Юлия Ник - Хроники любви провинциальной. Том 3. Лики старых фотографий, или Ангельская любовь. Книга 2

– Ты чего? Стаси?

– Замри! – шепотом приказала она ему, медленно присаживаясь на корточки.

– Что такое-то? – также шепотом, и тоже присев, переспросил он её, недоуменно вглядываясь в том же направлении, что и она. Но при этом он успевал деловито собирать веточки и сор, валявшийся рядом, для дальнейшего дымления.

– Смотри, – прошептала она, – всё остановилось… Даже на осине листья молчат. И вода – абсолютное зеркало. Сказочная тишина… – и где-то тут же раздался треск дроби клюва дятла.

– Нормальная тишина. Ничего особенного… – Лео с удивлением вглядывался в восторженно-отрешенное лицо своей, не от мира сего, подруги. Подкинутые ветки задымили с новой силой, потом вспыхнули, отгоняя комаров, на которых никакие «волшебные» мгновения тишины не действовали.

– Да нет, Лео. Это было абсолютно волшебное мгновение. Но я его запомнила. Как жаль, что нет такой волшебной штучки, чтобы – раз! – и это мгновение уже навсегда с тобой. Забыла – достала, посмотрела и снова вспомнила, и очутилась, как бы там, и всё снова почувствовала. Да ведь? – она подняла на него глаза оторвавшись от глади озера, уже подернувшейся лёгкой рябью от прилетевшего ветерка.

– Вот! Я же говорю, ты запросто можешь все самые трепетные чувства мои просто уничтожить. С тобой рядом сердце влюблённого мужика кровью обливается, а тебя восхищает лишь гладь озера. Да ведь?! – насмешливо передразнил он её, сидя на корточках и складывая в сумочку выпавшие вещи. – Вот, возьми сумочку твою, упала, я всё собрал, пока ты мечтаешь тут.

– Ты не понимаешь, Лео. Под этой гладью растут, распускаются и умирают растения. Плавают рыбы в глубине. В тине из икринок вылупляются мальки. Там бурлит жизнь. А оно прячет всё это в себе и так величественно, бесстрастно и покойно надежно сохраняет это всё в себе. Как наука. Она до поры до времени также таит в себе знания, открытия, истины.

– Мм. Сохраняет. Только рыбу тут, говорят, пока не стоит ловить, не исследовали надежно этот вопрос, это так, к слову. И это – просто озеро. Ну и пролетело мгновение тишины, и что? А мы – люди на берегу этого озера. И нам «бесстрастно и величественно» жить невозможно. Это неправильно.

– А в науке тоже можно быть страстным. – запальчиво сказала Стаси, но большой уверенности он в её голосе не услыхал, она растеряно что-то искала в сумочке.

– Лео, а где она лежала?

– Кто?

– Да сумочка же!

– Вот здесь, рядом с тобой. Что-то выпало?

– Выпало… – Стаси несколько раз тряхнула платочком и стала шарить глазами вокруг валуна и даже отгибала рукой траву, росшую под самым основанием камня.

– А что потерялось-то?

– …такой малюсенький свёрточек в фантике из-под конфеты, такой целлофановый фантик, почти прозрачный… его трудно увидеть даже тут…

– Фантик?

– Ну да, прозрачный…

– И что в нём было? – как-то растеряно спросил Лео.

– Почему было-то? Есть. Мой талисманчик такой…. – Стаси медленно подняла голову и встретилась с виноватым взглядом Лео.

– Я наверное его случайно сжег, сор тут для костра собирал,… я не знал. Может быть он ещё сохранился, я сейчас… – Лео взял в руки толстый прутик, чтобы раскидать костёр…

– Не сохранился. Сгорел до тла, как и обещали… – Стаси со странным выражением лица снова повернулась к озеру: «Вот почему ты замерло. Теперь понятно. Сгорел…» – последнее слово она произнесла вполголоса, Лео расслышал.

