Леонид Титаренко - Андруша

Андруша вспомнил, что когда-то этот фильм не досмотрел, и спросил, что же случилось в итоге с главным героем?

– Ничего. Застрелился, – исчерпывающе пересказал концовку Ярослав.

На этой жизнеотрицающей ноте молодые люди подошли к калитке во двор детсада. Андруша не знал, надолго ли затянется внезапный поход на утренник, поэтому на всякий случай принял волевое решение покурить впрок. В отличие от Че. Тот был убежденным противником как курения, так и стояния за компанию на ветру под мокрым снегом.

– Ладно, найдешь, на первом этаже зал. – Ярослав оставил друга одного за забором и ускользнул под вывеску: «С Новым годом!».

Андруша проследил за кумом до входа и стал разглядывать здание детсада. Того самого, который он двадцать лет назад пытался сжечь.

Дополнительный поход в садик никогда не был в числе просьб маленького Андрея к Деду Морозу. Но последним комком в каше терпения стал злополучный тихий час. Тогда воспитательница, бережно охраняющая сон детей, пригрозила Андруше, что если он не перестанет вертеться, она бросит его собакам, которые бешено лаяли под окнами, не давая Андруше спать. Мальчика обуял предсмертный ужас. Он свернулся калачиком и затих – ждать полдника в оцепенении. Даже когда обеденный компот подошел к точке невозврата, Андруша не решился попроситься в туалет.

Тыча мокрушника в пятно, воспитательница отчитала его с громкостью, будто он совершил убийство. Возможно, именно после того случая Андруша не мог воспринимать женский крик: все слова на повышенном тоне сливались для него в нечленораздельный лай.

Парень докуривал, глядя на себя пятилетнего около садика: мститель в шортиках и колготках подбирался к черному ходу с кипой газет, потом запихивал их под дверь, поджигал и прятался за павильон. Пепел в коридоре, смеющийся завхоз, веник, ремень… Вереница колючих образов пенопластом заскребла по стеклу воспоминаний, и Андрушу передернуло. Он уже собрался выбросить окурок и идти, как откуда-то сзади раздался старческий скрип:

– Мужчина, а что это вы высматриваете в учреждении, где находятся маленькие дети? «Ээээ… что?!… дура…» – Андруша заперебирал вариантами адекватного ответа бдительной бабушке-кареглазке, но почему-то принялся оправдываться:

– Я к другу на утренник. В смысле, к ребенку… К сыну друга… – он понял, что ведет себя, как завравшийся педофил, и в доказательство невиновности уверенно шагнул в калитку, ко входу.

Детский сад с порога подарил Андруше букет из запахов краски, столовой и хвои. На звуки пианино молодой человек последовал в зал. Он Годзиллой ступал меж крошечных стульев, столов, людей и машин, которые с непривычки виделись еще меньше. Хищным взглядом гигантского ящера Андруша заметил на расписной стене коридора сосновую ветку с дождиком. Тут же оторвал от нее пару иголок и воровато отправил себе в рот пожевать, чтобы дети не сразу догадались, чем дядя занимался вчера вечером.

Слава богу, представление уже началось. Андруша отыскал Ярика с бывшей женой Ульяной и протиснулся к ним сквозь ряды родителей. Склонив голову, он увидел резинку красных трусов, которые сидящая на корточках дородная брюнетка для верности натянула почти до лопаток. Она опрашивала чьего-то сынишку на предмет имени, происхождения его костюма и отношения к Новому году. На засыпку любопытная дама справилась о возрасте мальчика.

– Четыле, – виновато сознался ребенок.

– Ого, какой большой! Защитник! – потребительски констатировала женщина, видящая в мальчиках не будущих президентов, бизнесменов или звезд, кем они действительно хотели бы стать, а прежде всего защитников ее и других теть.

Скромно подперев собой шведскую стенку, Андруша стоял и думал, сколько лет должно быть ребенку, чтобы, узнав у него возраст, не поразиться: «Ого, какой большой!»… Вроде: «Четыре? Тю, а я думал девять, ну ладно, расти пока…» Отвлекло его красочное действо, вспыхнувшее в центре зала. Пестрое кольцо из детей, Деда Мороза и Снегурочки двигалось вокруг елочки в такт новогодней песне. Андруша сразу обратил внимание на костюмы: красивые дети были одеты в зайчиков и собачек, а некрасивые – в зайцев и собак. Он вращал зрачками по окружности хоровода, считая, сколько времени длится один оборот, подспудно прикидывая, когда этот сказочный карнавал наконец-то закончится.

На Андрушино счастье, Никита одним из первых прочитал стишок, получил от ватобородого кудесника коробку со сластями и подошел к папе. Миссия Че на празднике была выполнена. Ребенок был увиден, сфотографирован и похвален за виртуозное выступление. Ярослав еще собирался обсудить кое-что с воспитательницей Никиты, но понял, что момента дождется не скоро, так как узнал ее в Деде Морозе. Для приличия он хотел еще немножко поприсутствовать на празднике, но после очередного Андрушиного «Пс, пошли уже…» сжалился и пошел уже.

Оставив Никиту с мамой досматривать шоу, оба двинулись покорять субботу. В планах у них был выбор планов.

– Надо ж сперва в тепло упасть, наверное? – долбя застывшую лужицу, предложил Андруша.

– А к тебе – не? – Ярослав знал, что после развода родителей и переезда мамы с хахалем в Разумное Андруша живет сам. К тому же его квартира вызывала у Че только положительные ассоциации. В студенческие годы эта двушка вмещала в себя до пятнадцати одногруппников Андруши. А тот факт, что, как и на всем журфаке, 80 % из них составляли одногруппницы, делал тропу от дома Ярика до двери номер 22 не зарастающей.

В свою очередь, Че был желанным гостем в инкубаторе разврата, коим неусыпные соседи считали эту фабрику молодости. Если называть вещи своими именами, Андруша даже ревновал гостей к Ярику, так как заметил, что именно визит Че становился компаниеобразующим. Татуированный штурвалами и акулами приятель всегда приходил не с пустыми руками, медленно пьянел и был единственным в компании, кто умел играть на гитаре.

Несмотря на склонность Че к похабным шуткам, студентки видели в нем отличного парня и без задней мысли порой позволяли делать себе массаж. По их логике, раз он не вставляет зубы, хоть и может, значит, его не очень беспокоит своя внешность, значит, для него не так важно нравиться девочкам, значит, он не озабоченный, значит, не будет приставать. На это и была ставка простоватого весельчака-скабрезника, который прятал за непосредственностью желание подпустить жертву поближе. Своим исполнением «Выхода нет» он делал девушкам массаж души. А потом и не души. А потом и не массаж…

Какие только невероятные правдивые истории не случались у Андруши дома в то время! Не исключено, что об одной из них старые друзья скоро вспомнят. Но если это и случится, то точно не в Хорошей квартире, как условно называли сию точку начитавшиеся Булгакова завсегдатаи.