, он огляделся: «Странно, я же уходил на север, а вернулся почему-то совсем с другой стороны, и дорогу в деревню я не пересекал хотя если так, то должен был. Чертовщина какая-то».