Татьяна Демьяненко - Девятая жизнь кошки
- Название:Девятая жизнь кошки
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:неизвестно
- Год:неизвестен
- ISBN:9785005118202
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Татьяна Демьяненко - Девятая жизнь кошки краткое содержание
Девятая жизнь кошки - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
Он сменил десять школ, по одной на год. У него есть множество приятелей в разных городах, но нет ни одного друга. Он учился играть на скрипке, и часы, проведенные за инструментом, за разговором с ним, в попытке услышать нужный ответ, были самыми счастливыми в его детстве. Потом он бросил все, что ему нравилось, и уехал искать удачи. Он стал инженером—электронщиком, и ни дня не работал по специальности. Он был подсобным рабочим на стройке, и продавцом бытовой техники, паркетчиком и дизайнером. Он пробовал себя везде, буквально поглощая все, чего раньше не умел. Загорался. Проникался. Терял интерес.
Его отношения с женщинами жили по таким же законам. Не так давно он сказал себе: «Хватит!», и начал искать работу по специальности. Мир изменился. Ему пришлось на несколько месяцев закопаться во все доступные источники информации, но своего он добился. Он хочет остаться там надолго. И со мной тоже…
Я готова слушать часами его чарующий голос, я проникаюсь к нему сочувствием, я благодарна ему за доверие, мне тепло рядом, но я не нахожу в себе даже зачатков того пожара, который развел он в моей душе в наши первые дни. Я вся внимание, и я холодна, как лед. Мой пожар боится лишь одного – отвержения, однажды залитый его пеной, он уже не разгорится вновь лишь при помощи одной спички. Нужен бензин.
12
Повинуясь какому—то неясному импульсу после работы я забегаю в магазин посуды. Квартиру я снимаю с полным комплектом готовности для жизни: кастрюля, сковородка, поварешка, вилки, ложки, ножи, несколько тарелок и чашек. Я обходилась этим скромным набором, и даже не замечала, из чего ем. Утром я, как обычно, бежала на работу, полностью погруженная в себя, как взгляд рванулся к вывеске «Посуда», зацепил кусочек мира вовне и вновь погрузился внутрь. Но процесс уже пошел…
***
За стеклянными дверцами серванта как в музейной витрине виднеется праздничная посуда: столовый сервиз на 12 персон и чайный на 6. Они совершенно не сочетаются друг с другом, но каждый по—своему прекрасен. Тарелки и салатники цвета слоновой кости расписаны бледными фиолетовыми цветами. И, лучшее, что они в себе содержали, подавалось на новогодний стол, когда я спала, и потому я немного недолюбливаю их. Обида на посуду заменяет мне обиду на тех, кто считал, что ночью дети должны спать.
Чайные же чашки с блюдцами частенько расстаются со своим претенциозным местом. Некоторые из них не переживают этих перемещений. Я могу бесконечно любоваться сочетанием глубокого синего и золота, разбросанного по нему завитками. Их красота кажется мне настолько хрупкой, что вытирая внутри пыль, к самим чашкам я не прикасаюсь. Все необыкновенно притягательное больше рискует запылиться. Красавицы остаются старыми девами, а драгоценности прозябают в банковских ячейках.
Чем меньше в сервизе остается чашек, тем реже они оказываются на столе. Их берегут для особого случая, который никогда не наступает. Я вновь погружаюсь в позолоту, и чувствую вкус чая, меда, сухость отопительного сезона и предвкушаю встречу с покалывающим нос морозцем. Я слышу цокот серебряной ложки, размешивающей сахар. Воспоминания восхитительны, но прямо сейчас мне нельзя взять эту чашку, налить в нее молоко, немного переливать в блюдце, и писать пером между страницами книги, как это делал Ленин в заключении. Мне нельзя водить пальцами по их трещинкам, и так знакомиться ближе. Мне нельзя делать их частью своего настоящего, кроме как любуясь ими издалека. Такой неписанный закон! Меня никогда не ругают за то, что я беру чашки. В этом нет нужды. Я умею впитывать даже не произнесенные правила.