– Я тебе другой подарю. Какой захочешь, золотой, драгоценный. Этот-то какой был? Деревянный, что ли?

– Уже не имеет значения. И талисманы не дарят, они сами человека находят. Они драгоценны только для него. Это была засохшая маленькая смолистая когда-то зелёная шишечка.

– Стаси, так давай найдём! Их тут…

– Ты не понял, Лео. Это она меня должна была найти. Нашла. И сгорела. Для меня сгорела. Забудем. Значит так надо. Так о чём мы беседовали-то? – задумчиво спросила она пошевеливая костерок, но кроме ярких червячков горящих веточек в нём ничего не было. – А! О тишине озера… и тайнах науки… – Стаси явно хотела отвлечь его внимание от пропавшего талисманчика.

– Да?! И вот это мне очень хорошо знакомо. Тишина там, как же! Я тебя уверяю, что и наука может предать человека, просто убить его. И на эту тему я готов спорить с кем угодно. А с тобой особенно, Стаси! – Лео резко повернул её к себе и притянул, приподняв над краем обрывчика. – Разве можно быть счастливым без этого? – он впился в её губы, прижав её так, что даже и пошевелиться она не могла, и похоже, и не хотела. Сквозь полуприкрытые ресницы он только увидел её закрытые глаза и выпил её всю, насколько воздуху хватило, чтобы не задохнуться в этом порыве восторга и желания.

– Ты дерзкий и наглый.

– Повторяешься. Но я не буду обзывать тебя ледышкой. Никакая ты не гладь озера. В твоём тихом омуте захлебнуться и уйти на дно можно на раз. Да ведь? Стаська! Да я тебе нравлюсь! Зрачки! Опять! И не ври мне, как другу, пожалуйста не ври. Ладно? – он явно иронизировал над ней. – А юноша твой?… Да ладно.. сама же говорила, что не совсем реальный. Выходи за меня, Стаси? – она молчала. – Ты слышишь меня вообще?!

– Слышу. Не кричи, Лео.

– Я не кричу.

– Вот и не кричи. Я не хочу выходить замуж. Вообще не хочу.

– Как это? По-моему, все девчонки хотят. Это очень даже нормально.

– Значит я – ненормальная. И если ты меня для этого сюда вез – поехали обратно. Спасибо за завтрак.

– Стаси, в чём дело? Чего ты вся вдруг так взъерошилась? Мы взрослые люди. Чего ходить-то вокруг да около? И мне вчера показалось…

– Тебе показалось, Лео. Просто показалось. Поехали отсюда.

– Нет, подожди. Ты сейчас разговариваешь со мной, как будто бы я в чём-то виноват…

– Ты ни в чём не виноват, – она мельком улыбнулась ему и тотчас погасила улыбку. – Просто поехали отсюда.

– Ты что? Боишься меня?

– Причём тут «боишься»? На работу мне надо.

– Не ври мне. У тебя сегодня приём с десяти. Не ври. И не ври, что тебе со мной противно.

– Не говори ерунды. Я же сказала, что просто не хочу замуж. Что непонятного?

–Всё непонятно! Ты, то жадно оглаживаешь своё тело в лунном свете, как сладострастная вакханка, то…

– Это не твоё дело.

– Не моё? А чьё? У тебя что, и вправду кто-то есть?! – Лео чувствовал, как его макают, то в ледяную прорубь, то в кипяток, а она внимательно и иронично смотрела на него.

– А что? Это невозможно? Ты единственный такой? Неповторимый?

– Причём тут неповторимый-то? И на единственного не претендую… хотя именно что – претендую! И у тебя же нет никого? Да, ведь? – вдруг добавил он улыбаясь и передразнивая её, пытаясь развеять тучки, собравшиеся складочками на её лбу. Но его улыбка стала медленно сползать, не найдя ответа в её задумчивых и грустных глазах.