Сергей Кипритиди - Последняя комната

– Здравствуйте, – почему-то почти шёпотом произнёс Николай.

– Доброе утро, – ответила дама. – Вернее, уже день, – поправилась она.

– Вы у нас, кажется, впервые? – Осведомилась она. – Я всех наших читателей знаю. Вас, по-моему, раньше видеть не приходилось.

Подтекст сказанного был явно укоряющий. По крайней мере, именно так это воспринял Николай.

"Что-то разговорчики у них тут на редкость однообразные, – отметил он. – С начала охранник внизу, теперь эта "классная дама". – Последняя мысль заставила теперь уже Николая улыбнуться: ведь когда-то дама действительно была классная.

– Да, раньше обращаться к вам за помощью не было необходимости. Теперь решил восполнить кое-какие пробелы в образовании, – ответил Николай как можно более серьёзным тоном.

– Вот и отлично. Постараемся вам помочь. А что вас конкретно интересует? – Разговаривая с Николаем, "заведующая кафедрой" периодически трогала свой крест на груди, как – будто проверяя, на месте ли он.

– Меня интересует литература по вопросу гибели семьи Николая Второго, бывшего царя, – уточнил зачем-то Николай.

Дама с интересом посмотрела на него.

– Да, я поняла вас, – в очередной раз дотронувшись до креста, ответила дама. – Литературы на эту тему у нас достаточно. Если только вы не собираетесь диссертацию писать. Однако многие книги могут находиться на руках у читателей. Пройдите за тот стол, – она указала рукой в сторону одного из окон в конце зала, – наберите на компьютере: "Гибель царской семьи" и выпишите книги, которые вас заинтересуют. Потом посмотрим, что из этого есть в наличии.

– А я справлюсь с вашим компьютером? – Неуверенно спросил Николай.

– Не волнуйтесь, там всё очень просто, он уже включён и готов к работе. Вы без труда разберётесь.

Поблагодарив пожилую даму, Николай направился в указанном направлении и на последнем в ряду столе у самого окна обнаружил ПК одного из самых ранних поколений. Солнечный свет из окна немножко мешал, но, в принципе, работать было можно.

Список действительно был внушительный, и поначалу у Николая мелькнула мысль: а возможно ли вообще разобраться в таком объёме информации? Сможет ли он найти что-то полезное для себя в этом ворохе воспоминаний, расследований, исследований и публикаций? Вместе с тем, пришла и другая мысль. Раз о таком, вполне очевидном деле столько написано, значит, возможно, не столь уж оно и очевидно. В этот момент у Николая впервые проснулся настоящий интерес к делу, за которое он, теперь уже точно, возьмётся. Ведь он обладал информацией, наверняка неизвестной ни одному из этих авторов.

Положив перед собой стандартный лист белой бумаги, Николай добросовестно переписал на него всё, имевшееся в компьютере по убийству царской семьи. Сделал он это, по большей части, потому что помнил предупреждение хозяйки зала о возможном отсутствии ряда книг.

Когда Николай представил ей свой листок, строгая женщина за кафедрой вновь улыбнулась.

– Я так понимаю: или пробел в вашем образовании действительно велик, или тема вас чем-то очень заинтересовала.

– Скорее всего, и то, и другое, – ответил Николай.

– Ну, для начала, мы должны зарегистрировать наши с вами отношения, а потом уже двигать их дальше.

Николай почти сразу понял, о чём идёт речь и решил ответить шуткой на шутку.

– Мой паспорт со мной, и нужная страница в нём чиста, я готов, – сказал он с наигранным энтузиазмом.

Дама, улыбнувшись одними губами, одной рукой взяла документ Николая, другой достала из картонного ящичка чистый читательский формуляр.

– Итак, Николай Сергеевич Павлов, – вслух читая данные из паспорта, она древней перьевой ручкой заносила их в формуляр.

– Кстати, меня зовут Анна Николаевна. Фамилия моя Воронцова, и, как вы, наверное, поняли, я являюсь заведующей залом научно – популярной и политической литературы.

– Очень приятно, – ответил Николай.

"И политической… – заметил он. – Вот почему стеллаж вдоль одной из стен зала был полностью заставлен сочинениями Маркса, Энгельса и Ленина.

– Извините. И что, кто-нибудь интересуется? – показав взглядом на ряды увесистых томов, поинтересовался Николай.

– Ещё как, – кратко ответила Анна Николаевна. Понять по её интонации, довольна она этим обстоятельством или нет, было невозможно.

– Итак, – закончив бюрократические формальности, вновь произнесла Анна Николаевна, – с чего же нам начать? …

На некоторое время она задумалась, а затем продолжила:

– Николай, … можно мне вас так величать?

– Конечно, конечно, – немедленно отреагировал Николай.

– Спасибо. Так вот, я предлагаю начать, как говорится, танцевать от печки.

Анна Николаевна сняла трубку телефона, ненамного моложе её перьевой ручки, и кому-то позвонила. Буквально через минуту из двери за спиной у заведующей вышла девушка с подшивкой журнала "Огонёк".

– Это Оля, моя помощница, – представила девушку Анна Николаевна.

– Очень приятно, Николай… Сергеевич, – запнувшись, представился Николай.

– Здравствуйте, – ответила девушка. Кивнув головой, она скрылась за той же дверью.

Анна Николаевна проводила взглядом свою помощницу и, вновь обернувшись к Николаю, продолжала:

– Первая достаточно обширная публикация на эту печальную тему была в номере "Огонька" за 1989 год. Об авторе вы, вероятно, слышали – это Эдвард Радзинский. Есть ещё более ранняя книга Касвинова, но её в наших фондах в настоящее время нет. Так что начните с Радзинского.

Николай, поблагодарив, взял принесённую девушкой увесистую стопку журналов и, сев за ближайший стол, приготовился искать нужную статью. Однако делать этого не пришлось, так как кто – то заботливо обозначил нужный номер и даже страницу закладкой.

"Неплохо у них тут всё поставлено", – с удовлетворением отметил Николай, вспомнив молчаливую девушку Ольгу.

Надев необходимые в таких случаях очки, он углубился в чтение. Николай, видимо, и сам не смог бы объяснить причину, но статью он "проглотил" буквально на одном дыхании. Кое-что он, безусловно, уже знал, что-то открыл для себя впервые. По-настоящему Николая, может быть, как человека, воспитанного в советское время, поразила позиция автора статьи. Малограмотным, фанатичным и кровожадным хозяевам Красного Урала противостояли удивительно добрые, мягкие и, соответственно, невероятно благородные члены царской семьи, плюс верные и преданные слуги. Автор всячески старался подчеркнуть, что убита была не просто дружная, любящая друг друга семья, а люди замечательные, простые в обращении с окружающими, чуткие и заботливые, тонкие и даже творческие натуры. Конечно, цель была подчеркнуть весь ужас совершённого злодеяния. Да ещё, наверное, главное – убиты дети. Какое уж тут оправдание палачам. Правда, Николай отметил для себя, что детей-то было всего двое. В смысле, дети были все пятеро, но, учитывая их возраст, в категорию малолетних попадали только двое. А помня рассказ Андрея Круглова, этот факт вообще становился сомнительным.