Если бы я была чашкой, то я была бы счастлива быть каждодневно востребованной. Слушать пятичасовые сплетни, останавливать накал кипятка и пропускать через себя тепло рук, раскрашиваться цветными напитками изнутри и вновь сиять до блеска, будучи отмытой и вытертой заботливыми руками. И вновь ждать, но совсем недолго, ведь время чая – это то, что неизменно даже в самой безумной круговерти жизни. Если я когда—нибудь буду чашкой, то пусть меня сделают из толстого фаянса, и раскрасят так, чтобы не жалко было разбить.
***
Я хочу позвать его к себе, хочу сидеть с ним за своим столом, наливать ему чай и соединять нас, примерять «мы» к моей выстроенной реальности. И пусть здесь нет почти ничего моего, и пусть посуду покупать непрактично, живя на съемном жилье, и пусть наши отношения хрупки, как тонкий изысканный фарфор – все это не имеет никакого значения, не обладает достаточным весом, чтобы остановить мое желание. Я покупаю чайную пару в китайском стиле. Точеные грани, множество символов. Глядя на чашку, я оказываюсь в другом мире, неизведанном мире потаенных желаний. Я ополаскиваю и тщательно протираю их, а затем ставлю на стол: пускай всегда будут под рукой.
Быстро принимаю душ, и уношусь в пламенно—ледяной мир наших отношений. Я готова сместить равновесие, готова сделать прыжок, который может стать полетом, а может – последним, что я совершила в своей жизни.
Я понимаю, что опаздываю, но это не волнует меня, мне не хочется спешить. Я заторможена, и словно наблюдаю за собой со стороны. Что меня ждет сегодня? Каким он встретит меня? Стали ли мы ближе, или теперь между нами пропасть? Я не хочу думать об этом, но целый рой мыслей заполоняет меня, безостановочно жужжа.
Он стоит рядом с машиной, нервно оглядываясь по сторонам. Выглядит встревоженным и раздраженным. Увидев его, я замедляюсь еще сильнее, ноги отказываются сокращать дистанцию после моей твердой решимости попробовать ее уничтожить совсем. Тело не повинуется мне. Между его пальцами зажата сигарета, несколько окурков валяется рядом.
– Я думал, ты уже не придешь, – процеживает он сквозь зубы.
– Я тоже, – отвечаю я почти шепотом. – Хочешь чаю? Я купила чашки. – я смотрю на него пронзительным взглядом, прощая и прося прощения одновременно. Вместо ответа он берет меня за руку и притягивает к себе. Я удивлена, он дрожит всем телом, хотя на улице с трудом переносимая жара. Мы стоим так несколько минут, я становлюсь проводником между ним и раскаленным воздухом, и его дрожь стихает.
Ко мне мы едем молча, я лишь включаюсь в роли штурмана. К счастью, город опустел на лето, и пробки не заставляют нас терять время в пути. Через десять минут я вставляю ключ в замочную скважину, приоткрывая перед ним очередную дверцу на пути к себе. Он неверно считывает этот жест, его губы тянутся к моим, но колючий подбородок стряхивает с меня оцепенение.
– Ванная там, – показываю я.
– Ты сегодня другая, – медленно, почти по слогам выговаривает он, и пристально смотрит на меня. Я выдерживаю взгляд, и двигаюсь с места только когда за ним захлопывается дверь. Руки не слушаются меня. Перевожу десяток спичек прежде чем мне удается донести пламя до конфорки. Кому—то может показаться сумасшествием пить горячий чай в такое пекло, но мне надоело контрастировать температурой своего тела с окружающим миром. Мне хочется нагреться, и так обеспечить наше равенство. Вода вскипает за несколько минут. Он молча садится за стол и продолжает буравить меня взглядом. Интерес, но с ноткой агрессии. Я слежу за окрашиванием воды в прозрачном чайнике, за тем, как соединяются сухие листья и горячая вода, образовывая что—то совершенно иное. То, на что они не способны по одиночке. Мне не хочется говорить пока чай заваривается. Мне кажется, я могу помешать процессу.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: