Татьяна Игнатьева - А была ли истина? Рассказы

© Татьяна Игнатьева, 2020

ISBN 978-5-0051-1725-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Начало. Конечно не то первейшее начало всех начал, но всё же. Для тебя это так… Первый вдох, вернее, ещё не вдох, а ощущение, осознание самого осознавания. Осознавание пространства. Нечто существующее вокруг тебя. Втягивание этого пространства вовнутрь. Теперь оно и внутри тебя, и снаружи. Оно везде, оно выстраивает мир мелкими клеточками. Мир растёт стремительно и красиво. А ты смотришь. Всё происходит машинально, автоматически, без малейшего напряжения с твоей стороны. Опустошённость и заполненность одновременно. Чистая ясность и мерцающее эхо вечно живущего хаоса. Ты в этом присутствуешь беспристрастным наблюдателем, смотришь спокойно, без осуждения и удовольствия, просто смотришь. И нет никакого объяснения, только ощущение полного присутствия и всё. Тишина… Но вдруг… нет-нет, это не твоя заслуга, это просто случается, и не дай тебе Бог озадачится вопросом – как и почему… вдруг в лёгком колебании этого присутствия случается мгновенная остановка, едва уловимое касание дёрнувшейся жилки к прохладной коже, еле заметный наклон, разворот, и – падение, падение, падение. С пика немыслимо высокой, ослепительно озарённой вершины до самых сумрачных, распластанных в небытии низин. А если по дереву – от кроны до корней. И вот внизу свивается какая-то ниточка движения, образуя жизнь, судьбу. Как, из чего, в каком направлении, какой длины, качества, содержания? А сколько вариантов? Кто направляет это движение, кто осуществляет?

Итак, по дереву – от кроны до корней. Почему по дереву? Да потому, что вечно эти люди норовят всё возвести в символы. Дерево – как символ жизни, яркий представитель полноценно и автономно существующего цикличного пространства на земле. Всё выше сказанное, конечно же, весьма условно – все мы, земные существа, тесно связаны и переплетены между собой едиными нитями жизни, ничто не может существовать абсолютно отдельно от остального. Да и попробуй-ка нас вообще оторви от Земли. Но все и вся, в той или иной степени, претендуют на некую свободу, индивидуальность, пока хотят этого. А человек, как известно, хочет многого и ото всего. Так вот и дерево он наделяет всевозможными символами. Дерево, как символ рода, древо судьбы, денежное дерево, отсюда – надежда на счастье, процветание и тот самый смысл всего человеческого существования. Так вот, о падении…

В тихий утренний положенный час Туая заглянула в каюту-инкубатор. Покой, полумрак, едва уловимый аромат стерилизующих препаратов, чистота и свежесть, застывшая прозрачная напряжённость. Сегодня подходил срок родин. За все годы экспедиции с Сириуса – это первое прибавление в команде корабля, в этом новоявленном семействе. Всё рассчитано на много лет вперёд. Экипаж должен выполнить задание и вернуться домой, не теряя свою численность. А вот увеличение количества людей только приветствовалось. В таких экспедициях всегда прибегали к искусственному созданию детей. По всем параметрам они ничем не отличались от естественно рождённых. Скорее, даже превосходили их своей способностью развиваться почти молниеносно и потом долгие годы удерживать молодость, красоту тела и остроту ума.

Проверив приборы, Туая наклонилась над овальным куполом барокамеры: «Пора, малышка, пора. Мы ждём тебя, Нуия.» Ребёнок будто услышал, глубоко «вздохнул», втягивая розоватую жидкость, интенсивно задёргал ручками. Тут же приборы подали сигнал старта, и роды начались. Отлажено, гладко и спокойно.

Через час всё было уже позади, инкубатор стерилизован и экипаж оповещён. Туая устроилась в удобном мягком кресле в нише с синеватой подсветкой, прикрыла глаза, счастливо улыбаясь. Приятные хлопоты ничуть не утомили её, но распорядок требовал отдыха, физического расслабления и восстановления сил. Ребёнок посапывал под такими же мягкими синеватыми лучами ламп. Девочка, Нуия. Имя ей давно уже было приготовлено заботливой «родительницей», одобрено экипажем, внесено в информационный формуляр бортового компьютера. Туая подошла к малышке, прислушиваясь к её дыханию, невольно залюбовалась. Светло-коричневая кожа отливала серебром под светом ламп. Совсем скоро она приобретёт голубовато-зелёный оттенок, как и у всех сириусян, Закрытые раскосые глазки длинно вытянуты к вискам, чуть припухшие веки, смешно сморщенный носик. В сердце всё сильнее и шире накатывала горячая волна любви и нежности. Но нет, нельзя так расслабляться, никаких эмоций – это не рационально! И Туая, главный корректор здоровья и жизни экипажа глубоко вздохнула, приходя в спокойное, сосредоточенное состояние и вышла из каюты-инкубатора.

Их провожали в полёт светло и торжественно, по традиции – с песнями, радостными пожеланиями удачи. Задача экипажу была поставлена вполне конкретная и отнюдь не сложная – построить в подводном пространстве океана исследуемой планеты глубоководную опорную базу и оборудовать её для дальнейших экспедиций. С этой задачей готов был справиться любой член Корпорации Межгалактических исследований. Выбор пал на экипаж Совара. Планета к которой они летели – Земля.

Прибыли к месту назначения благополучно и в срок. Нуия, к тому моменту уже была высокообразованным гидро-сейсмологом. Ей было 15 лет. Милая, отзывчивая и обаятельная, она завоевала симпатии всего экипажа. Особенно души в ней ни чаяла Туая.

Работа сразу закипела полным ходом. Препятствий никто не видел. Командир экипажа Совар уверенно и спокойно отдавал указания слаженно работающей команде. Сам он тщательно обследовал площадку под строительство. Его неизменная спутница и жена Илоя, его правая рука и верная помощница, всегда следовала за ним. Характер имела свободолюбивый, но жёсткие приказы Совара на всеобщее удивление выполняла чётко, без обсуждений, правда, тихо ворча и усмехаясь, пока тот не замечал. Два закадычных дружка Вок и Тизир работу свою знали на зубок. Профи по монтажу и отладки оборудования любой сложности. Здесь им равных не было.

Вот и расчёты все готовы, и конструкция растёт и лепится споро и ладно. Но нет покоя на душе у Нуии. Что-то идёт не так, но что?.. Она перепроверяет все расчёты, чутко наблюдает за приборами, но понять причину волнения не может. Командир уверяет, что место идеальное и надёжное, и она соглашается с ним – по расчётам выходит так, но…

Новенькая станция похожа на огромный пузырь. Она живописно прилепилась к почти горизонтальному просторному уступу глубоководной скалы.